Петербурженка отреставрировала комнаты в Пряничном доме — ей так понравился результат, что она создала арт-пространство. Что нашли внутри и как теперь выглядят помещения

За два года дизайнер интерьеров и консультант по недвижимости Ольга Полищук приобрела четыре комнаты в Собственном доме Никонова в Петербурге, также известном как Пряничный дом. Это здание-памятник конца XIX века в неорусском стиле на Колокольной, 11.

Петербурженка провела реставрацию, ориентируясь на исторические чертежи. Недавно ремонт завершился — и Полищук создала проект «Квартира № 6» с экскурсиями по пространству. Здесь можно увидеть рояль 1880 года, пюпитр конца XIX века, ртутное зеркало, ломберный стол и старинную лепнину.

Ольга Полищук рассказала «Бумаге», как, потеряв работу в пандемию, реставрировала исторические помещения и нашла в перегородках копию картины «Непорочное зачатие» и зачем проводит в пространстве экскурсии и выставки.

Ольга Полищук

дизайнер интерьеров и консультант по недвижимости

О пространстве

— Это пространство я приобрела абсолютно случайно. Три года назад мои приятели искали себе жилье. В какой-то момент они попросили меня посмотреть на [одну] комнату [в Собственном доме Никонова] и оценить, стоит ли ее покупать.

Когда впервые сюда пришла, я сразу заметила лепнину. Она была нещадно закрыта гигантским слоем мела, во многих местах были протечки, а на ржавых выступах металлических балок — несколько слоев масляной краски. Но даже несмотря на это, в лепнине читался замечательный рисунок.

Долгое время я не могла понять, почему меня сюда так сильно тянет. Друзья в итоге купили другое жилье, а я просто поддалась внутреннему голосу: продала свою недвижимость, накопила нужную сумму и купила эту комнату и соседнюю.

У меня не было какой-то определенной задумки, я четко не представляла, что нужно делать. Знала только одно: хочу сохранить красоту, которая здесь осталась.

О реставрации

— Реставрация подразумевает под собой как можно большее сохранение старого и как можно меньшее вмешательство нового. Чтобы сохранить историческую правду, я перелопатила много источников в интернете. Исторических фотографий этой квартиры не сохранилось, но я нашла исторические чертежи и стала ориентироваться на них.

Я также просила жильцов других квартир пустить меня посмотреть, как у них всё выглядит. Проводила детальное изучение, стремилась к уровню сохранности истории как в Эрмитаже и Петергофе — и, пока шла реставрация, посещала эти места по многу раз, обращая внимание на мельчайшие детали и фотографируя применение акварели в интерьере.

Для мастера, который со мной работал, этот проект стал первым такой сложности. Вся лепнина была расчищена зубной щеткой, скальпелем и маленькой бормашинкой — мы назвали это «маникюр для потолка». На каждую стену уходило по 4–5 месяцев.

Работа была очень тонкая, трудоемкая, требующая кропотливого подхода. К счастью, я нашла человека, который не просто качественно выполнял свою работу, но и целиком сопереживал проекту, воодушевлялся и вместе со мной радовался результату. Благодаря этому мне не приходилось как-то особым образом следить за работой — всё шло своим чередом.

Когда мы всё расчистили, стало понятно, что изначально здесь, скорее всего, был музыкальный салон — очень много лепных элементов выполнено в виде музыкальных инструментов.

Параллельно с реставрацией потолка мы начали снимать со стен обои. Между двумя комнатами была полая деревянная перегородка, вся кривая и косая. Мы решили ее разобрать — и тогда стало ясно, что эти две комнаты были единым пространством: лепнина полностью совпадала.

Потом я стала подбирать мебель. Ходила к антикварам, экспертам-оценщикам. Один из них — мой приятель по школе, он очень во многом помог, показал места, где можно увидеть красивые вещи.

С комитетом по охране памятников культуры я не взаимодействовала. Но, так или иначе, этот круг начинает замыкаться, я к этому прихожу. На всё, что есть в этой квартире, у меня есть охранные свидетельства: потолки, печи — это всё под охраной государства.

