«Коллеги, оказавшиеся на работе, уже уехали в неизвестном направлении». Сотрудник Мариинской больницы — о мобилизации врачей

Власти планируют призвать на войну до 3 тысяч медиков. Об этом сообщил «Интерфаксу» глава комитета Госдумы по охране здоровья Дмитрий Хубезов. Сотрудник Мариинской больницы в Петербурге, попросивший не называть его имени, рассказал «Бумаге», как мобилизация затронула персонал медучреждения.

О мобилизации в больницах

— Больница в числе первых подает списки, потому что она является госучреждением. У нас система региональных властей устроена таким образом, что большое количество структур — таких, как больницы, школы, детские сады или поликлиники — формируют большой пласт бюджетников. Они первыми идут голосовать, ходят на демонстрации и акции поддержки действий властей.

Следовательно, именно госучреждения первыми получают письма о призыве во время мобилизации. У военкоматов всё в бумажном виде, поэтому они отправляют уточняющие запросы [о сотрудниках, подлежащих призыву] в отделы кадров. Там точно известно, кто именно работает в клинике. Позже больница подает списки: «Мы можем предложить вам на утилизацию — мобилизацию, простите, пожалуйста — следующих сотрудников…»

Соответственно, позже приходит запрос от военкомата, который приносит курьер. Он отдает документ в отдел кадров. В этом реестре указаны те, кого изначально отправляет больница. Фактически работодатель в виде начальника отделов кадров под подпись отдает эти повестки сотрудникам. Не получить их невозможно, потому что человек бюджетный. Он обязан быть на рабочем месте. Тогда достаточно зайти с коллегой и под протокол сказать, что тебе вручили повестку. Это очень удобная форма «оптовой ловли» — как кинуть большую рыбную сеть и выловить из реки всех, кто там водится.

О «брони»

— У больниц, как и у многих предприятий, есть так называемая бронь. Под нее попадают уникальные специалисты, которые не очень нужны на фронте. Они могут не понадобиться на линии передовой в отличие от полевых хирургов, например. В их число входят инфекционисты, неврологи, чистящие кровь, лечащие от диабета. Предполагается, что в местах боевых действий медикам нужно работать с огнестрельными ранениями и другими травмами. Подозреваю, что там реже встретятся пациенты, у которых болит голова или тянет живот. Из-за этого армии не нужны терапевты в таком большом количестве. Уже исходя из перечня непризывных людей больница раздает остальным повестки.

О своей специальности

— Мне также прислали повестку на работу. Однако до военкомата я ещё не дошёл. Другие коллеги, которые оказались в этот день на работе, уже уехали куда-то в неизвестном направлении. Где они находятся, мы не знаем.

Кроме того, у моего знакомого из другого стационара из-за специфики их работы нет военно-учетной специальности, но ему все равно пришла повестка. 998 000 — та военно-учетная специальность, которая давалась кандидатам наук (998 означает, что гражданин пригоден для службы в армии, но он ее не проходил; три ноля — отсутствие военной должности, прим. «Бумаги»). Он не служил в армии, не учился на военной кафедре, не бывал на военных сборах. Даже в 1941 году [власти] не звали [воевать] ни академиков, ни артистов. В 1945-м культура и наука были нужны стране; сейчас, видимо, нет, поэтому зовут кандидатов наук, художников, музыкантов и прочих людей. Насколько я знаю, в РАН готовят обращение в Минобрнауки и Минобороны, чтобы аспирантам и кандидатам наук предоставили бронь во время мобилизации, возможно это исправит проблему.

О реакции коллег

— На повестки коллеги реагируют по-разному — всё зависит от мировоззрения, образования и финансового достатка. Кто-то воспринимает это как неизбежность, кто-то — как долг (хотя кто у кого брал взаймы?). Но люди очень удивлены, что при объявленном количестве в 300 тысяч мобилизованных власти порвали всю экономику, всю инфраструктуру. Еще ничего не произошло, но мы уже видим, как всё плохо обстоит уже на уровне организации.

У медиков нет паники от этого. Если даже их отправят на фронт, то они будут в лазарете, а не на фронте. Молодые врачи хотят этого, потому что у них набивается рука и карьера. Куча людей, которые проходят через них, позволяет им каким-то образом получить ту самую компетенцию, экспертизу.

О планах

— После больничного у меня два варианта: или пан, или пропал. Мне говорят о том, что в первые дни, когда был совсем звездец, забирали отцов, безглазых и т. д. Насколько я знаю, такого уже не происходит, но набор есть. Категории призывников никак не указаны. Тогда мне надо прийти и сказать: «Ребята, вы с ума сошли. Я не только профнепригоден, но и меднепригоден».

Однако понимания того, как происходит набор, нет. В военкоматах нет никого, кроме комиссара, который затем отправляет людей в мобилизационный пункт. Там находится один доктор с градусником, который не проводит анализы и не изучает болезни призывников в лаборатории. Вот этот терапевт решает, поверить ли справке [о негодности] человека или нет. Это всё работает только для мирного времени. В случае введения военного положения даже в части регионов у нас начинают действовать другие законы.