В этом году 31-летний учитель из Петербурга Максим Рыжов занял второе место на всероссийском конкурсе «Учитель года». Он преподает биологию в общеобразовательной школе в Калининском районе и ведет научный кружок.
Почему работать в школе престижно, сколько зарабатывает один из лучших учителей в стране и почему он показывает на уроках выпуски «Вечернего Урганта» — «Бумага» поговорила с Максимом о домашних заданиях, ЕГЭ и школьной форме.
— Расскажите о вашей работе. Сколько у вас классов? Есть ли классное руководство?
— Я преподаю биологию у девяти классов. Плюс дополнительное образование: веду клуб «Научный переворот» и являюсь руководителем Школьной лиги Роснано в нашей школе. Раньше было классное руководство — с 6-го по 9-й класс, но в прошлом году мой класс выпустился.
Моя ставка — 18 часов, стандартная ставка преподавателя в школе. Это не считая дополнительного образования. Два года назад у меня было, как у многих учителей, по 28–29 часов, то есть по шесть уроков в день, но я ушел от этого.
— Вам как молодому учителю тяжело было заработать авторитет у учеников?
— Я слышал от многих знакомых, которые работают в школе, что поначалу у них были трудности с дисциплиной. У меня почему-то всё очень гармонично получилось. При этом я не использовал никаких педагогических методик, всё происходило на интуитивном уровне.
— Много ли в школе учителей вашего возраста?
— Около 30 процентов. Мне кажется, это оптимальное соотношение. Если бы молодых было большинство, то у кого бы мы перенимали опыт? Полезно прислушиваться к коллегам, которые проработали в школе 15–20 лет: они могут дать хороший совет. Традиции — за людьми с опытом, а инновации — за молодым поколением.
Что еще радует, сейчас в школу приходят не просто молодые преподаватели, а молодые преподаватели-мужчины.
— Вы учились в педагогическом вузе. Многие ли ваши однокурсники пошли работать по специальности?
— Немногие. Из 23 моих одногруппников в школу точно пошли трое. Может быть, кто-то еще, но я об этом не слышал.
— Почему так мало?
— Здесь много разных факторов. Работа учителя подразумевает наличие лидерских качеств, нужно уметь управлять коллективом. Из того, что я слышал, многие боятся: как я буду работать с детьми, как зайду в класс.
Если говорить о престиже профессии, то мне кажется, как раз это сейчас на довольно высоком уровне. Во всяком случае при знакомстве с людьми я с уверенностью говорю, что работаю в школе, и вижу, как люди реагируют. Никто не спрашивает, зачем я пошел в школу.
Мне кажется, многие не хотят работать в школе из-за стереотипов, которые были навязаны в 90-е годы: что у учителей маленькая зарплата, что их не уважают. Могу сказать, что в школе сейчас такого нет. Зарплаты достойные, отношение к преподавателям прекрасное.
— На встрече с учителями Владимир Путин поинтересовался, сколько получает «учитель года». Победитель конкурса признался, что получает максимум 30 тысяч рублей. Если не секрет, сколько вы зарабатываете?
— У меня зарплата около 50 тысяч. Как уже сказал Владимир Владимирович, многое здесь зависит от региона. Зависит также от района и от самой школы. Помимо оплаты за часы и дополнительные уроки есть внебюджетная часть. Учитываются победы детей на олимпиадах, участие самого учителя в конкурсах, конференциях. Чем больше активности у преподавателя, тем у него больше баллов. Исходя из количества баллов к зарплате прибавляется определенная сумма. То есть если быть активным, инициативным, зарплата будет выше среднего.
Учителя школ и гимназии рассказывают, сколько зарабатывают и что входит в их обязанности
paperpaper.ru
— Как проходят ваши уроки? Показываете ли вы детям презентации, видеоролики?
— Конечно, без этого сейчас никуда. Сегодня, например, показывал девятиклассникам выпуск «Вечернего Урганта», где гостем был Джеймс Уотсон — американский биолог, лауреат Нобелевской премии. Мы смотрели момент, где Иван задает ему вопрос о том, что же такое молекула ДНК. То есть дети узнали, что такое ДНК, из уст человека, который открыл структуру молекулы ДНК.
Недавно у нас в кабинете был ремонт, сейчас столы стоят рядами. Но обычно я стараюсь уходить от того, чтобы дети смотрели друг другу в затылок, и ставлю столы вразброс. Мне нравится, когда дети сидят там, где им удобно. Например, сегодня ребенок сидел у меня за столом: он плохо видит. Кто-то любит отвернуться от всех на контрольной работе.
— Как вы относитесь к ЕГЭ?
— У ЕГЭ очень много плюсов. Один из самых главных — эффект социального лифта. Я сам из маленького села в Калмыкии, и когда поступал в университет, можно было подать документы только в три вуза. Сейчас можно отправлять документы куда угодно и не надо для этого ехать из Калининграда во Владивосток. ЕГЭ не панацея, но и не наказание.
— Было ли что-то в системе образования, что вы пытались изменить на своем уровне?
— Это система, и она не просто так называется системой. Однозначным здесь, как мне кажется, быть нельзя. Например, говорить, что ЕГЭ — это плохо. Ведь есть как плюсы, так и минусы. Раньше у учителей были проблемы с бумажными журналами, которые приходилось заполнять параллельно с электронными, но с этого года в нашей школе их нет.
— Как вам кажется, дети действительно перегружены в школе информацией?
— Это правда, но от этого никуда не уйти. Мы живем в XXI веке, информации становится всё больше. Иногда на уроке я рассказываю одно, прихожу домой, читаю, а уже, оказывается, всё не так. Я стараюсь объяснять ученикам, что биология как наука постоянно развивается. Если в учебнике неактуальная информация, я говорю об этом. Иногда весь учебник исписан пометками.
Я стараюсь меньше давать домашних заданий. Пусть лучше они качественно сделают задание по математике и русскому языку, чем дома будут тратить время на биологию — предмет, который можно разобрать на уроке. Если каждый преподаватель будет давать домашнее задание, ребенку придется тратить на него по пять часов. Он просто не будет успевать. Если ребенку интересно, могу посоветовать дополнительную литературу.
— Недавно президент Российской академии образования Людмила Вербицкая заявила, что считает нужным убрать из школьной программы «Войну и мир» и некоторые романы Достоевского. Что вы думаете по этому поводу?
— Не думаю, что нужно что-то убирать. Наоборот, добавить бы. Потому что литература — это наше всё.
Русская классика вся сложная. Тургенев — сложно, Грибоедов — сложно. Если кому-то из учеников совсем трудно, нужен индивидуальный подход. Кто-то может углубиться в тему, а кто-то послушать остальных, как они высказались по этому поводу.
— А что по поводу предложения ввести в школе курс «Основы православной культуры»?
— Это сложный вопрос. Нужно анализировать, что будет туда входить, как это будут преподавать. Не могу сказать, что это необходимо в школе. Всё-таки духовно-нравственное воспитание в первую очередь дается ребенку в семье. Нельзя всех стричь под одну гребенку и говорить: вот это хорошо, а это плохо. Мы все разные.
— Что вы думаете по поводу формы в школе?
— У нас в школе нет как таковой школьной формы, но рекомендуется деловой стиль. Все ребята ходят в костюмах, рубашках. Как и учителя.
Мне кажется, школьная форма тоже участвует в образовательном процессе, потому что дисциплинирует, настраивает на обучение. И на перемене дети себя лучше ведут. Если я вижу ребенка в джинсах, могу подойти поинтересоваться, где его костюм. Правда, обычно все отвечают, что костюм в стирке.