О находках

— Внутри перегородки мы нашли нарисованную на шелке копию картины «Непорочное зачатие» — предмет 150-летней давности, который, скорее всего, спрятали туда во времена Советского Союза, боясь борьбы с религией. Я отнесла картину к реставратору, которая получила образование в академии Репина, и мне ее воссоздали.

Согласно историческим чертежам, в комнате была печь. Но после революции ее снесли, поскольку она мешала — здесь жило от двух до семи человек, из расчета советской власти «5 квадратных метров на одного». Я решила ее воссоздать.

Печь нашлась в Казани. Там было аварийное деревянное здание — неохраняемая бывшая купеческая усадьба, которая превратилась в барак и уже не подлежала ремонту. Разбирая здание, в нем увидели заколоченный непонятный куб, в котором находилась печь. Собственник здания выставил ее на продажу, я ее купила, привезла в Питер и отправила в реставрационную мастерскую.

Печь была полностью замазана краской, но после вымывания стало видно, что она в потрясающей сохранности — только некоторые изразцы были треснуты и разбиты. Реставрация была проведена удивительным тончайшим образом, все цвета оказались сохранены. Здесь ничего не подкрашено, только расчищено и отмыто.

Также во время реставрации мы обнаружили фреску на холсте конца XIX века. Она была залита краской, имела несколько дырочек. Мы ее отреставрировали.

О деньгах и желании всё бросить

— В момент реставрации у меня часто возникали мысли «Зачем всё это?». Особенно сильно я это ощутила в начале пандемии. Было очень тяжко: я тогда потеряла работу на 4 месяца, все проекты встали. А поскольку реставрация — это очень большие финансовые затраты, у меня появились кредитные обязательства перед несколькими банками. И ни один из них не пошел навстречу, никто не дал кредитных каникул.

Я сгорала морально и духовно. В эти моменты я была близка к тому, чтобы всё бросить, законсервировать и продать. Мне казалось, что мне не потянуть это. Но потом пошли послабления карантина, всё стало налаживаться, я кое-как смогла выбраться из долгов.

Я не могу назвать конкретную сумму, которую мы затратили на создание проекта, посчитать очень сложно. Могу сказать лишь одним словом: много. Купить старый предмет в плохом состоянии можно дешево. Но отреставрировать его — дорого, отреставрировать грамотно — еще дороже, а найти хорошего реставратора, который сделает хорошо, — это вообще серьезные ресурсы.

У меня также возникали большие недопонимания с некоторыми соседями. Они не ожидали ремонта и наш уровень понимания искусства не совпадал. Тем не менее как-то смогли договориться.

О полезном опыте

— До того как я взялась за этот проект, у меня самой не было глубоких познаний в истории. Теперь я понимаю, как устроена антикварная работа и как можно примерно понять временные рамки создания некоторых предметов. Для этого нужны насмотренность и знание основных исторических контекстов.

Например, понять время создания деревянных предметов можно по их породе — в разное время использовались разные породы дерева. А у изделий из бронзы менялась стилистика изготовления и способы обработки. С другими предметами, в частности с фарфором, я пока не настолько хорошо разобралась и могу ориентироваться исключительно на точку зрения профессионала.

Чем больше начинаешь разглядывать антиквариат, тем больше он начинает восхищать. Большинство предметов, которые вы видите здесь, созданы вручную. Это тончайшая работа. Когда понимаешь, каким трудом эти предметы были созданы, они вызывают потрясение, восхищение.

О создании арт-пространства

— Работая над реставрацией, я думала: приведу в порядок потолки и стены, а потом буду сдавать как жилплощадь. Но через некоторое время прекрасные соседи предложили мне купить свою комнату (третью в собственности Полищук — прим. «Бумаги»), и я согласилась. А потом мне удалось приобрести еще одну [четвертую] — которая находится прямо при входе.

Таким образом у меня получилась обособленная часть квартиры, в которой я настолько соблюла историческую правду, что жить в ней оказалось невозможно. Получилась полноценная реконструкция дореволюционного пространства. Именно тогда я решила: из этого нужно сделать локацию, которую я буду использовать, чтобы как можно больше людей познакомилось с историей Петербурга.