Вы знаете, кто отвечает за уборку вашей улицы? Теперь это можно посмотреть на карте. Мы поговорили с ее авторами

Алина Дмитриева

президент гуманитарно-политологического центра «Мост»

— Зачем нужна карта, которую вы сделали?

— Многие горожане пишут жалобы или обращения в органы власти, чтобы решить конкретные проблемы. При этом люди плохо представляют, кто именно за это отвечает.

Когда человек проявляет инициативу и пишет жалобу или заявление в какое-нибудь ведомство, а потом получает отписку о неполномочности проблему решить, много у кого руки опускаются. Но часто бывает, что ведомство неполномочно решить проблему, потому что не по адресу написали.

Есть два варианта, почему человек написал не по адресу. Во-первых, не загуглил, по логике докрутил, какой бы комитет мог заниматься такой проблемой, и не угадал. Во-вторых, гуглил и не смог найти понятную информацию. Наша карта как раз для второго случая — подать информацию о том, кто чем в городе занимается, доступно и понятно.

Нам было важно показать, что решение бытовых проблем типа уборки двора — это комплексная штука, которой занимается куча ведомств одновременно.

Это перелопачивание информации и подача ее в визуально понятном виде помогает разобраться, кому писать, и таким образом снижает количество неадресных обращений. Меньше неадресных обращений — меньше отписок и меньше разочаровавшихся горожан.

— Может ли ваша карта помочь с ежегодной проблемой уборки снега в Петербурге?

— Я уже сама позвонила, пользуясь своей картой, чтобы пожаловаться на уборку дороги рядом со своим домом. Мне довольно агрессивно ответили, что телефон обрывается. Полагаю, проблема не только в том, чтобы дозвониться до органов, а в том, есть ли у них мощности, чтобы реагировать на огромный поток жалоб.

Карта решает только полпроблемы. Решение любой проблемы города — это предположение, как ее решить, плюс спрос от органов власти на ее решение. Они должны как-то обрабатывать заявки, а им пока только всё прилетает и прилетает. Отдачи от них я пока не вижу.

— Карту разработал гуманитарно-политологический центр «Мост». Что это за организация, какой у нее статус?

— Это центр, в котором состоят студенты — в основном политологи, но также есть юристы и социологи. В основном это бакалавры, есть магистры и несколько аспирантов. Изначально в нем были студенты петербургской ВШЭ, как, например, я, но со временем к нам присоединились студенты СЗИУ РАНХиГС и СПбГУ.

В 2020 году мы зарегистрировались как общественная организация. Была идея создать фабрику мысли, некий центр, который мог бы проводить прикладные исследования на заказ. Также создание юрлица позволяло участвовать во многих грантовых программах на ведение социальных проектов.

Поскольку в сообществе состояло много студентов не из «Вышки», пытаться сделать из себя центр или лабораторию при НИУ ВШЭ было не очень правильно, тем более что хотелось быть независимой организацией, которая не обременена необходимостью постоянно публиковаться в академических журналах, чтобы держаться на плаву.

— Чем занимается центр?

— Мы ведем самые разные проекты, которые инициируем сами. Обычно они связаны с исследовательскими интересами членов «Моста». Я стала руководить центром весной 2022 года, и мои интересы были в сфере урбанистики, городского развития, местного самоуправления — поэтому у нас перекос пошел в сторону городских исследований. Есть проекты по гражданскому образованию, правам человека, ребята записывают подкаст о гражданском обществе Politburg, выпускаем журнал по публичной политике Generation PP.

— На какие деньги существует центр?

— В основном мы работаем на общественных началах, все проекты ведем добровольно, просто потому что придумали и хотим их вести. Но на некоторые проекты удается выиграть гранты.

В ВШЭ есть программа поддержки студенческих инициатив. Если у нас набирается команда из студентов «Вышки», то они подают идею на конкурс. Или, например, есть конкурс комитета по молодежной политике правительства Петербурга — «Карта ответственности» была реализована на этот грант.

— Как вы придумали «Карту» и как удалось договориться с комитетом?

— В 2021 году появилась идея. К нам в ВШЭ приходил председатель комитета по молодежной политике Петербурга Богдан Заставный, на встрече со студентами он рассказывал, как работают городские комитеты. Ребята из «Моста» с ним разговорились, и он сказал, что было бы классно на конкурсе субсидий создавать не только проекты по организации мероприятий, но и аналитические проекты, IT-стартапы.

Мы стали думать, какой проект мы могли бы создать, чтобы и запрос города услышать, и самим было бы интересно. У нас собралось несколько людей, которые писали выпускные работы и диссертации на тему города и городского управления и столкнулись с тем, что данные о городах в открытом доступе очень «грязные», нечитабельные, да еще и опубликованы лет пять назад. И есть проблема с открытостью, понятностью, прозрачностью цифровых данных о городе.

