В начале октября в Петербурге впервые с мая выявили более 400 случаев заражения коронавирусом за сутки, число активных заболевших приближается к 12 тысячам. При этом к октябрю большинство ограничительных мер, которые действовали весной, сняли. Губернатор Александр Беглов обещает пока не вводить жестких мер.
Помогли ли весенние ограничения в борьбе с коронавирусом и нужен ли новый локдаун? «Бумага» поговорила с эпидемиологами и экономисткой, изучавшей влияние ограничений на заболеваемость.
Антон Барчук
эпидемиолог, научный сотрудник Европейского Университета в Санкт-Петербурге и НМИЦ онкологии им. Н. Н. Петрова
— Нам очень сложно понять, как работают [ограничительные] меры, потому что нет адекватных способов измерения их эффективности. Можно сказать, что меры, внедренные по всему миру, в том числе в России, всё же глобально снизили контакты.
Но что из этих мер можно было бы не делать, чтобы результат был тем же, сложно оценить. И наоборот, мы не знаем, какая из введенных мер была наиболее эффективна в борьбе с распространением заболеваемости. Например, что было бы, если бы мы не закрыли школы: намного хуже или так же?
Все исследования утыкаются в то, что очень сложно найти контрольную группу и группу сравнения. Россию, например, нельзя сравнивать со Швецией, где не было локдауна, но при этом у жителей другое количество базовых контактов. Именно из-за их числа вне пандемии меняется и жесткость ограничений. Например, чтобы снизить количество контактов, в Италии требуется больше мер, чем в Германии или той же Швеции. К сожалению, пока кажется, что мы навсегда останемся в подвешенном состоянии в отношении точечного понимания эффективности мер.
Вскоре контакты будут снижаться: какие-то меры, как я думаю, в России будут вводить. Но далее мы утыкаемся в вопросы экономики.
При этом я не считаю, что повторится весенняя ситуация, так как какое-то количество людей уже переболело. Если иммунитет существует и защищает, он всё же немного ограничит распространение коронавируса. Самое главное — смотреть, что происходит в больницах. Если они будут загружены, будут новые меры.
Надежда Сатосова
эпидемиолог медицинского центра «XXI век»
— Разобщение организованных коллективов — это одна из действенных мер воздействия на любую инфекцию с воздушно-капельным механизмом передачи. Подобные мероприятия проводят, например, при сезонном подъеме острых респираторных инфекций и гриппа. Только в меньшем масштабе: увеличение продолжительности школьных каникул, дополнительные каникулы для начальной школы.
[Во время пандемии коронавируса] результатом ограничений стал плавный прирост количества заболевших. Только это позволило системе здравоохранения, особенно ее амбулаторному звену, оказать помощь тем, кто в этом действительно нуждается.
Свою роль сыграли не только ограничительные меры, но и активная просветительская и разъяснительная работа с населением. Соблюдать социальную дистанцию, использовать маску там, где дистанция невозможна, уделять внимание гигиене рук — это не просто мероприятия, это гражданская позиция.
Существует множество исследований [об эффективности ограничений]. Одно из них, проведенное коллегами-эпидемиологами в Нью-Йорке, наглядно демонстрирует, что в ресторанах, барах и кафе вероятность заражения в несколько раз (два, четыре и даже шесть) выше, чем в спортивном зале или семье. Отечественные данные также подтверждают, что тесные контакты, а также несоблюдение простых гигиенических мероприятий способствуют передаче возбудителя от человека к человеку.
При этом данных для глобальных выводов, во сколько раз та или иная мера снизит количество заболевших или тяжелых форм, конечно, недостаточно. Также не совсем корректно [сравнивать эффективность коронавирусных ограничений в России и других странах]. На эффективность мероприятий безусловно влияют национальные особенности, традиции.
[Без ограничений] заболеваемость будет расти. Это неизбежно, поскольку существуют законы природы и сезонные подъемы острых респираторных инфекций. Однако насколько сейчас необходимы ограничительные мероприятия — предсказать невозможно. Основная трудность: слишком маленький период наблюдения за новой инфекцией. Кроме оперативных данных и математических моделей с тенденциями есть множество так называемых мешающих факторов или конфаундеров, [которые могут вызвать или предотвратить изучаемый исход].
