В начале нулевых пенсионер Петр Петрович Люленов обустроил во дворе на Гражданском проспекте садик Маленького принца — о нем регулярно рассказывают в соцсетях и упоминают в путеводителях. Петербуржец посадил в садике цветы, сделал аккуратные дорожки, скульптуры, фонтаны и даже мост. Каждый день он наблюдает за садиком со своего балкона, но теперь собирается перестать за ним ухаживать — соседи и муниципальные власти не помогают ему с водой для полива растений.
Как Петр Петрович ухаживает за двориком, почему ссорится с соседями и за что ругает местных бабушек? «Бумага» рассказывает историю садика на окраине Петербурга и его создателя.
«У меня тут цвело 5 тысяч тюльпанов»
У дома 31 корпус 1 на Гражданском проспекте находится необычный и очень популярный двор: о садике Маленького принца (его еще называют Академическим двориком) петербуржцы пишут в соцсетях, его включают в путеводители по неформальным достопримечательностям — несколько лет назад про него рассказывали даже на «Первом канале».
За садом ежедневно ухаживает 75-летний пенсионер Петр Петрович Люленов. Он самостоятельно сажает цветы, ровняет дорожки и, как рассказывают местные жители, ругается на тех, кто ходит по газону и заезжает в сад с коляской.
На огороженной высоким забором территории дворика — позолоченные сфинксы, их Петр Петрович нашел на помойке при ресторане узбекской кухни; рядом стоят миниатюрные египетские пирамиды, разбиты аккуратные клумбы и дорожки. В центре сада — чуть прикрытый листвой фонтан, есть и пруд с бетонным мостом-аркой, их Петр Петрович тоже сделал сам.
Местные жители рассказывают, что Петр Петрович много времени проводит за работой во дворе и на балконе, откуда он или его жена наблюдают за садиком. Балкон Петра Петровича выделяется на фоне остальных — он украшен цветами и бело-розовыми панелями. С посетителями садика Маленького принца пенсионер обязательно знакомится и проводит небольшую экскурсию, рассказывая историю каждой скульптуры.
Я застаю Петра Петровича во дворе: он поливает цветы и траву вдоль тропинок. На улице прохладно и пасмурно, но он одет легко — в бежевую футболку и потрепанную кожаную жилетку. У него длинные седые волосы и борода с бакенбардами.
— Жаль, вы раньше не пришли. У меня тут 5 тысяч тюльпанов цвело, — сходу заявляет Петр Петрович.
Он приглашает войти в сад через арку, в шаге от которой установлена покрытая золотой краской фигура мальчика и табличка: «Вы входите в Садик маленького принца, созданный любовью и заинтересованностью неравнодушного человека, желающего сделать мир красивее и ярче!» И дальше: «Помните, что цветы не любят прикосновений ни рук, ни носов, продлим им жизнь!»
— Зайдите в садик, а я понаблюдаю, как вы идете: мужчины и женщины здесь ходят по-разному, — говорит создатель дворика.
От арки уходят две песчаные дорожки: одна вперед, другая — вправо. Я сворачиваю на вторую, и Петр Петрович удовлетворенно отмечает: «Женщины всегда идут по этой дорожке. В любом возрасте, от трех до трехсот лет, они всегда идут против часовой стрелки! Даже сама черепаха Тортилла так ходила, наверное».
У Петра Петровича литературная речь, со скоростью опытного экскурсовода он переходит от одного экспоната садика к другому. Указывает на большой кусок розовой вазы: местная жительница Зоя выбросила ее на помойку, когда вазу разбили внуки.
— С матом выбрасывала, так ругалась! Спросила: а на хэ она тебе нужна?
Теперь в ней растет папоротник. Петр Петрович говорит, что ваза для него — символ распавшейся России.
— А это что? На что похоже? — он указывает на вытянутую фигуру на земле. — Многие говорят, на рыбку. Что? На кинжал?! Ну вы тут мне сейчас понапишете, — он вынимает из кармана маленькое украшение, похожее на фигуру в земле. — Узнали? Это стилизованная лилия королевского французского двора.
Одну из фигур — покрытую золотой краской девушку — Петр Петрович каждый вечер уносит домой, а утром приносит обратно. Это мера предосторожности — чтобы не украли. Как-то это хотел сделать зашедший в садик сосед-десантник.
— Он попытался пырнуть меня, я его 45 минут на болевом приеме держал, — вспоминает Петр Петрович. Говорит, что десантник просто не знал, что создатель садика владеет боевыми искусствами. В интервью «Первому каналу» пенсионер рассказывал, что десантник якобы получил условный срок — Петр Петрович попросил о смягчении наказания.
