Днем 17 августа суд оправдал петербуржца Михаила Цакунова, который год провел в СИЗО по делу о выбитом полицейскому зубе на акции «Он нам не царь». Правозащитники из Amnesty International и «Мемориала» изначально признали Цакунова политическим заключенным, а на видео его задержания не было видно удара.
Случай Цакунова схож с резонансным сейчас делом Павла Устинова — московского актера обвинили в применении насилия к силовику на митинге 3 августа при задержании и осудили на 3,5 года колонии. На видео происшествия видно, что Устинов стоял рядом с протестующими, когда началось задержание. В поддержку Устинова запустили флешмоб.
«Бумага» поговорила с Цакуновым об оправдательном приговоре, о том, как его поддерживали в Чехии и США и чем его случай похож на другие дела после митингов.
— Давайте еще раз восстановим, что произошло 5 мая 2018 года рядом с Дворцовой площадью, в Александровском саду.
— Я там находился со своей на тот момент девушкой и другом. Мы не участвовали в акции [«Он нам не царь»], были там как наблюдатели, хотя атмосфера меня немного затянула. Я отошел, а когда вернулся, друзей не было. По телефону они сказали, что рядом во дворе лежит огромная резиновая желтая утка. Когда я подошел, они ее уже сдували, чтобы отдать владельцам.
В итоге мы несли утку, люди подходили фотографироваться. Я увидел, как к нам двигаются сотрудники полиции, но думал, что они хотят задержать кого-то сзади нас. Я не думал, что что-то нарушаю, поэтому просто отошел в сторону. В этот момент меня повалили на землю и потащили в автозак.
Уже в отделении мне предъявили обвинение в участии в несанкционированной акции (штраф 10 тысяч рублей). А на следующий день — по части 2 статьи 318 УК (применение опасного для жизни насилия в отношении представителя власти — прим. «Бумаги»). Позже это доказывали с помощью видео моего задержания — якобы я сопротивлялся и выбил зуб полицейскому. Самое интересное, что на этом видео видно, что я ничего не делал, — и оно помогло при оправдательном решении.
Видео задержания Цакунова в Петербурге. По версии полиции, в он выбил зуб одному из сотрудников «умышленно, руководствуясь неприязненным отношением, внезапно возникшим у него к Сухарукову». Пока его волокли по земле
Первая уголовка за #онвамнецарь pic.twitter.com/zkLwovAR6W
— Валя (@valya_de) May 6, 2018
— По словам полицейского, вы нанесли ему «намеренный» удар, после чего у него выпал зуб. Как вам об этом сообщили?
— Примерно так и сказали. Сначала казалось, что это какая-то шутка. Но потом стало понятно, что это серьезно — и я не был удивлен. Я знал, что такое происходит в России. Я воспринял это как: «Ну, случилось и случилось». Очень переживал за свою девушку, что она останется одна. Из отдела полиции меня увезли в изолятор временного содержания, оттуда — в суд. Назначили арест, и я попал в СИЗО.
Когда сотрудник обвинял меня, я чувствовал, что это всё несправедливо. Но, опять же, не очень сильное [чувство]. Я знал, что я прав.
На первой даче показаний в Следственном комитете я сказал следователю-девушке: «Зачем вы это делаете? Вы же понимаете, что это всё обман? Как вы ночью спать будете?» Она не ответила. А потом, когда увозили оттуда, оперативники сказали, что я якобы угрожал следователю.
— Вы провели в СИЗО почти год. Как это было?
— 11 месяцев и 20 дней. Я успел побывать в двух следственных изоляторах: на академика Лебедева и в новых «Крестах». В первом были хуже условия, но там было проще что-то получить: запрещенные продукты и так далее. В «Крестах» были новые матрасы, закрытый туалет, но получить что-то стало сложнее.
