«Я подуспокоился от того, что ночью никто не стучит в дверь». История петербуржца, который нелегально эмигрировал в США и запросил убежище

В конце февраля 2022 года петербуржец Николай (имя героя изменено для его безопасности) вышел на митинг против войны в Украине. После этого к его родителям стали приходить полицейские. В июле Николай решил попытаться без визы попасть в США и запросить там политическое убежище.

«Бумага» поговорила с ним об опасностях на длинном пути через Стамбул и мексиканскую Тихуану и о жизни в Калифорнии в статусе просителя убежища.

— Почему и когда вы решили уехать из России?

— Окончательно решил, когда война началась, это стало очевидно [что надо уезжать]. Но я и до этого хотел, год назад рассматривал какой-то способ, потому что уже тогда было неспокойно. Уехал в конце июля. Я не мог терпеть. Война в который раз доказала, что люди какие-то странные. Даже единомышленников почти не найти. Меня в основном окружали люди, которые рисуют буквы Z и рассказывают мне всякие путинские истории. Я себя не чувствовал в своей тарелке и в безопасности. Полиция начала наведываться домой регулярно. Особо выбора не оставалось.

— Из-за чего к вам приходила полиция?

— Меня задержали на одном из митингов. Заподозрили во мне некую активность. Плюс мой брат довольно активный — он ходит наблюдателем на выборы, мы вместе раньше волонтерили, помогали задержанным, ходили на митинги в поддержку Навального в 2019 и 2021 годах. Когда война началась, мы в тот же день пошли на Гостинку. Там нас жестко задержали, на следующий день нам устроили суд. Мы пытались обжаловать решение суда, но апелляцию быстро завернули, нам даже адвокаты не помогли от «ОВД-Инфо». После этого полицейские стали часто приходить по адресу прописки, спрашивать, где я. Штраф [за участие в митинге] я заплатил, чтобы быть уверенным в том, что я уеду из страны.

— Почему вы выбрали именно США?

— Я изучал английский, немного знаю его. Другие варианты были более далекими с точки зрения реализации и вообще перспектив жить. Культура США мне ближе. Плюс я слышал, что здесь соблюдаются законы, что здесь государство защищает людей, которые по политическим мотивам бегут из своей страны.

— Как вы готовились к эмиграции в США?

— Для начала нужен так называемый кейс — история преследования в твоем государстве по политическим или религиозным соображениям. Нужно доказать, что ты принадлежишь к подзащитной группе. Нужно собирать данные, письменные свидетельские показания, фотографии. В моем случае я должен был доказать, что у меня проблемы с правоохранительными органами, что они от меня не отставали, что угроза реальная и это не заканчивалось на момент моего отъезда. В американском суде нужно доказывать, что если бы ты не уехал, то тебя могли бы посадить, как Навального. Если докажешь, что есть хотя бы 10 % вероятности, что так оно и будет, они официально дают убежище, грин-карту, разрешение на работу, но это случается не раньше чем через год. Кейс надо готовить еще в России.

Далее покупка билетов. Лететь нужно через Стамбул. Некоторые летят через Франкфурт, но русских там разворачивают, люди теряют деньги. Я взял билет до Стамбула за 15 тысяч и туда-обратно Стамбул — Мексика за 90 тысяч. Туда и обратно взял, потому что нужно прикидываться туристом. Если распознают миграционные намерения — а проверять это будут на каждом этапе, — то это разворот. Нужен туристический внешний вид, распечатанные туристические маршруты, брони отелей, виза — так называемое электронное разрешение в Мексику на месяц. Его можно оформить на сайте мексиканского посольства в РФ. Едем со всеми нужными документами, даем на проверку только то, что спросят. Не надо в аэропорту совать все бумаги. В Стамбуле знают, что русские едут в Мексику, чтобы эмигрировать в США. У них сговор, что ли, с Мексикой для контроля эмиграции? У меня всё прошло спокойно. Со Стамбулом проблем не было.

— Как вы добрались до американской границы?

— Я прилетел в столицу — Мехико, прожил там три дня. Далее нужно брать билет на самолет до Тихуаны — стоит он 14 тысяч рублей.

