Петербурженка Виктория Петрова, обвиняемая в распространении «фейков» об армии России, находится в СИЗО уже больше месяца. Ее дело стало известно, так как «Вика — обычная девушка»: по словам стороны защиты, она попала в «политическое» дело, хотя не занималась активизмом, журналистикой или политикой.
Виктории помогает адвокат Анастасия Пилипенко. Она утверждает, что в деле множество пробелов, поэтому следователь угрожает девушке длительным расследованием и запретом на свидания с мамой. Сторона защиты до сих пор точно не знает, в распространении каких именно «заведомо ложных сведений» обвиняют петербурженку.
«Бумага» поговорила с Пилипенко и узнала, как долго может расследоваться дело Виктории и какие несостыковки видит защита.
Анастасия Пилипенко
адвокат Виктории Петровой
— В чем обвиняют Викторию Петрову?
— На странице Вики Петровой 23 марта появилась запись о событиях в Украине с негативной оценкой тех лиц, которые эти события допустили и одобрили. К тексту были прикреплены видеозаписи, которые Вика призывала посмотреть, чтобы составить свое мнение о происходящих событиях.
Пост был удален социальной сетью 25 марта, но его успела осмотреть прокуратура, составить соответствующий акт и передать дело в Следственный комитет.
В апреле — в отношении неустановленного лица — возбудили уголовное дело за пост в социальной сети «ВКонтакте». А 6 мая к Вике приехали с обыском. В тот же день ей предъявили обвинение в распространении «фейков» о действиях армии России.
— Какие проблемы у вас возникают при работе с этим делом?
— Мы до сих пор не получили возможность ознакомиться с содержанием видеозаписей, распространение которых, собственно, Вике вменяют. Мы видели только текст, который она написала. Сама Вика не отрицает обвинение, не отрицает антивоенную информацию.
В чем заключается та самая «заведомо ложная информация», мы до сих пор не знаем и даже не представляем. В этом состоит главная проблема. Это мешает эффективно защищаться, представлять доказательства со стороны защиты, ходатайствовать следователю об истребовании той или иной информации. Вот это ключевая несостыковка этого дела.
— Когда у вас была последняя встреча с Викторией? В каком она состоянии?
— Последний раз мы встречались 1 июня, но встреча проходила в присутствии следователя. Наедине мы успели переговорить около 40 минут.
Для человека, который впервые попал в следственный изолятор, Вика очень хорошо держится. Она не поддается на давление ни со стороны следователя, ни со стороны сокамерниц.
Сокамерницы пытались у нее выяснить политические и идеологические вопросы, но она в эти разговоры не вступает. С тех пор как у сокамерниц не получилось выудить что-нибудь из Вики, отношения с ними у нее наладились.
Что касается условий содержания, Вика рада, что попала в чистую и некурящую камеру, где в сравнении с остальными камерами нормальные условия.
Единственное, что сейчас доставляет неудобства, — ей не дают общаться с журналистами, то есть у нее либо изымают ответы, либо они не проходят цензуру. Общение Вики с журналистами сейчас возможно только через меня, хотя, конечно, никаких правовых оснований для таких ограничений нет. Если Вике присылают письма, то она вправе на них ответить. Подписки о неразглашении она, как и я, не давала.
— Вы пишете, что следователь сообщил, что разрешение на свидание с мамой будет зависеть от результатов допроса Вики в качестве обвиняемой. Это значит, что от нее требуют признания вины?
— Да, от Виктории требуют признания вины. Этот разговор был без меня. Следователь предлагал отказаться от моих услуг и дать признательные показания, то есть признаться, что, зная о недостоверности информации, она всё равно ее распространила под видом достоверной. Виктория отказалась взаимодействовать со следователем.
Вчера мама Виктории обратилась к следователю за разрешением на свидание. И следователь сказал ей, что решение будет зависеть от показаний Вики.
После этого, уже во второй половине дня, я, Вика и следователь встретились в следственном изоляторе. Я задала следователю прямой вопрос: действительно ли разрешение на свидание с матерью зависит от позиции Вики по уголовному делу. Он это подтвердил и сказал, что без признания вины он разрешать свидание не будет.
— У следователя есть право ограничивать свидания?
— Когда близкий родственник хочет получить свидание с человеком, в отношении которого возбуждено уголовное дело, он пишет заявление на имя следователя, а тот решает, не представляет ли этот человек опасность для расследования. Не может ли он прийти в СИЗО, обменяться информацией, а потом на кого-то там повлиять.
Обычно следователи не отказывают в свиданиях близким родственникам, но практика такой формы давления на подсудимых существует и распространяется не только на политические дела, а на все дела, где следователь испытывает затруднения в доказывании вины. Следователи заинтересованы в том, чтобы получить признание человека, потому что это легче и быстрее.
— Как долго может продолжаться расследования дела?
— Делать предположения о сроках сложно. Судебной практики по этой статье еще нет. Несколько возбужденных дел уже ушли в суд — одно или два, но в основном они всё еще на стадии следствия.
Следователь хотел бы за месяц-два расследовать, но без признательных показаний это не получается. Проблем и пробелов, с точки зрения следствия, в деле достаточно, поэтому придется еще некоторое время следователю потратить на это дело.
Со своей стороны следователь обещает расследовать это дело так долго, насколько ему позволяет уголовно-процессуальный кодекс. А Вика может находится в СИЗО до 18 месяцев, то есть полтора года. Соответственно, следователь угрожает, что Вика будет сидеть эти полтора года и меру пресечения ей никто менять не будет.
Но эти угрозы, думаю, слабо реализуемы. Сомневаюсь, что дело, которое находится на контроле у центрального аппарата СК, будет расследоваться полтора года.
Что еще почитать:
- Саша Скочиленко не должна сидеть 10 лет за антивоенные листовки. Вот ее история — с доносом, спецоперацией по захвату и СИЗО.
- «Салют в честь Дня Победы прогремел, когда я была в ИВС». Интервью с ранее неизвестной фигуранткой дела о лжеминировании Дарьей Абрамовой.
На обложке: скриншот с видеообращения Виктории Петровой к Владимиру Путину и Сергею Шойгу / Youtube