Юлия Раскина
доцентка факультета экономики Европейского университета в Санкт-Петербурге, изучавшая влияние ограничений на заболеваемость COVID-19
— Ограничительные меры для сдерживания эпидемии коронавируса оказались самыми масштабными за историю человечества. Однако у нас недостаточно данных, чтобы оценить, какие из них были необходимы и в каком масштабе и как они влияют на ситуацию в целом, включая долгосрочные экономические эффекты, а также эффекты в отношении здоровья населения, не связанные непосредственно с COVID-19.
Чтобы оценить эффективность ограничительных мер, эпидемиологи строят довольно сложные модели эпидемии, где учитывается динамика чисел заразившихся, контактных и восприимчивых к инфекции людей. В зависимости от сложности модели агенты в ней могут быть идентичными или гетерогенными — с разными характеристиками. Далее исследователи симулируют различные ситуации, в том числе накладывают различные ограничения на распространение инфекции — моделируют меры по сдерживанию инфекции. Получается упрощенная модель нашего общества, на основании анализа которой можно сделать выводы о том, как примерно различные меры, например локдаун или социальное дистанцирование, влияют на заболеваемость. Используются и другие способы изучения влияния мер, например специально сконструированные опросы или наблюдение за данными мобильных устройств — это помогает отследить, соблюдаются ли населением меры по ограничению мобильности.
Однако в данном случае детально проанализировать меры вряд ли возможно, так как все параметры модели, все переменные учесть сложно. Например, мы не сможем точно ответить на вопрос, насколько повышается эффективность мер, если мы запрещаем массовые мероприятия не на 1000, а на 500 человек. Мы вряд ли сможем подобрать меры совершенно идеальным образом, так как вариантов противоэпидемиологических много, в некоторых случаях их влияние накладывается друг на друга.
К тому же на эффективность ограничительных мер влияет то, как на них реагирует население. Математическое моделирование показывает, как меры сработали бы, если бы выполнялись всем населением. Однако, например, в Петербурге действует масочный режим [в транспорте, ТЦ и других общественных местах], но многие его не соблюдают.
Обобщая, мы не можем сказать, что какая-то конкретная мера сокращает количество заболевших, скажем, на 3 % в день. Но мы можем сказать, что эти меры сокращают заболеваемость в целом — и достаточно существенно. Исследования, проведенные в Европе и США, показывают, что принятые в начале эпидемии меры были эффективны для того, чтобы сдержать заболеваемость, смертность и сгладить эпидемиологическую кривую.
Для того чтобы оценить эффективность мер, стоит выделить краткосрочный период и долгосрочный период. При этом нельзя не учитывать, сколько принятые меры стоили экономике. В краткосрочном [периоде], скажем, меры позволили сильно снизить заболеваемость. Но в долгосрочном — у них очень высокие негативные последствия, которые приводят к падению уровня жизни и, как следствие этого, — к проблемам со здоровьем, физическим и психическим. Нужно учитывать очень много эффектов: например, из-за перегрузки системы здравоохранения может вырасти смертность от других заболеваний, не COVID-19, в долгосрочном периоде может вырасти бедность, неравенство, психологические проблемы.
В идеальном мире были бы известны все эффекты распространения инфекции и [влияние его] на экономику в коротком и долгосрочном периоде от всех мер по отдельности и в их комбинации. Тогда установить, какие меры и когда вводить, а когда — снимать, было бы проще простого. Однако в реальном мире это совсем не так. Оценок эффекта ограничительных мер по борьбе распространением нового вируса с неизвестными параметрами на начало эпидемии не существовало. Оценок экономических последствий [принятия] мер, многие из которых вводились впервые, — тоже.
Возможно, правительства во многом перестраховывались, резко вводя очень сильные меры, когда первоначально введенные слабые не срабатывали. Также правительства, думаю, полагались на опыт других стран. Во многом решения были, мне кажется, основаны на опыте Китая, а затем — Италии и Испании.
В настоящее время данных о вирусе и мерах гораздо больше, работа экспертов должна быть точнее. Насколько к экспертам прислушиваются правительства, я оценить не могу.
Ранее в Петербурге пообещали усилить контроль за соблюдением масочного режима. Читайте, что известно о проверках в метро, ТЦ и на Рубинштейна. Здесь можно узнать результаты опроса о том, как пандемия изменила нашу жизнь и стали ли мы менее счастливыми.
«Бумага» выпускала интервью с автором книги о COVID-19 Ириной Якутенко о том, что ученые узнали о лечении коронавируса, почему заболеваемость снова растет и остановят ли пандемию вакцины и маски.
Фото на обложке: Евгений Павленко / «Коммерсантъ»