Там тоже могут вылавливать, разворачивать. Это довольно подозрительный маршрут. Нужно объяснение, почему ты туда летишь, поскольку Тихуана нетуристический опасный город. Мне один человек подсказал придумать историю, что я серфер. Я записался в группу по серфингу на фейсбуке на пляже Энсенада. Надо иметь обратные билеты в Мехико.

В Тихуане на паспортном контроле было стрессово. Там есть работник — инвалид-колясочник, у него глаза как рентген на потенциальных эмигрантов. Он всех, кто не имеет американский или мексиканский ID, отводит в загон [на допрос]. Сидишь ждешь непонятно чего. Я час просидел. В итоге они взяли паспорт, отошли на пять минут, вернули и пропустили.

В Тихуане у меня был забронирован отель в центре. Неспокойный город, ночью лучше не гулять. Полицейские там покруче наших полицейских. Они могут угрожать, взятки требовать. Они знают, зачем ты сюда приехал. Иногда даже в отелях вылавливают, проводят рейды. В моем случае ничего такого не было. Я еще двух ребят нашел из СНГ, которые хотели пересечь границу.

— Как вы переходили границу?

— Я объединился с ребятами, изучил карту, посмотрел все границы, посмотрел, где меньше охраняют. Узнал, что можно переходить границу через пустыню, но это опасно. Много латиноамериканцев испаноязычных переходят через пустыню, но очень многие погибают — там жарко, нет воды, можно заблудиться. В пустыне есть стена — Трамп ее строил, но не достроил. В определенных местах она прерывается. Ее невозможно охранять полностью, но местами территория обеспечена охраной.

Мы поехали на такси в Мехикали — город в 150 километрах от Тихуаны. Планировали пересечь границу в округе Юма (штат Аризона). Там есть речка Колорадо. Как только ее пересекаешь, доходишь до забора американского — и ты уже на территории США. Когда ты там, тебя уже не прогонят, тебя обязаны принять. Но как только мы доехали до дороги, где нужно было высаживаться и пройти 1,5 километра до речки, за нами сразу погнались пограничники — они нас ждали, следили за нашим такси. Мы силы не рассчитали, земля была под ногами сырая, буквально утопали — всё пошло не так, как планировалось.

Трое ребят побежали за нами, сказали: «Стойте!» Мы с ними на месте пытались откупиться и договориться: «У нас очень тяжелая ситуация, пожалуйста, нужна помощь». Они: «Нет, мы не можем, пройдемте с нами». Нас посадили в микроавтобус, катали два часа. Милые мексиканцы, включили кондиционер, дали в кусты сходить, водички предложили. Отвезли нас до КПП в Мехикали. Мы думали, что нас ждет детеншен. Но нам вернули паспорта и сказали, что, если еще раз в сторону Америки пойдем, нас депортируют.

Мы сели, расстроились. Но решили попробовать перейти еще в одном месте. Поехали на такси в городочек между Тихуаной и Мехикали.

У нас уже не оставалось выбора. Я сказал ребятам: «Всё, в 4 утра выдвигаемся, была не была». Было страшно, собаки лаяли. На удивление, на пути из городка к границе никого не было, все спали. Мы перелезли быстренько через заборчик из колючей проволоки, скрылись в темноте, шли максимально тихо. Через час по тропе добрались до горы, взобрались к рассвету. С вершины был виден бордер-патрол американский. Я весь путь по GPS смотрел: там прямая линия, обозначающая границу, — думал, что упремся в забор. Его я не увидел, но увидел под ногами колючую проволоку — и понял, что это и есть граница. Перешагнув ее, мы оказались на территории штата в безопасности. Я сказал: «Всё, выдохните».

Дошли до территории бордер-патрола и через 10 минут к нам подскочили полицейские. Без угроз, все добрые и милые, поняли, зачем мы здесь. Нас оформили, осмотрели, посадили в камеру. Там дают матрасы, одеяла из фольги. Самое плохое — что ты не знаешь, сколько там будешь находиться. Могут 10–15 дней держать в бордере, после чего отправить в детеншен, где можно просидеть три месяца. Полицейским невыгодно тебя долго держать. Если видят, что ты адекватен, то отпускают на свободу.

