Каким видится Петербург и городская жизнь после долгой разлуки? «Бумага» публикует истории читателей, уехавших из страны после начала войны и вернувшихся — насовсем или временно.
Читательница «Бумаги»
— Я уехала почти сразу после 24 февраля, но не могу сказать, что это было связано исключительно с политическими причинами. Эмиграцию я планировала уже давно, и начало войны лишь ускорило этот процесс и сделало его сумбурным.
Уже в марте 2023 года я прилетела в Казахстан. <…> Одной из основных моих целей было продолжение образования в Европе, но к сожалению, всё сложилось не так, как я планировала. В Казахстане я осталась на год.
У меня не самая востребованная специальность, которая требует большой вовлеченности в местный культурный контекст, поэтому поиск работы значительно затянулся. Цены на аренду жилья, как и билеты на самолет, были достаточно высокими, и мои сбережения стали быстро таять. В то же время я не могла пойти на работу уборщицей или официанткой, потому что вероятность покрыть расходы на проживание таким образом сводилась к нулю. <…>
👤 «Не понимаешь, когда сможешь купить трусы, носки и корм собаке»
Читайте, как живут эмигранты, уехавшие из Петербурга без сбережений и удаленной работы
Вернуться не позволяла гордость и обязательства перед близким человеком. Друзья очень сильно помогли мне, и в конечном итоге мне удалось преодолеть этот период и найти достойную работу. <…>
В родной город я вернулась для решения проблем с документами, но уже накануне отъезда приняла решение остаться на длительный срок. Сначала Петербург казался мне пустым. Очень сильно бросались в глаза символы СВО: Z и V на машинах и рюкзаках, реклама службы по контракту и так далее. За год здесь успели поменяться и бытовые вещи: изменились цены, способы оплаты в магазинах и транспорте. Я чувствовала себя немного инопланетянином в своем же городе. Ожидала пустые полки в магазинах, но это оказалось совсем не так.
Самое большое отличие, как мне кажется, — во внутренних ощущениях: люди стали делиться на тех, кому можно доверять, а кому — нет. Принимаемые законы сделали тех, кто раньше просто слыл городскими фриками, «поборниками правды и высокой морали», которым слишком легко проиграть свою свободу.
Еще появилось чувство недолговечности, временности. Очень трудно мысленно снова связать свое будущее с городом и страной в целом. Перед началом войны я планировала переехать вместе с любимым человеком в Европу, получать образование, строить карьеру и семейную жизнь, часто наведываясь в родной Питер и чувствуя себя гражданином мира. С любимым до сих пор человеком мы расстались и вряд ли когда-то встретимся, возможностей уехать стало значительно меньше, детей заводить в ближайшее время кажется безумием.
Петербург стал для меня одним большим памятником той жизни, которой уже никогда не будет.
Читатель «Бумаги»
— Поражает диссонанс. У тебя внутри полное ощущение конца света, страха, ужаса, горя… а город входит во вторую весну в текущем статусе «СВО»: цветет сирень люди гуляют по набережным, сидят на Марсовом поле с пикниками, парочки пьют игристое на верандах. Жизнь идет. Но уже не везде.
Читательница «Бумаги»
— Уехала учиться по обмену в другую страну в начале февраля. Вернулась спустя полгода.
Что бросилось в глаза:
- Город стал более пустым и скучным. Было маленькое окошко между пандемией и 2023-м, когда снова приезжали туристы, были классные выставки и активности, Петербург казался неотъемлемой частью мировой культуры и вообще движа.
- Заметно подорожала еда, а также средства по уходу за собой. В первое время уточняла у подруг, это со мной что-то не так или дезодорант никогда раньше не стоил 400 рублей?
- В магазинах более пристально следят за покупателями.
- Некоторые знакомые опасаются говорить о политике и перешли на язык метафор. Разговоры звучат довольно причудливо. О чем-то таком ранее можно было разве что прочитать в воспоминаниях эмигрантов и советских диссидентов.
