В последние годы в Петербурге художники обживают промышленные помещения. В октябре стало известно, что на фабрике В. Слуцкой появился «#Завод34»: там ночуют, работают и устраивают кинопоказы и мастер-классы. То же самое художники делали с 1980-х годов: они въезжали в расселенные коммунальные квартиры, проводили выставки и устраивали рейвы.
Как советские художники захватили дворец с видом на Фонтанку, почему первые сквоты соседствовали с КГБ и что происходило в галерее «АССА» и клубе «НЧ/ВЧ», где играл Цой и выступала молодая Жанна Агузарова? Историк искусства Дмитрий Пиликин рассказал «Бумаге», как в Ленинграде зародились сквоты и как они трансформировались в творческие пространства.
Дмитрий Пиликин
Историк искусства, научный сотрудник Института исследования стрит-арта
Как в Ленинграде появились сквоты и как горожане устраивали у себя в квартирах выставки и «флэты»
Сквотирование — это самовольное заселение в пустующие здания, калька западноевропейского опыта, которая в России смогла появиться только в смутные годы ранней перестройки, когда законодательные установки советской нормы и правопорядка уже посыпались, а ничего нового еще не возникло.
До середины 1980-х годов говорить о наличии сквотов в России не приходится, хотя их предшественниками можно считать «флэты» хиппи с их системой «вписок» и личные квартиры, превращенные в художественный салон. Художники-нонконформисты, писатели и музыканты испытывали определенные проблемы с местом для выставок, литературных чтений и концертов, так как «пробить» выступление на официальной площадке было довольно сложно, поэтому такая активность смещалась в квартиры.
Информация о выставках разносилась по сарафанному радио. Сергей Ковальский [будущий президент арт-центра «Пушкинская, 10»], например, в собственной двухкомнатной квартире на станции «Пискаревка» держал постоянную выставку: целая комната и коридор были отданы под картины, которые висели практически от пола до потолка. По воскресеньям в нее мог прийти любой — если знал, куда идти. Кроме картин там можно было узнать о современной музыке, получить информацию о других выставках, полуподпольных концертах или литературных чтениях, которые проходили в городе.
Были и другие знаменитые квартиры: салон [эссеиста] Константина Кузьминского, квартира поэта Олега Григорьева, позже — флэт [художников] Евгения Юфита и Олега Котельникова на улице Марата. В коммуналке на Бронницкой улице [художник и музыкант] Кирилл Миллер вообще устроил, к неудовольствию КГБ-шников, большую выставку художников-нонконформистов. Эта история, кстати, потом даже была описана в фильме Веры Глаголевой «Сломанный свет». Там есть фрагмент, когда спецслужбы поздновато спохватились и решили попросту отрубить электричество, но зрители зажгли свечи и продолжали смотреть.
Ключевым моментом явления сквотов стала перестройка. В начале 80-х годов, согласно планам, старые дома в центре продолжали ставить на капитальный ремонт и временно расселять из них жильцов. Однако в середине 80-х деньги у города вдруг резко закончились. Так в Ленинграде стали появляться огромные пустующие дома, за которыми не всегда пристально следили.
Наиболее решительные и безбашенные люди стали использовать эту ситуацию, создавая творческие общественные пространства, которые в условиях Советского Союза были практически недоступны, особенно андеграундным деятелям. Приходили, вставляли спичку в дверной проем, затем проверяли через неделю и если никого не было, то просто выбивали старые замки и ставили новые. Площадь некоторых квартир составляла 100-200 квадратных метров, да и располагались они часто в лучших местах с прекрасными видами.
Какими были первые сквоты и почему они без проблем соседствовали с КГБ
Одним из первых сквотов считается сквот у Большого дома (неофициальное название здания, в котором располагаются офисы спецслужб: КГБ в СССР и ФСБ в настоящее время — прим. «Бумаги») на Шпалерной улице (тогда — улице Воинова). Всё началось с того, что [художнику] Тимуру Новикову в 1980 году дали там комнату в коммуналке. Но почти сразу коммуналку начали расселять — и он остался единственным владельцем квартиры, длиной почти в целый этаж.
Андеграундная деятельность в сквоте началась практически сразу. Новиков устроил там галерею «АССА». Там состоялись первые показы альтернативной моды и проходили репетиции «Нового театра», в котором впоследствии играли музыканты группы «Кино», Наталья Пивоварова, еще начинающая певица Жанна Агузарова, стиляги и модники. Туда приходили сотрудники КГБ, но ничего не могли сделать, потому что Новиков был законным владельцем квартиры, а диссидентских акций там не проводили.
Поскольку творчество уходило в андеграунд, КГБ создало собственное Управление культуры. Их сотрудник ходил на встречи с художниками и литераторами и иногда разрешал выставки, концерты, чтения, разумно считая, что лучше «выпустить пар», чем создать более тяжелый прецедент. Они даже сами предложили площадку для «Клуба писателей-81», решив что так все диссиденствующие будут под надзором.
Все эти захваты не вызывали вопросов в среде художников — в сквотах можно было существовать, несмотря на регулярные наезды [со стороны властей] и очевидные проблемы домов, поставленных на ремонт. Более того, в период смутного времени «отсутствия владельца» электричество и вода были бесплатны. А если электричество вдруг отрубали, то можно было бросить провод с соседнего дома. Сквоттеры это воспринимали как должное.
Параллельно с галереей «АССА» существовали и сквотские мастерские: например, на Лиговском и Литейном проспектах. В них в основном обитали узкие компании, состоящие из знакомых: преимущественно художников. Позже в Ленинграде стали заселяться и более крупные помещения.