— Как вы запросили политическое убежище?

— К нам подошел офицер, мы сказали заветные слова о том, что ищем политубежище. Они всё понимают. Это неофициальный запрос, еще будут допрашивать и допрашивать. Официально нужно подавать форму I589. Пока ее не подал, подлежишь депортации. Даже я еще подлежу ей. В течение года я форму подам, начнется суд и определяет, достоин ли я убежища или нет.

— Какие права вам дает нынешний статус просителя?

— Ничего не дает. У меня нет прав, нет паспорта, разрешения на работу. У меня нет social security number, который просят даже при заселении в апартаменты. У меня нет постоянного жилья. Но я нахожусь официально в стране, у меня есть необходимые бумаги — обязательство о явке в суд. Там все мои данные, фото, — вместо паспорта. Его отбирают, так как хотят контролировать новоиспеченного беженца.

— Есть ли у вас источник дохода?

— У меня были накопления, я их еще не истратил. Для переводов пользуюсь карточкой друга, который уехал из США в Россию. У меня есть неофициальная работа за кеш. Живу в хостеле за 45 долларов в сутки, и надо за него платить. Я нашел работодателя в интернете. Занимаюсь ремонтом в домах. У кого-то сантехника сломалась, у кого-то электрика, [кому-то нужно] покрасить что-то.

— С кем вы в основном общаетесь?

— В основном это русскоязычные. Первое время, когда еще не очень свободно говоришь на английском, очень большая помощь от местного русского сообщества. Пока не так много знакомых, я нахожу их в фейсбуке. Но когда приехал, вообще никого не было. Коллеги сейчас — это близкие люди, которые могут чем-то помочь. Но вообще, только на себя приходится надеяться.

— Чувствуете ли вы себя защищенным в США?

— Да, вполне. Я даже подуспокоился от того, что ночью никто не стучит в дверь. Почувствовал себя большим везунчиком, когда услышал про эту жуткую мобилизацию. Очень сильно сейчас волнуюсь не за себя, а за брата. За то, что ему в любой момент могут прислать повестку. Я всем своим друзьям из России говорю: «Давайте, езжайте!» У них есть такой же кейс, как у меня, и они пострадали от нашего государства. Но к сожалению, никто не согласился. Сейчас, боюсь, уже слишком поздно.

— Вы следите за американскими СМИ? Как они освещают войну в Украине?

— СМИ я не смотрю, но говорю с ребятам англоязычными. Те, кто постарше, — они в курсе происходящего. Говорят, что война ужасна, [они] в основном против политики Путина. Украинцев тут поддерживают. Один парень из Украины с нами работает. Сказал, что за месяц ему все необходимые документы федеральные власти предоставили. Он уже практически полноправный гражданин. Даже пособие, возможно, выдают.

— А как относятся к русским и русскоязычным людям, находящимся в США?

— Многие говорят, что зайдешь в ресторан — тебе скажут: «А ты русский? Иди отсюда!» Я такого не замечал. Здесь русский с русским столкнется и не поймет, что он русский. Все говорят на английском. Если захожу в ресторан, заказываю еды, никто не узнает, что я русский. Но ребята-американцы, кому говорю, что я русский и рассказываю ситуацию, относятся с сочувствием. Калифорния — демократичный штат. Здесь очень много свобод. И ни к кому за его нацию, за принадлежность к какому-то сообществу нареканий не будет.

— При каких условиях вы вернулись бы в Россию?

— Если бы Навальный стал президентом, я бы подумал. Но очень многое должно измениться. Настолько многое, что я не верю, что это можно осуществить за десять лет. Потому что 80 % людей, на мой взгляд — не понимаю, что с ними не так, — верят во всё, что им говорят [политики]. Почему они отправляют парней своих под нож? Матери их посылают, как будто бы это так и должно быть. Будто бы война — это то, чего мы так хотели и не хватило нам 1939–1945 годов. Это фундаментальная проблема. Дальше уже экономические вопросы. Здесь в США, например, ручной труд очень ценится, а не то что в России: едва концы с концами будешь сводить, работая на заводе. По себе знаю, два года там отработал.