Над скульптурой девушки возвышается бутон розы с клумбы. Петр Петрович готов рассказывать о себе, только когда она распустится, поэтому просит прийти еще раз.
«Я решил, что важнее примером увлечь людей»
Каждый день Петр Петрович встает в пять утра и ложится за полночь. Он проводит много времени в саду, и даже обустроил себе мастерскую за мусорными баками. Понять, что каморку занял именно Петр Петрович, легко: как и балкон, она украшена наклейками цветов.
Пенсионер замечает даже малейшее изменение в саду: здесь кто-то наступил на фигурку — остался грязный след, и Петр Петрович заботливо вытирает ее руками, а вот на безупречно ровной песчаной дорожке появилась неглубокая вмятина.
— Нервная тетенька, наверное, какая-то прошла, — сетует Петр Петрович, и тут же берет грабли и выравнивает землю.
Петербуржцы в соцсетях рассказывают не только о садике Маленького принца, но и о самом Петре Петровиче. Он будто еще одна достопримечательность района — о нем говорят как о человеке, который своими силами и на свои деньги обустроил живописное пространство.
Про себя пенсионер говорит неохотно: болгарин, вырос в бессарабской деревне «среди роз», два образования — ВГИКовское и юридическое, профессор литературы. Петр Петрович умалчивает, например, что за цикл передач на «Православном радио Санкт-Петербурга» в 2003 году получил литературную премию имени Сергея Александровича Нилуса, а в 2011 — почетный знак правительства «За заботу о красоте города».
— У меня востребованная передача — «Этюды великорусской культуры». Но я решил, что это [обустройство садика] важнее — примером увлечь людей, сделать конкретное дело. Но оно, кажется, никому не нужно, наоборот, крутят пальцем у виска. Одни говорят: «Ему делать нечего», другие — «Он получает 100 тысяч рублей в месяц за работу». А я говорю: покажите мне, где эта касса, где выдают 100 тысяч рублей. Я их заберу и вам половину отдам».
Некоторые соседи жалуются на Петра Петровича: он может накричать, если во дворик зайти с детской коляской, отчитать сошедших с тропинки детей. Еще соседям не нравится, что пенсионер постоянно наблюдает за садиком и его посетителями с балкона. Одна из местных жительниц рассказала о перепалке с женой Люленова, которая тоже периодически следит за двором с балкона.
Петр Петрович рассказывает о своих конфликтах и с соседями-водителями:
— Видите, у меня пуговицы на жилетке примотаны проволокой? Они постоянно хватают меня за нее и говорят: «Когда же ты уже сдохнешь!»
Пока мы разговариваем, мимо проходят две женщины. Они приветствуют Петра Петровича, добродушно справляются о его делах и со смехом интересуются, не холодно ли ему в одной футболке.
«Я сплю чутко, как мать у колыбели — для меня этот садик и есть колыбель»
Еще одна достопримечательность сада — тонкая кованая скамейка Маленького принца. Но сесть на нее невозможно: скамейка расположена на возвышении, а на сидении стоит ваза с цветами. Больше скамеек в садике нет. Петр Петрович не хочет, чтобы на них устраивались и выпивали шумные компании.
— Когда у меня цветут цветы и тихонечко звучит музыка Моцарта, Чайковского либо Глинки — всё самое лучшее, — какой на душе покой, вы не представляете даже! И поэтому никаких скамеек. Где скамейка, там плевки, и, боже упаси, мусорки. Будем мусор из одного места в другое таскать. Русский народ вывелся — обидно до соплей.
Петр Петрович вспоминает тех, кто уже причинил садику вред. На скамейке стояла ваза с розой, в которую вылили пиво, — цветок погиб. Люленову подарили копию бюста Александра Македонского, под нее пенсионер сам собрал подставку; но бюста уже нет — его украли. На одной из фигур в виде египетских пирамид виден скол — это сделал не то бездомный, не то пьяный мужчина.
— Я сплю чутко, как мать у колыбели, потому что для меня этот садик и есть колыбель. Проснулся в три часа ночи от стука, и увидел, что мужчина молотком пытается отбить у пирамиды кусок. Наверно, думал, что это бронза. Я с балкона крикнул, что тут повсюду камеры, — и мужчина убежал.
От Петра Петровича достается и бабушкам с внуками.
— Если бы у нас были бабушки на уровне няни Пушкина, — вздыхает создатель садика и огорченно машет рукой. Он жалуется, что нынешние бабушки выбрасывают в кусты папоротника грязные подгузники, а на замечания отвечают советом найти работу — принимают за местного алкоголика.
При этом пенсионер регулярно подчеркивает: он обустроил всё именно для детей — чтобы они могли видеть красоту и чистоту. И чтобы показать, что всё это можно сделать своими руками. По его словам, местная администрация помогла только поставить ограду.
