«Текстовые угрозы стали реальностью». Петербургский фотограф Илья Бронский рассказывает, как его избили после открытого интервью о жизни с ВИЧ

Петербургский фотограф Илья Бронский рассказал, что 3 апреля неизвестный ударил его в лицо во дворе в центре города. Это произошло вскоре после того, как Бронский дал интервью изданию TJournal о жизни с положительным ВИЧ-статусом. У петербуржца зафиксировали перелом носа и травмы перегородки.

Илья Бронский рассказал «Бумаге», как после открытого интервью стал получать угрозы, почему был вынужден сменить место жительства и что собирается делать дальше.

Илья Бронский

фотограф

— Я давно открыто рассказываю о своем положительном ВИЧ-статусе (Бронский узнал о диагнозе в августе 2019 года, а в феврале 2020-го написал об этом твиттер-тред — прим. «Бумаги»). Негатив был — и в больших количествах. Но только в виде словесных высказываний онлайн, никуда дальше это не заходило: угроз избиением мне не поступало. В какой-то момент я научился не обращать внимания на всё это. Потому что чаще всего слова — всего лишь слова.

Корреспондент TJournal подписан на меня в твиттере и видел мой тред. Разрабатывая материал на эту тему, он предложил мне поучаствовать — вместе с еще тремя людьми. Я изначально всё это делал в открытую и был готов к любому формату негатива, поэтому абсолютно смело согласился. Я считаю, что очень важно поднимать эти темы — особенно те, про которые большинство предпочитает не думать. Все мои материалы [о ВИЧ], в том числе интервью, имели исключительно информационно-ознакомительный и познавательный характер.

Угрозы с пустых аккаунтов активно усилились на следующий день после выхода материала в TJournal. Сначала поступило несколько угроз с оскорблениями в текстовом формате. А уже на следующий день были прямые угрозы расправой, в том числе с заявлением, что [неизвестный] знает, где я живу и перемещаюсь (поэтому, с его слов, мне нужно остерегаться). Но я [тогда] не воспринял это всерьез: людей, которые пишут едкие комментарии в соцсетях, всегда достаточно.

Сейчас количество комментариев на TJournal перевалило за сотни. Но я ни после начала угроз, ни сейчас не жалею, что дал это интервью. Ситуация не поменялась — об этом всё еще нужно говорить.

Перед тем как на меня напали, у меня была рабочая встреча в районе Большой Конюшенной. Я решил пройти путь до Малой Конюшенной через дворы, чтобы не идти по шумному Невскому, — и там меня, можно сказать, подкараулили.

В арке перехода меня окликнул какой-то неизвестный молодой человек. Когда я начал оборачиваться, то услышал только фразу «спидозный ***** (оскорбительное название гомосексуала — прим. „Бумаги“)». И сразу после этого получил кулаком в лицо.

Первые мысли — что текстовые угрозы стали реальностью. Мало о чем думал в тот момент. Честно говоря, немного опешил от ситуации.

Я присел на колени и только боковым зрением увидел, как тот человек удаляется — причем даже не убегает, а абсолютно спокойно уходит. Он среднего роста (около 180 сантиметров), полноватый с красновато-рыжими (кажется, окрашенными) волосами. По лицу, к сожалению, не смог идентифицировать: удар был слишком быстрый.

Фотография Ильи Бронского после избиения. Нажмите, чтобы увидеть

То, что человек узнал, где я нахожусь, — полностью моя вина, у меня были опубликованы сторис в инстаграме с локацией. Выяснить было несложно. К тому же в той большой угрозе от злоумышленников (с утверждением, что они знают адрес Бронского — прим. «Бумаги») говорилось, что некий «подарок» будет получен мной на неделе. Предполагаю, что это был именно он.

Сразу после [нападения] я вызвал такси, доехал до травмпункта. Прошел врачей, сделал рентген, рассказал о своем статусе. Женщина-рентгенолог лет 60 задала очень странный вопрос: «А что же вы в крови весь пришли? В следующий раз вытирайтесь». Там мне сообщили, что у меня есть перелом носа и «убитая» перегородка — то есть она, как сказал врач, смещена и получила перфорацию (сквозное отверстие — прим. «Бумаги»). Мне дали направление к лору в ближайшую поликлинику, больше ничего.

Далее я позвонил своему другу-юристу. Он сказал, что нужно максимально быстро прямо из травмы ехать в отделение по Центральному району и подавать заявление о нападении. Всё было абсолютно типично: в 78-м отделе мне нехотя дали две бумаги, не сказав, как их заполнять (пришлось снова созваниваться с юристом). Отпечатали бумажку, что со мной свяжутся, — и отпустили. Больше ничего не сказали.

До этого я, кстати, тоже подавал заявление в полицию — сразу после получения угроз. Отправил несколько скриншотов на сайт ГУ МВД России. За неделю мне ничего не ответили: на сайте написано, что заявка на рассмотрении.

После произошедшего я покинул место жительства. Сейчас нахожусь в безопасном месте, не посещаю улицу. Честно говоря, не знаю, как долго это будет продолжаться. У меня намечена встреча с юристами-правозащитниками: от этого будем отталкиваться. Опасения есть: угрозы подтвердились. Чего ждать — не знаю. Учитывая обилие негативных комментариев под постами об избиении, спокойнее не стало.

Я абсолютно не верю, что нападавшего найдут. Во-первых, знакомые уже сняли видео с камер на участке, где на меня напали: там слепая зона. Во-вторых, полиция в целом не любит заниматься подобными делами. С учетом нашей открытой политики против ЛГБТ и отрицанием ВИЧ-эпидемии — даже несмотря на то, что история стала резонансной, — полиция навряд ли будет этим заниматься. Думаю, мне просто в какой-то момент придет отказ о возбуждении уголовного дела.

Я думаю, что всё это — абсолютно стандартный человеческий страх, на нем базируется любая агрессия. Когда человек не имеет знаний об определенном заболевании, оно вызывает у него страх и негатив. В том числе из-за этого я продолжу писать образовательные материалы на тему ВИЧ. Но в каком формате, когда и как — пока сказать не могу.