В Петербурге 3 апреля сорвали открытие крупнейшего российского фестиваля документального кино «Артдокфест». В «Дом кино» пришли Роспотребнадзор и полиция, залы опечатали из-за нарушения санитарных норм. После этого «Лендок» — вторая площадка — отказался проводить показы у себя.
Режиссер Александр Сокуров попросил «Ленфильм» принять «Артдокфест», но и там организаторам отказали. На четвертый день фестиваля показан лишь один фильм из 36 запланированных. Отвечающий за культуру вице-губернатор Борис Пиотровский возложил ответственность за происходящее на Роспотребнадзор.
Есть ли еще шансы провести показы в Петербурге, почему организаторы считают ситуацию политической цензурой и сохранится ли в будущем петербургская часть фестиваля? «Бумага» поговорила с куратором «Артдокфеста» Тамарой Лариной.
— Какие нарушения выявил Роспотребнадзор в «Доме кино»?
— Там мизерные нарушения и не все они соответствуют действительности. [Роспотребнадзор говорит, что] зрители без масок, хотя у нас есть фотографии, на которых видно, что все до единого зрители в масках. Неправильная рассадка в зале — недостаточно «шахматная», где-то люди сидели вместе. Отсутствие разметок на скамейках в фойе. Чего-то не хватало в женском туалете.
— Залы так и опечатаны?
— Да, конечно. «Дому кино» выписали протокол, дальше будет назначен суд — и только суд может принять решение. После этого могут дать разрешение открыть зал. Мы понимаем, что его, естественно, откроют только после 10 апреля, когда фестиваль уже закончится.
— 5 апреля должны были пройти переговоры с «Лендоком» по поводу возобновления показов на их площадке. Чем они закончились?
— Да ничем. Площадка в одностороннем порядке разорвала отношения с фестивалем, выдав нам на руки письмо о том, что «в связи с форс-мажором»… Хотя форс-мажор, по юридической терминологии, это то, что нельзя предугадать. Они превентивно боятся того, что придет проверка и их закроют.
К фестивалю нет никаких претензий, не выдвигается никаких требований, не говорится, что мы что-то нарушали или у нас есть какой-то контент, оскорбляющий чьи-то чувства. Формально фестиваль никто не закрывает. Есть претензии к площадкам, и закрывают их. Нас с площадками сталкивают лбами. Мы должны с ними ругаться о том, что они в одностороннем порядке разрывают отношения — и это бессмысленно, фестивалю это ничего не даст, он не сможет начать работу.
Юристы пока рассматривают, каким образом мы могли бы решить вопрос с площадками. Но и мы, и они пали жертвой произошедшего. Если бы это был чистый бизнес, то вообще никаких вопросов, потому что не выполнены условия договора. Но если мы сейчас будем судиться, это будет только на руку людям, которые заказали весь этот беспредел.
— Я правильно понимаю, что неясно, кто ответственен за давление на «Артдокфест»?
— Совершенно верно. Работает простой механизм. Есть инструмент — частное лицо, которое заявляет о нарушениях. Естественно, все службы должны отреагировать, это обычная процедура. Но отработать они могут по-разному. Могут не закрывать залы, а просто сделать замечания. Роспотребнадзор закрыл только залы, в которых проходит «Артдокфест», а не весь кинотеатр.
Поскольку непонятно, чья эта воля — ограничить фестиваль — обращения к городским властям носят, скажем так, гуманитарный характер. [Борис] Пиотровский ответил на своей странице во «ВКонтакте», что вопрос не к нему, а к Роспотребнадзору, который нашел нарушения на площадке. Фестиваль никто не закрывал — вот, в сущности, ответ власти на ситуацию. Депутат [Закса Максим] Резник спросил, кто у нас заведует культурой — профильный комитет и вице-губернатор или Роспотребнадзор. Вопрос остается открытым.
Нет зачинщика и нет понимания, кто пытается душить фестиваль. Но мы все понимаем, что это политическая цензура. Фестиваль неугоден каким-то персонажам в нашем городе.
— То есть Тимура Булатова, который подал жалобу, вы рассматриваете просто как инструмент?
— Ну конечно это инструмент. Это делается просто — не нужно никакое заявление, вы просто звоните и говорите: на такой-то площадке нарушения, прошу разобраться. И службы обязаны отреагировать. Это может быть любой человек.
Никакой реакции от власти мы не слышим, никакого ответа. Логично допустить, что власть этого и добивалась — чтобы фестиваль даже не начинался.
Есть еще нюанс: если бы были претензии к каким-то конкретным фильмам у конкретных персонажей, то фестиваль бы всё равно начался. Как это происходит в Москве: приходит организация каких-нибудь «патриотов» и говорит, что им не нравится какой-то фильм, начинает пикетировать. И вот фестиваль в Москве отказывается от одного фильма (показ одного из фильмов программы «После Союза» перенесли в онлайн после получения угроз от националистической группы SERB — прим. «Бумаги»).
Условно говоря, возможно точечное снятие сеансов ввиду недовольства зрителей или общественных деятелей. А здесь даже не дали начать фестиваль. То есть посыл власти такой: «Артдокфеста» вообще не должно быть здесь.