Также у нас были ребята, которые в активистской деятельности сталкивались с проблемами в работе платформ вроде «Госуслуги. Решаем вместе». Они, например, отправляли жалобу на уборку дороги, а она в итоге уходила непонятно куда через модератора. Так и пришла идея отразить данные в виде простой и понятной интерактивной карты.

— Каким активизмом занимаются участники центра?

— Насколько я знаю, часть ребят работала на муниципальных выборах и выборах в Закс в предвыборных штабах разных кандидатов, помощниками муниципальных депутатов на общественных началах, кто-то состоял в объединениях типа «Городские проекты», а я сама состою в велопешеходной ассоциации «Пошли-поехали». И для «Карты ответственности» я занималась дорожным слоем.

— Как вы собирали данные? С какими трудностями столкнулись?

— Изначально у нас не было каких-либо навыков программирования. Но за полгода работы над проектом компетенция выросла. Также к нам присоединились магистры с программы «Анализ данных для государства и общества». У них хорошие навыки, чтобы обработать собранную нами информацию.

Мы сфокусировались именно на проблемах уборки. Собирали данные по дорогам, дворовым территориям, водным объектам и зеленым насаждениям. Некоторые данные на карте мы отрисовывали сами, так как готовых слоев было невозможно найти в свежем варианте.

Например, мы находили готовый слой с водными объектами, но потом оказывалось, что он был отрисован несколько лет назад и за это время какой-нибудь безымянный пруд во Фрунзенском районе мог высохнуть. Некоторые слои были общедоступны, их можно найти в специализированных телеграм-каналах. Слой с дорогами приобрели на NextGIS, иначе бы сошли с ума, вырисовывая каждую дорогу местного значения вручную. Это стоило недорого. Нужно было долго очищать этот слой от ненужной на пилотном этапе информации.

Водные объекты мы рисовали руками, потом вносили в карточки информацию — это делается на платформах вроде geojson.io. На карточках можно найти, какое учреждение ответственно за водоем, контактные данные, телефон, имейл, адрес объекта. У некоторых ведомств эти данные есть в открытом доступе в нормативно-правовых актах. Главное — проверять их даты. Мы брали данные 2021–2022 годов.

Иногда этих данных не было на сайтах и мы устраивали кол-центр. Мы разделялись на районы — кто-то, например, занимался водоемами Адмиралтейского района, — и если находили какой-то водоем, о котором не найти хотя бы приблизительную информацию, то начинали звонить в администрацию района, в комитет по природопользованию.

С Финским заливом моя любимая история: комитет по природопользованию, Росприроднадзор, Невско-Ладожское бассейновое водное управление (БВУ) перекладывали ответственность друг на друга, никто не хотел говорить, что уборкой плавающего мусора занимаются именно они. Оказалось, что за залив ответственно БВУ.

— Какие отзывы вы получаете о работе сервиса?

— Отзывы есть и положительные и отрицательные. Из положительных я вижу, что это востребованный проект, в котором люди видят попытку сделать данные прозрачными. В этом и была основная затея. Из негативных — от нас ожидают платформу типа «Госуслуг», когда представлены кристально чистые данные в идеальной форме. Но нужно понимать, что это пилотный проект, созданный собственноручно за полгода. Проблема в том, что некоторые данные настолько тяжелые и детализированные, что работа над ними займет несколько лет, если делать это нашими руками.

Например, слой с дорогами у нас неполный. Нам приходит комментарий: «Не все дороги. Почему?» Потому что все внутридворовые проезды, дороги локального значения — это большой массив данных, который требует тщательного внимания и работы с муниципальными органами. Сейчас у нас представлены дороги федерального и регионального значения — то, что мы смогли сами обработать за полгода.

— Выходил ли с вами на диалог кто-либо из городских органов власти? Пытались ли помочь?

— И да и нет. Внезапно проект стал интересен районным молодежным советам. Они связались со мной с просьбой рассказать, как собирать данные и визуализировать, потому что они хотят запустить свои карты по локальным вопросам.

Также приглашали на прямой эфир 78-го канала. Там был депутат Законодательного собрания Петербурга Дмитрий Панов. Он сказал, что хотел бы посодействовать развитию проекта, и передал контакт своего советника. От комитетов пока интереса я не увидела, кроме комитета по молодежной политики, которому проект понравился.

— Какие у вас планы планы по улучшению проекта?

— Планов много. К сожалению, порывы творчества и инициативности обременяются необходимостью сдавать много бумаг комитету, который выделил грант. Я пока не готова говорить о всех планах, потому как еще переживаю этот травматичный опыт сдачи бумажной отчетности. Будем дорабатывать слои, данные, которых сейчас нет по дворовым территориям, добавлять зеленые насаждения местного значения.