В 1986 году, тоже недалеко от Большого дома, появился сквот «Клуб „НЧ/ВЧ“». Молодежь оккупировала проходной двор, ведущий с улицы Чайковского, 20, на улицу Каляева (ныне Захарьевская), 5. Позже стены домов расписали граффити, покрыли самодельными плакатами.
Тогда уже официально было позволено создавать общественные организации в сфере культуры, а молодежью стали больше заниматься, чтобы иметь возможность воздействовать комсомольской идеологией. В клубе появился весьма респектабельный 60-летний человек — Олег Михайлович Сумароков, который действительно поддерживал молодежь: любил AC/DC, тусовался в «Ленинградском рок-клубе», поддерживал рок-движение. Именно ему удалось пробить у комитета по делам молодежи охранную грамоту, сквот официально зарегистрировали как Музыкально-художественное любительское объединение «Низкие частоты/ Высокие частоты». Там проводили выставки андеграундных художников и рок-концерты.
Что происходило в сквотах и как на них стали зарабатывать
В сквотах выставлялись, работали, жили, устраивали рейвы. Они стали местами свободы для творческой молодежи, которые действовали по принципу «я знаю, что я для себя хочу, — я сам это себе организую». В сквотах принимали и тех, у кого были проблемы с жильем, и приверженцев левых или анархических идей, которых никак не поддерживало государство. Однако везде всё проходило по-разному, и эта «вольница» не просуществовала долго.
Так, в конце 1980-х художники стали заселять некогда роскошный особняк с видом на Фонтанку (набережная Фонтанки, 145). Это уже было похоже на настоящий захват. Двор особняка был опечатан, поэтому сквоттеры выбивали двери или срезали замки, чтобы проникнуть в квартиры. Художник Евгений Козлов держал там первую версию своей галереи «РусскоЕЕ ПолЕЕ» («ЕЕ» и «АССА» — любимые слоганы того времени), режиссер Юрис Лесник снимал там первые выпуски «Пиратского Телевидения» с Владом Мамышевым-Монро, а Алексей и Андрей Хаасы устроили там первый частный техно-танцпол, и к ним даже [немецкий диджей] Westbam приезжал из Берлина.
Один из таких захваченных домов находился прямо на Невском, напротив Казанского собора (Невский, 25). Он появился в 1987 году в квартире, которая была самовольно захвачена уличными художниками. Там тоже проводились выставки, там же, по большей части, они и работали.
Однако подобные истории не просуществовали долго. За дорогой недвижимостью вскоре начали присматривать уже частные интересанты, и художников выгоняли, либо кто-то решал,что можно зарабатывать на аренде. Так появились всяческие конторы, которые контролировали «точку» и собирали плату. С ними надо было договариваться.
История Пушкинской, 10, появившейся в 1989 году, в этом плане очень показательна. Дом поставили на капремонт в середине 80-х, расселили людей, но он «завис». Из-за соседства с Московским вокзалом помещение стали быстро заполнять бездомные. Там появился кооператив «Охрана», который стал сдавать дом в аренду. Сначала это были мелкие фирмы, коммерсанты, а потом и художники. И со временем художники выжили всех остальных и организовали арт-центр.
Заселенные помещения, которые появлялись в поздние 90-е, уже не были в точном значении сквотами. Это были полудоговорные отношения с неким формальным владельцем, который присматривал за зданием. Однако художественная жизнь даже в таких полусквотах продолжалась. Таким был «Сквот Речников» на Мойке, 22, куда переселился Юрис Лесник, продолжая снимать репортажи с выставок и небольшие фильмы.
Жилье в таких зданиях было относительно дешевым, относительно приятным, но вы всегда должны были быть готовы к коммунальным проблемам: неожиданным отключениям электричества, протечкам воды с верхних этажей или резкому удорожанию условной арендной платы. Зато там художники могли жить в условиях, недоступных им ранее. Например, я сам с товарищами в середине 90-х занимал огромную мансарду в доме на улице Писарева. Там было 10 или 12 комнат и выход на пожарную башню, с которой открывался эффектный вид.
Что такое «современные сквоты» и чем в них занимаются художники и анархисты
Свобода сквотов закончилась вместе с переделом государственной собственности. Теперь каждое здание принадлежит конкретному владельцу. Бывают ситуации, когда здание «зависает» из-за юридических споров, но за незаселенными домами теперь пристально следят участковые. В 2007 году в Петербурге возникла группа художников «Непокоренные», которая заняла целый технический этаж в промздании на проспекте Непокоренных, но у них уже был договор аренды с владельцами.
В нулевые продолжали периодически создаваться сквоты анархистов, в которых жили, делили быт и еду несколько десятков человек. Например, был знаменитый сквот «Черная дыра» на Мясной улице в Коломне, он просуществовал всего полгода. Еще были аналогичные «Клизма» на Нарвской, «Пила» на Лиговке, где анархисты и антифашисты занимали целые этажи.
Людям искусства и неформалам по-прежнему нужны помещения. Сегодня «сквотами» иногда формально называют креативные пространства, созданные на закрытых заводах или в заброшенных индустриальных зданиях. Период освоения «ничейной» недвижимости закончился, потому что закончились неосвоенные жилые дома. Теперь осваивают промышленные пространства.
Современные креативные пространства активно апеллируют к образу сквоттерской творческой свободы, но это уже явления другого порядка. Там устраивают выставки, проводят концерты и лекции, однако теперь это в большей мере связано с коммерцией.
