Больше двух недель назад жители дома 15 по улице Ильюшина начали бессрочную голодовку. Каждый из них ждет приставов: скоро общежитие окончательно расселят. Город готов выделить временное жилье, но, согласившись на него, жильцы боятся затем окончательно остаться на улице. «Бумага» попыталась разобраться, как вышло, что квартиры бывших строителей и работников заводов начали продавать вместе с жильцами и что городские власти предлагают им взамен.
Фото: Анна Рассадина/ «Бумага»
На полу перед телевизором лежат надувные матрасы. На одном из них, в углу, читает девушка. Группа мужчин за столом, как будто пытаясь убить время, вяло играет в карты.
— Мальчику исполнилось 18 лет, и суд вынес решение их семью выселить. Через неделю он в армию ушел, отслужил, приходит — бомж. Мальчишка пришел и неделю или месяц жил в коридоре! — рассказывает женщина с осунувшимся лицом, неторопливо садясь за стол.
В офисе петербургского отделения «Яблока» уже 16-й день продолжается бессрочная голодовка. «Здесь голодают жители дома на Ильюшина» — каждый раз на плакатах, приклеенных к окнам снаружи, отмечается новый день борьбы.
— А девочка у нас 20-летняя пошла менять паспорт — в нем у нее написано «выписана за пределы города».
— Сто первый километр. Как зэков раньше, — с ухмылкой добавляет мужчина с небольшим южным акцентом.
Сейчас решения суда о выселении есть почти по всем квартирам, а жильцов уже официально лишили прописки. Власти же предлагают согласиться на временное жилье взамен постоянного. «Нас выселяют не по своей вине, мы ни у кого ничего не отбирали и лишнего не просим», — твердят голодающие.
Как общежитие стало частной собственностью: распоряжение Собчака и продажа квартир с жильцами
Дом 15/2 на улице Ильюшина достроили в начале 90-х как малосемейное общежитие. Квартиры в нем получили сотрудники предприятий «Главленинградстроя»: для этого они должны были по договору отработать на заводах и в строительных организациях несколько лет. Прожив в общежитии больше 10 лет, жильцы впервые узнали о строительной фирме «Четвертый трест», которая, как оказалось, перевела общежитие в частную собственность. Трест потребовал от жителей дома выкупить квартиры либо освободить их. В 2007 году, когда истек срок аренды, фирма через суд начала выселять жильцов. — Одной из первых выселили Портянкину, пришли приставы, ОМОН, и пенсионерку выселили в коридор. Вещи она им не отдала, сказала, что тогда что-нибудь с собой сделает. Вещи не тронули, оставили в коридоре — там она прожила около двух месяцев, — вспоминает Тамара Кирсанова, закончившая голодовку около недели назад. На заводе она проработала 13 лет и, чтобы переехать в новый дом, оставила комнату в общежитии квартирного типа, которую затем смогли приватизировать соседи.
Инфографика: Екатерина Чуракова/ «Бумага»
Перевести целый дом в частную собственность в 1991 году стало возможно благодаря распоряжению Анатолия Собчака, в котором указывалось: организации-инвесторы после оплаты строительства получают дома в собственность, а заселение должно производиться по спискам Жилищного комитета. Однако в перечне инвесторов в распоряжении Собчака «Четвертый трест» не указан. Жилищный комитет же, по словам жильцов, заявил, что тогда даже не получил списков заехавших в дом. Поэтому, как утверждают «ильюшинцы», площадь перевели в собственность как нежилую.
«Чиновникам удобно отправить нас в суд, зная заранее, что мы проиграем»
Тамара Кирсанова (слева) и Людмила Чулой
Большинство, чтобы переехать в дом, в свое время оставили городу комнаты в коммуналках. Многие «ильюшинцы» сами помогали строить общежитие.
— Мы все лето ездили по выходным бесплатно работать на этот дом, здесь шла отделка, поклейка — все это мы делали своими руками. Мы просим лишь вернуть то, что мы заработали. В том, что город позволил это жилье украсть, только вина правительства. — Людмила Чулой, тоже закончившая голодовку раньше, с сожалением оглядывает стены своей квартиры, в которой сейчас живет с дочерью. Людмила проработала на заводе больше 10 лет, а ее муж получил квартиру как договорник от Советской Армии.
Что предлагают взамен: временное жилье или однокомнатная квартира за три миллиона
Сейчас власти предлагают голодающим согласиться на специализированное жилье. Так «ильюшинцы» становятся в положение погорельцев или беженцев. Однако жильцы настаивают на том, чтобы им предоставили квартиры в социальный найм: он не ограничен в сроках и дает возможность приватизации. Голодающие опасаются, что, согласившись на спецжилье, они рано или поздно все равно окажутся на улице, потому что так им придется постоянно доказывать, что они оказались в тяжелой жизненной ситуации. Другой же возможный вариант — коммерческий найм — лишает их места в городской очереди на жилье. Многие, тем не менее, были вынуждены принять и такие предложения властей. —Я здесь уже больше 30 лет живу, у нас дети здесь родились, понимаете? И они сейчас не прописаны нигде. Они вместе с нами — бомжи. Новые питерские бомжи. Получается, мы даже ничего не сможем им оставить, — вздыхает Тамара. Ей пришлось согласиться на спецнайм из-за ребенка: приставы пригрозили, что если она, как предыдущие жильцы, выселится в коридор, ее лишат родительских прав.
Георгий Полтавченко:
«Они требуют выдать им жилье по социальному найму без очереди. А как быть тогда с остальными 180 тысяч очередников?»
Почему не удовлетворить требования жильцов: проигранный городом суд и 180 тысяч очередников
В 1998 году Комитет по управлению городским имуществом подал в арбитражный суд, пытаясь оспорить право собственности, однако из-за истечения срока давности в иске отказали. Жильцы уверены, что иск изначально был составлен так, что дело было не выиграть, зато теперь, по их словам, на основании того, что город уже проиграл спор за собственность, оспорить решения о выселении «ильюшинцы» не могут.
Татьяна Полозова
— Мы запрашиваем документы на дом, документы, которые бы подтвердили правомерность действий чиновников — в суде говорят, все к делу не относится. Чиновникам удобно отправить нас в суд, зная заранее, что мы проиграем, — одна из голодающих, Татьяна Полозова, кивает на толстую папку с документами. —За восемь лет мы уже провели такую большую работу и знаем, где и какие законы нарушены. Но чиновники не апеллируют к законам, они либо говорят «ну-у начинается!», либо «давайте не будем возвращаться в 92-й год, вам все было разъяснено».
Борис Вишневский:
«Трест не имел на эти квартиры никакого права. Жильцы их честно получили, получили ордера — вся вина лежит только на городских властях»
За десять дней голодовки к «ильюшинцам» так и не пришел никто из петербургских чиновников. Регулярно к ним заходят только гражданские активисты, помогающие жильцам пикетами, да приезжает скорая.
Голодающие время от времени подходят к бутылке с водой, кто-то звонит по телефону, мужчина с усами и в клетчатой рубашке, подперев голову, сидит над газетой с кроссвордами. Когда начинается эфир с одной из жителей дома, все вскакивают с мест и усаживаются вокруг телевизора.
«Я здесь уже больше 30 лет живу, у нас дети здесь родились. И они сейчас не прописаны нигде. Они вместе с нами — бомжи. Новые питерские бомжи»
