Почему в Петербурге так много задержанных? И чем прошедший митинг отличается от январских протестов? Отвечает политолог

На несогласованный митинг в поддержку Алексея Навального в Петербурге 21 апреля, по разным оценкам, вышли от 2 до 5 тысяч человек. Перед началом акции перекрыли проход на Дворцовую площадь, протестующие хаотично перемещались по центральным улицам. В «ОВД-Инфо» подсчитали, что в Петербурге задержали 808 человек — в Москве, для сравнения, задержанных 30. По информации корреспондентов «Бумаги», силовики массово использовали электрошокеры.

«Бумага» поговорила с доцентом кафедры политической психологии СПбГУ Александром Конфисахором — о том, чем апрельский митинг отличается от январских протестов, почему в Петербурге так много задержанных и как итоги акции повлияют на настроения в обществе и власти.

Александр Конфисахор

доцент кафедры политической психологии СПбГУ

— Вчера в Петербурге прошел несанкционированный митинг. Что это значит для политической повестки в городе?

— Несмотря на рабочий день, не лучшую погоду и то, что люди знали, что их будут жестко встречать, люди все-таки вышли. Численность непонятна, но достаточно большая для таких условий с учетом того, что не было яркого события, которое послужило бы поводом для такого выхода. Город показал, что есть достаточно высокий протестный потенциал. И правоохранители, власти показали, что в дальнейшем будут ужесточать репрессии по отношению к тем, кто имеет смелость высказывать свое мнение.

— Можете предположить, какие настроения после митинга во власти?

— Крутить-крутить, ужесточать-ужесточать. Здесь не то что предположения — это практически стопроцентная уверенность. Тем более они поняли, что теперь можно не оглядываться ни на что, ни на какое мнение, а жестко противостоять любым попыткам высказаться.

— Какова вероятность, что это подтолкнет власть к изменениям в положительную сторону?

— Ничего положительного. У власти есть сейчас четко определенный тренд, и никаких послаблений не будет. Думаю, дальше будет еще более жестко. Здесь такая специфика, что, когда начали использовать жесткие меры к людям, которые совершенно не представляют опасности, назад дороги нет.

— Какие настроения после прошедшего митинга у политически активных граждан?

— Это всё будет понятно в сентябре на выборах. Если будут реальные выборы — я имею в виду не сами выборы как таковые, а подсчет голосов, — то будет видна реальная картина, насколько в нашем городе поддерживается действующая власть.

— Задержания и некий сумбур, с которым вчера проходил митинг, могут оттолкнуть политически активное население от того, чтобы выходить на акции?

— Часть оттолкнет, а другая часть — наоборот. После январских и февральских событий они уже доказали, что будут выходить. Конечно, часть пошли, получили по голове и — не дай бог, конечно, — получили штрафы и административные аресты, а другая, наоборот, мобилизуется, понимая, что силовой ресурс у власти большущий, но все-таки не бесконечный. Они будут выходить, понимая, что на их век, их жизни этого ресурса не хватит.

— Почему в Петербурге было так много задержаний по сравнению с другими городами?

— Это же местные власти решают. Просто дана команда «фас» против протестующих, а уже на местах решают, насколько жестко это должно проходить. Наверняка это губернаторы, полиция и те структуры, которые в этом задействованы. У нас решили проводить по самому жесткому сценарию. В других городах решили, что кого-то нужно задержать — не зря же они выходят, но не было отмашки, чтобы это было в таких количествах.

— Кажется, митинг прошел не очень организованно. Вам так не показалось?

— Там, конечно, был сумбур. Естественно, не было единого центра координации — его бы тут же прикрыли. И, вообще-то, многих активистов предупреждали, вели беседы, не пускали [на митинг].

Я думаю, организация здесь была по сетевому признаку. Не по иерархии — что самый главный говорит нижестоящему, и так далее, а люди уже сами организовывались. Нет единоначалия, поэтому со стороны кажется, что есть сумбур. Хотя толпа имеет уникальную особенность, в том числе и здесь, в какой-то степени самоорганизовываться.

— У вчерашнего митинга есть отличия от январских?

— Конечно, отличия были, самое главное: в январе было конкретное событие. Понятное, ясное, образное, о котором заинтересованные читали и знали. А здесь даты и события нет, они оказались размыты. Потому не было принципиальной разницы, если бы призвали выходить в другой день. Но сам факт, что люди вышли вечером в рабочий день, о многом говорит.

Ну и понятно, полицию было видно. Заборами перекрыли Дворцовую площадь, техники было огромное количество — то есть та сторона готовилась, и это достаточно широко освещалось в СМИ.

— Протест как-то меняется?

— Пока принципиально не меняется. Более того, протест не носит какого-то агрессивного характера. Слава богу, не бьют витрины и не задирают недовольных прохожих. То есть протест проходит по достаточно мирному сценарию. Поведение толпы и людей не носит никакого экстремистского характера и на самом деле никому ничем не угрожает.

— Некая дезорганизация, которую мы наблюдали, может свидетельствовать об изменениях в работе оппозиции?

— Небольшие изменения есть. Вне всякого сомнения, они анализируют все акции, думают, как их можно изменить. Но в принципе у оппозиции арсенал очень небольшой: особого выбора по форме проведения, лозунгам нет. [Такие акции] — практически единственный способ, как можно выразить свое мнение.