Читатель «Бумаги»
— В октябре 2022 года я уехал жить в Израиль по программе репатриации. В планах было перевезти своего партнера, но после депортации (упс) я решил закончить программу и вернуться. Что благополучно и сделал неделю назад.
Всё это время я скучал по Петербургу, поэтому, наверное, сейчас романтизирую каждую лужу, каждого торчка и бомжа, каждую (уже закрытую) Думскую. Из главных изменений можно заметить жителей: чувствуется смирение и привыкание к новой жизни, в октябре этого не было.
Был стереотип в голове, что людей стало меньше, но как будто нет. Это и хорошо, и плохо.
Иногда накатывают вопросы о правильности решения вернуться, но надеюсь, что и таких, как я, и причин вернуться станет больше.
🇮🇱 «Я хочу жить в открытом мире»
Как петербуржцы из-за войны готовятся к репатриации в Израиль. Три истории
Читатель «Бумаги»
— Я уехал в начале июня 2022 года. Так долго раскачивался, потому что на момент начала войны у меня не было ни работы, ни денег, ни загранпаспорта: ушло время на то, чтобы вписаться в новый проект и уладить все дела. <…>
Причины очевидны: не хотел ничего общего иметь с государством, которое напало на Украину. Плюс делать и медиа, и социальные проекты в России, казалось, скоро будет просто невозможно. Теперь понятно, конечно, что это было преувеличением, но всё равно жить в России очень не хочется, да и просто стремно, если не хочешь молчать в тряпочку.
В Петербург я временно вернулся в начале мая 2023 года: нужно было поменять внутренний российский паспорт, решить некоторые бытовые проблемы. Если меня пустят обратно в Грузию, я, конечно, туда постараюсь вернуться и в Россию по возможности не ездить.
В Петербурге поразили сначала две вещи: во-первых, в городской среде почти исчезли шрифты с засечками; во-вторых, стало на порядок больше автомобильных номеров из самых разных регионов, примерно четверть автомобилей в Петербурге — с регистрацией в другом городе. О чем это говорит, не знаю.
Конечно, здорово выросли цены, но если пересчитывать в грузинские лари, то не так уж всё и дорого, многое всё еще гораздо дешевле, чем в Тбилиси.
Через пару недель отчаялся искать вокруг хоть какие-то признаки того, что страна воюет. Хорошая погода, полные кафе и торговые центры, счастливые лица, праздная летняя молодежь, выставки, спектакли, креативные пространства, образовательные, благотворительные и волонтерские проекты, море туристов. Ноль разговоров о войне, никаких визуальных сигналов типа наружной рекламы, никаких людей в форме, «ветеранов» или, упаси бог, протестов, ни тени тревоги у людей вокруг, даже уже после Шебекина. Если не включать телевизор и не заходить в заблокированные твиттер и фейсбук, узнать, что Россия воюет, просто невозможно.
Это вызывает очень гнетущее чувство. Как будто ты по пояс в теплом, приятном болоте, светит солнце, поют птицы, цветут изумительной красоты цветы — и тебя медленно засасывает во всё это. Город говорит тебе: оставайся, смотри, как у нас хорошо, здесь никто не предъявляет тебе за паспорт, никто не кричит об ужасах, здесь тебя любят и ждут, просто забудь о том, что где-то в паре тысяч километров твои соседи по дому убивают мирных людей, и всё будет хорошо, ведь это так просто — быть счастливым здесь и сейчас в самом красивом городе на земле.
От этого хочется очнуться и бежать куда глаза глядят.
Фото на обложке: Алексей Смагин / «Коммерсантъ»
Что еще почитать:
- «Собирались завести детей, угнездились, но война перекроила все планы». Истории читателей о решениях и личных перспективах после февраля 2022 года
- «Страшно, что бывшая может написать донос». 9 историй про любовь и расставание во время войны от читателей «Бумаги»