— В начале вашего дела международная правозащитная организации Amnesty International признала вас узником совести и объявила о проведении глобальной акции срочной помощи в вашу поддержку. Вы почувствовали эту поддержку?
— Поддержку я чувствовал всегда. Мне приходили письма, по праздникам особенно много — даже из Чехии и США. Это очень помогает.
— А какой материальной помощи не хватало? В чем нуждаются политзаключенные в Петербурге?
— Было бы неплохо, если бы осуществлялись какие-то сборы продуктов. Если бы людям хотя бы раз в месяц передавались посылки. Даже пачку кофе очень приятно получить. Меня всё время кормили мои родственники — они тратили минимум 15 тысяч рублей только на продукты. Это финансово очень сложно для каждого.
— Вы верили в оправдательный приговор?
— Нет, конечно. Это и сейчас кажется практически невозможным: мне кажется, очень маленькая вероятность такого решения [в России].
Я до сих пор не знаю, почему это произошло. Наверное, судьи попались адекватные (оправдательный приговор вынесла судья Светлана Ларионова — прим. «Бумаги»). Как начался судебный процесс по апелляции, всё стало очень необычно — не так, как до этого. Судьи действительно стали разбираться, смотреть видео, задавать вопросы «потерпевшему». Я удивился, что так бывает и что так может работать.
— Как думаете, ваше дело похоже на дела других задержанных на митингах?
— Примерно всё одно и то же. Уже немного другие статьи применяются, но мотивы всё те же. За редкими исключениями. Я видел, что некоторые вроде бы бросали бутылки [в сотрудников силовых структур]. Может быть, это не заслуживает даже суда. Но все-таки это другие случаи: как мне кажется, некоторые могут быть сами частично виноваты.
— Вас сначала обвиняли в применении насилия к представителю власти, опасного для жизни или здоровья, а на днях по этой статье на 3,5 года колонии осудили Павла Устинова. Он тоже якобы применил насилие во время задержания.
— Конкретно за этим делом я не следил — подобных дел очень много. Иногда только читаю отрывки каких-то статей, чтобы быть в курсе дел.
Мне повезло, что ходатайство по [судебно-медицинской] экспертизе удовлетворили (это подтвердило доводы адвоката защиты, настаивавшего, что выбитый зуб не может квалифицироваться как легкий вред здоровью, в результате чего Цакунова освободили из СИЗО — прим. «Бумаги»). Если бы не это, всё могло сложиться иначе.
К тому же у меня не было проблем с тем, чтобы привлечь видео к суду. Оно было доказательством со стороны обвинения.
У некоторых фигурантов «московского дела» поддержка гораздо больше, конечно. Думаю, это связано с тем, что у меня был единичный случай, а Петербург — менее значимый город, чем Москва. Но я не жалуюсь: мне было достаточно. Считаю, что поддержка очень нужна морально, тем более от публичных людей.
Мне кажется, у нас разные приговоры просто из-за того, что обстоятельства сложились иначе.
— В мае вас признали виновным уже в применении не опасного для здоровья насилия (часть 1 статьи 318 УК) и приговорили к штрафу, который можно было не выплачивать, так как вы провели год в СИЗО. Сейчас вас оправдали, у вас есть право на реабилитацию. Как сам факт дела против вас повлиял на вашу жизнь?
— Думаю, я воспользуюсь правом получить компенсацию. Изначально я работал в службе доставки, откуда меня уволили, сказав, что «люди, имеющие проблемы с законом, нашей компании не нужны». Там у меня была относительно приличная должность.
Сейчас я работаю на более низкой должности, оператором колл-центра. И получаю, соответственно, гораздо меньше денег. Еще мне нужно было платить по иску за ущерб полицейскому — 26 110 рублей [в качестве компенсации за лечение]. Это для меня большие деньги. Но сегодня «Открытая Россия» заявила, что заплатит эту сумму.
Я не могу помогать другим политзаключенным материально, но морально — точно буду. Как минимум буду писать письма.