— Прежде чем стать профессором литературы, я работал в строительстве около 23 лет. Профессионально. Всё, что я делаю, — это не тяп-ляп. Я всё это создаю без мастерской, под открытым небом. С вечера всё подготовлю, а утром ничего нет: арматуру сдают, доски тащат на дачи. Вот так вот я и работаю: шаг вперед, десять назад.
Петр Петрович говорит, что несколько раз цветы из сада якобы воровали цыгане, чтобы потом продать. А небольшой электрический фонтан рядом со сфинксами перестал работать — пенсионер утверждает, что кто-то срезал 20 метров провода.
Создатель сада Маленького принца считает, что окружающие не ценят чужой труд.
— Это прогулочный садик для детей до пяти лет. Всех, кто старше, — не признаю. А когда больше 25 лет исполняется, они плывут, как органическая масса. Взрослые всегда в состоянии алкогольного опьянения, я их терпеть не могу. Дай им волю, они сюда на машине заедут
«Они называют меня оккупантом»
Возле ограды под плотной тканевой накидкой хранятся цистерны с водой для полива сада. Именно вода — главная проблема садика и причина конфликта Петра Петровича с соседями и чиновниками.
В начале сентября петербуржец сообщил, что Люленов перестанет ухаживать за двориком, так как никто не помогает ему с водой для полива. Еще в 2013 году петербурженка создала группу в поддержку садика. По ее словам, на месте двора местные жители хотели обустроить парковку, а на самого пенсионера якобы пишут жалобы.
Этим жарким и засушливым летом воды для полива дворика катастрофически не хватало, жалуется пенсионер. Когда он стал брать воду из подвала, начался конфликт с жильцами.
— Они называют меня оккупантом. Даже если я беру воду, и счет получается на 50 рублей дороже, — поясняет он. Жена, по его словам, разрешает брать воду из их квартиры, но немного: у них тоже установлен счетчик.
Воду, которой он сейчас поливает садик, привозит, по словам Петра Петровича, ЖЭК:
— Но этого недостаточно! У людей участки в шесть соток, а у меня здесь все десять. И деревья, которые работают как мощные насосы.
Раньше неподалеку было озеро — можно было брать воду оттуда, но за лето озеро высохло. Тогда Петр Петрович повесил на ограждение сада табличку: «Я не просил у вас ни шекеля, ни франка; не вымаливал ни доллара, ни рубля там, где птице отказали в водице». Указаны даты — 2004–2019 годы: Петр Петрович грозится перестать заниматься двориком и оставить его на попечение чиновников и местных жителей. Но так, считает пенсионер, сад долго не протянет.
— Не буду больше садиком заниматься. Я должен рационально использовать свое время, потому что мне отпущено уже не так много. Это я делаю чью-то работу — местного муниципалитета, ЖЭКов и так далее. Они [чиновники и местные жители] считают, что мне делать нечего. У меня двенадцать книг написано, мне надо публикациями заниматься, и своя передача на радио.
Петр Петрович выходит из садика и любуется им сквозь арку.
— Знаете, почему мне не дают воду? Я знаю. Летом здесь было грязно. Убирают два дворника, а грязь всё равно немыслимая. Сюда [к садику] люди льнут, фотографируются, приезжают из разных городов. Люди из окон это видят и сопоставляют: муниципальная территория не убирается, а здесь — чисто, хотя работа бесплатная. Я имею абсолютное преимущество, но и становлюсь помехой. Получается, что лучше принизить меня — чтобы этого протуберанца, всплеска гармонии и культуры не было. И тогда вокруг снова будет серая советская сераль.
«Роза уже не зацветет»
Мы договариваемся встретиться еще раз — когда зацветет та самая роза над скульптурой девушки. Во дворе Петра Петровича нет, входная арка сада перегорожена веревкой с табличкой «Просушка», второй вход и вовсе закрыт на замок.
Поднимаюсь в квартиру. Парадная тоже необычная: на стене первого этажа изображены мальчик и девочка с воздушными шарами и девушка с крыльями. В пролете стоит огромное растение — ветви почти достигают потолка. На этаже Петра Петровича стены завешаны картинами и портретами, около одной из дверей нарисован горящий фонарь.
Петр Петрович не открывает. Через какое-то время он выходит на балкон в белой рубашке и той же жилетке, в которой был при нашей первой встрече, и громко объявляет: «Я болею! Мне не до вас! — и театрально взмахивает рукой. — Я думаю, роза уже не расцветет».
Петр Петрович уходит отдыхать. Его место «сторожа» садика занимает жена — она хмуро следит за двором.