В Москве, видимо, больше либеральной публики, сложнее всем заткнуть рот. А у нас, получается, город более провинциальный. «Культурная столица», но при этом можно сделать так, что не будет фестиваля, спектакля, культурного события.
— Кстати, почему, как вы думаете, срыв «Артдокфеста» стал возможен именно в Петербурге — при беспрепятственных показах в Москве? Потому что город не в центре внимания?
— Да, потому что центр внимания смещен на Москву и резонанса там больше. Я бы сказала, что Петербург и петербургская общественность более пассивны. Люди во властных и силовых структурах, видимо, рассуждают так, что никто не будет возмущаться. А может быть, здесь есть люди, которые больше хотят выслужиться перед высшими начальниками.
В том-то вся и печаль, что фестиваль стал жертвой каких-то политических игр, цензуры, хотя это культурное мероприятие с документальными фильмами, имеющими художественную ценность. Людям будет сложно увидеть их где-либо еще. Это российские премьеры, которые нельзя будет посмотреть в интернете.
В этом году фестиваль менее дерзкий. Сами режиссеры не брали особо острые темы. В сравнении даже с «Артдокфестом» трехлетней давности программа более «вегетарианская». Но даже это не устраивает властные структуры. Наверное, потому что документальное кино может заставить человека задуматься. Может, власти считают, что люди задумаются — и затем пойдут на площадь.
— В конце прошлого года Роспотребнадзор закрыл и площадку «Артдокфеста» в «Англетере». И в целом «Артдокфест» не раз встречался с давлением властей. В этот раз вы готовились как-то к давлению?
— Власть действует очень хитро, у них нет [формальных] претензий к фестивалю. Наша миссия — донести кино до зрителей. Отвечать за то, чтобы нас не закрыли… По большому счету, это должна делать площадка, в том числе отвечать за соблюдение всех санитарных требований.
Мы сами должны были проверить, есть ли у них санитайзеры? Мы экипировали всю команду масками, старались не брать в волонтеры тех, кто не переболел ковидом. Роспотребнадзор нас спрашивает: а вы измеряете друг у друга температуру перед выходом на работу? Если следовать логике этих людей, то мы все превратимся в неврастеников, только и думающих о том, как бы чего не нарушить.
Мы несвободные люди, что ли? Живем в несвободной стране? У нас Конституция не работает? Я с этим согласиться не могу. Даже сам ваш вопрос говорит о том, что мы уже находимся под неким колпаком и должны обязательно предусмотреть всё, чтобы не было никаких возможностей придраться к фестивалю. Мы уже превентивно боимся.
И очень удобно коронавирус стал инструментом цензуры. Если без масок собираются стадионы во имя «присоединения» Крыма, здесь мы никаких нарушений не видим. А неугодное мероприятие закроем по санитарным нормам.
— Залы в «Доме кино» опечатаны — и вряд ли их откроют до 10 апреля. «Лендок» отказался проводить показы. «Ленфильм», у которого принять показы попросил Сокуров, тоже отказался. Какой тогда сейчас план?
— Мы готовим возможность сделать онлайн-показы отдельных фильмов. Не могу обещать, что мы покажем все 36 фильмов, которые были запланированы. Сейчас ведем переговоры с авторами. Наверное, это будет не бесплатно — техническую сторону пока додумываем.
Если примем это решение, то, наверное, нужен будет день−два. И тогда объявим об онлайн-показе отдельных фильмов — не могу сказать, что это именно возобновление фестиваля онлайн.
Пострадал-то от всех этих действий обычный петербургский зритель. И мы хотим хоть как-то это ему компенсировать. Фестиваль тоже находится в сложном положении, потому что несет убытки. Сами понимаете, что организация требует больших затрат, которые никак не компенсируются.
Вечером 6 апреля «Артдокфест» открыл платный онлайн-просмотр некоторых картин на своем сайте. Фильмы доступны до 10 апреля включительно.
— Какие у «Артдокфеста» перспективы в Петербурге? Есть опасение, что в дальнейшем мы можем в принципе лишиться петербургской части фестиваля.
— Это зависит не только от нас, но и от общественности, и от людей, которые могут высказаться. Ситуация с «Артдокфестом» — это прецедент. Дальше будет практика. Будут закрываться институции, мероприятия, потому что уже был пример. Мы все вместе должны не молчать и говорить, что это недопустимо в Петербурге.
Что касается «Артдокфеста», то, возможно, будет гибридный вариант. Фильмы, из-за которых могут закрыть кинотеатры, лучше, видимо, показывать онлайн и не беспокоить наших дорогих людей в погонах. [Тематически] безобидные, но мощные и красивые фильмы о судьбах людей, которые, я надеюсь, не будут вызывать вопросов у властей, можем показывать офлайн. Может быть, в этом есть выход, чтобы фестиваль не был уничтожен и не переехал полностью за границу.
В ноябре 2020 года в Петербурге сорвали открытие фестивали «Бок о бок» — и его перенесли в онлайн. За день до открытия «Бумага» поговорила с основательницами «Бок о бок» Мэнни де Гуэр и Гулей Султановой Они рассказали, как появился ЛГБТ-кинофестиваль, как на него повлиял закон о «гей-пропаганде» и почему пришлось закрыть проект в регионах.
