Петербургский журналист Анатолий Бузинский в середине декабря сделал в соцсетях каминг-аут как гей. Пост о своей идентичности он написал в Боткинской больнице, где лечился от коронавируса. По словам Анатолия, он решился на публикацию в том числе потому, что «не хотел умирать тем, кем не является».
Посты в инстаграме и фейсбуке суммарно собрали более 2 тысяч лайков и сотни комментариев со словами поддержки. «Бумага» поговорила с Анатолием о его каминг-ауте.
Анатолий Бузинский
Журналист, 30 лет
— Я был геем с рождения, но большую часть жизни пытался убедить себя, что это не так. Моя первая влюбленность случилась в детском саду. Его звали Олег. Во время тихого часа мы держались за руки и целовались. Никаких страхов тогда не было.
В школе я забыл про свою детсадовскую любовь и находился в стадии отрицания. Я не считал себя геем, хотя засматривался на парней в качалке. Никакой личной жизни у меня не было: учеба, социальные проекты,«Игра Ума» на 5 канале, «Что? Где? Когда?».
В университете я пытался встречаться с девушками. Я испытывал к ним человеческую симпатию и интерес, но сексуального влечения не было. Мы ходили в кино, я посвящал им стихи, но дальше дело не шло, мы оставались во френдзоне.
Процесс осознания и принятия себя занял больше 15 лет: первый молодой человек у меня появился только на втором курсе магистратуры. Думаю, это связано со страхами, с моей религиозностью, с нормой, которую навязывают нам общество и диктует государство.
Примерно в 2012 году я сделал каминг-аут своему любимому декану Марине Анатольевне Шишкиной. Она очень тепло меня приняла, поддержала и посоветовала рассказать об этом родным. Я так и сделал, самые близкие узнали, но публично о своей сексуальной ориентации не говорил, молодых людей не публиковал, не светился. Доходило до абсурдного — я не мог скинуть ссылку на гей-фильм в своем телеграм-канале, потому что переживал из-за того, что подумают подписчики.
Я боялся быть отвергнутым, были мысли, что это что-то плохое, против природы. Со временем пришло осознание, что мои желания естественны. Мне помогла работа с психологом, к которому я обратился в 2016 году, а еще несколько поездок за рубеж, в том числе в Берлин — там я почувствовал себя обычным человеком. Даже на уровне тела стал свободнее, исчезло напряжение.
В этом году я побывал в Америке, в Нью-Йорке я ходил на встречи гей-активистов. Я был удивлен, что самые страшные гомофобы — это геи, узнал про внутреннюю гомофобию и предубеждения, желание казаться более маскулинным, чем есть. Я не принимал себя. Это тоже стало важным этапом.
В декабре я лежал в Боткинской больнице с коронавирусом, появилось время подумать. Моя знакомая однажды рассказала мне такую историю: ее друг-гей умер, на его похороны пришли коллеги и знакомые — и удивились, что там не было жены, о которой он им рассказывал. Оказалось, он боялся рассказать правду и врал о своей личной жизни. Меня это очень впечатлило, и я понял, что не хочу умирать тем, кем не являюсь. Это тоже убедило меня сделать каминг-аут.
Сомнения, конечно, были. На публикацию я решился только спустя две недели после того, как вышел из больницы. Но если бы я знал, какой будет реакция, сделал бы это намного раньше. Наверное, это негативное мышление: нам кажется, что общество гомофобно, но, судя по ответам, которые я получил, это не так. Я не идеализирую людей, но даже 5 лет назад реакция точно была бы другой.
Для меня было важно сделать публичное заявление, что я гей и я не ем детей. Это не про секс, а про инаковость. У нас у всех есть какие-то различия, и очень круто их принимать. Каждый человек ценен сам по себе, и у нас в стране, где есть приоритет государственного над личным, такими действиями мы показываем инаковость.
После публикации я получил много комментариев и личных сообщений со словами поддержки. Некоторые писали, почему пока не могут сделать каминг-аут. Один молодой человек назвал причиной то, что он работает в IT. Не знаю, насколько там гомофобные люди, но иногда внутри человека страха больше, чем снаружи. Если своим постом я помог хоть одному представителю ЛГБТ, который чувствует себя одиноким, то моя цель достигнута.
На меня самого повлиял каминг-аут Карена Шаиняна, с которым мы вместе работали на «Дожде», и его ютьюб-канал. Я знаком с Антоном Красовским и очень благодарен ему за помощь и поддержку. С тех пор, как он совершил каминг-аут, у меня было много мыслей по этому поводу, но не хватало решимости.
Сейчас в обществе чувствуется запрос на открытость. У нового поколения, у людей, которым сейчас около 20 лет, более свободное представление об ориентации и сексуальности, нет той зашоренности, которая присутствует у моего поколения и более старшего.
Я рад, что сделал каминг-аут. Раньше мне приходилось тратить энергию на то, чтобы быть не самим собой, сейчас этой проблемы нет. С реакцией людей пришло счастье, я очень благодарен всем, кто прокомментировал мой каминг-аут, эта поддержка нужна всем. Оказывается, это не страшно.
Уголовную статью за мужеложество отменили в 1993-м, но тюрьмы остались в наших головах. Я очень четко почувствовал освобождение после признания.
Ранее «Бумага» публиковала интервью с геем и двумя лесбиянками из Петербурга, которые многократно пытались построить гетеросексуальные отношения. Читайте их истории.
