За последние месяцы Европейский суд по правам человека рассмотрел сразу несколько жалоб на нарушения при расследовании терактов в России. Среди прочего суд признал, что власти провалили план спасательной операции в Беслане и должны заплатить за это 3 миллиона евро, а также не нашел нарушений в деле Зары Муртазалиевой, которая получила 9 лет колонии за подготовку теракта в московском торговом центре «Охотный ряд». Много спорных моментов правозащитники отмечают и в расследовании других терактов, в том числе взрыва в петербургском метро.
Как судят за теракты, кого могут объявить террористом и как получить срок, остановившись на ночь не в том хостеле, — «Бумага» выяснила, как в России преследуют по террористическим статьям.
Как идет расследование теракта в петербургском метро и что в нем странного
Сразу после теракта президент Владимир Путин потребовал, чтобы спецслужбы максимально быстро раскрыли преступление. После теракта прошло уже больше месяца, задержано 20 человек. Десять из них являются предполагаемыми вербовщиками террористов, еще десять — возможными соучастниками теракта.
Все подозреваемые в теракте — трудовые мигранты из Средней Азии. Двоих из них задержали в Москве, остальных — в доме на Товарищеском проспекте в Петербурге.
При этом, по данным «Фонтанки», о квартире на Товарищеском, 22 правоохранители узнали случайно. В ночь на 6 апреля в полицию пришел 23-летний Ибрагим Эрматов, который сам жил в этой квартире с другими мигрантами. Он обратился с заявлением об исчезновении старшего брата. 26-летний Мухаммаджон Эрматов ушел с Товарищеского в 10:00 5 апреля, но на работе его не дождались, а телефон был отключен.
Полицейские приняли заявление и пришли в квартиру, где жили Эрматовы. Взяли несколько вещей Мухаммаджона, сфотографировали обстановку и ушли. Через несколько часов ФСБ начала штурм квартиры. Жильцов, в том числе самого Ибрагима, положили лицом вниз.
Оперативники взяли у жильцов образцы слюны, провели быстрый обыск, а затем вывели подозреваемых на улицу и рассадили по машинам.
Примерно через час Эрматова снова завели в квартиру и показали взрывное устройство из огнетушителя со срезанной горловиной, похожее на то, что использовал смертник в метро. Эрматов сказал, что ничего подобного он до прихода ФСБ в квартире не видел.
О якобы подброшенных взрывных устройствах и странных действиях оперативников заявляли и другие задержанные. Например, арестованная в Москве резчица овощей Шохиста Каримова, у которой взрывное устройство нашли в сумочке, заявила, что следователи заставляли ее провести детонатором по подмышкам, чтобы на нем остались ее биологические следы. Ее адвокат подтвердил, что уже оспорил арест женщины в суде. По его словам, Каримова не имеет никакого отношения к преступлению.
Полностью отрицают свою вину и остальные задержанные. Более того, лишь один из них сказал, что вообще когда-либо встречался с Джалиловым — в 2015 году они вместе работали в кафе «Суши Вок» во Всеволожске, но особенно не общались.
«Оперативники задерживали всех по малейшему подозрению в связях с Джалиловым», — поясняло «РБК».
Позже ФСБ заявила и о задержании предполагаемого организатора взрыва. По данным спецслужбы, именно родившийся в Киргизии 27-летний Аброр Азимов готовил смертника, взорвавшего бомбу в метро. Более того, его адвокат сообщил суду, что Азимов признал свою вину. Однако сам подозреваемый это отрицает: по его словам, другие люди (не названные в суде) «давали ему команды», но о готовящемся теракте он не знал.
Задержала ФСБ и брата Азимова — Акрама. Силовики заявили, что он помогал финансировать теракт и отвечал за связь «с эмиссарами международных террористических организаций». Сами организации спецслужбы также не назвали.
При этом родственники Акрама рассказали, что в задержании было много непонятных эпизодов. Началось всё с того, что в начале апреля мужчина лег в частную клинику в Киргизии, чтобы сделать небольшую операцию, но 15 апреля к нему в больницу пришли сотрудники киргизских спецслужб и забрали на допрос. После этого Азимов пропал. А 19 апреля стало известно о его задержании в Москве.
Мать Акрама назвала видео задержания постановочным. Она считает, что ее сына «выкрали из больницы» в Киргизии и передали российским спецслужбам.
Вместе с тем следователи уже заявили, что вычислили заказчика теракта, но имени его не называют. Официально ответственность за теракт на себя взяла малоизвестная группировка «Катиба аль-Имам Шамиль» («Батальон Имама Шамиля»). Как сообщила мониторинговая группа SITE Intelligence Group, теракт организовали по приказу лидера «Аль-Каиды» Аймана аль-Завахири в ответ на действия России в Сирии, Чечне и Ливии.
При этом, по данным СМИ, это заявление может оказаться фейком, а реальным заказчиком теракта, возможно, был глава группировки «Джамаат Таухид валь-Джихад» («Армия единобожия и войны») Сирожиддин Мухтаров, которого разыскивает Интерпол. Петербургские оперативники проверили на причастность к группировке 500 человек, но никаких результатов не добились.
Адвокаты звонят отцу подозреваемого и говорят, что не надо никаких других адвокатов, всё нормально, вы не волнуйтесь
Правозащитники отмечают, что следствие не дает работать по делу о теракте в Петербурге адвокатам со стороны. Так, адвокаты Ольга и Дмитрий Динзе — их попросили войти в дело родители Азимовых — заявили, что следователи просто игнорируют и не пускают их к клиентам, а дежурные адвокаты, назначенные подозреваемым после задержания, только мешают процессу.
— Они звонят отцу подозреваемого и говорят, что не надо никаких других адвокатов, всё нормально, вы не волнуйтесь. А то, что его сын вину признает и ему пожизненное светит, им плевать. Признаться в том, за что можно пожизненное получить, — это бред какой-то. <…> А клиент-то другой позиции не видит и не слышит — он опекается определенным адвокатом и определенным следователем. Вот такая связка идет по многим уголовным делам, особенно резонансным, — пояснил Дмитрий Динзе.
Как живут те, кого когда-то осудили за терроризм
Ночью 13 августа 1998 года у приемной ФСБ на Кузнецком мосту в Москве произошел взрыв. Бомба была небольшой мощности, взрывом лишь выбило одно оконное стекло. Следующий взрыв прогремел там же 4 апреля 1999 года: заряд тротила проделал в стене здания приемной ФСБ дыру. О своей ответственности за эти взрывы и ряд других, включая взрыв памятника Николаю II под Подольском, заявила «Новая революционная альтернатива» (НРА) — подпольная анархическая леворадикальная организация, известная именно по суду за эти взрывы.
За организацию взрывов четыре женщины получили сроки — от 5 лет условно до 9 лет колонии. Позже они добились компенсации от ЕСПЧ и отмены приговора из-за истечения срока давности, но это произошло уже после выхода из заключения.
Лариса Романова отсидела за взрывы 5,5 лет. Сейчас миниатюрная 43-летняя женщина воспитывает четырех детей, работает помощником адвоката и борется за права осужденных за терроризм.
Основная проблема для всех, кто получил сроки по террористическим статьям, — публичный список экстремистов и террористов Росфинмониторинга, подчеркивает Романова. В нем больше 7 тысяч человек, осужденных или подозреваемых по экстремистским и террористическим статьям.
Этот список ведомство составило, чтобы предотвратить финансирование терроризма. У попавших в него заблокированы банковские счета, а денежные средства, кроме пенсий, пособий и минимальной части зарплаты, заморожены.
Благодаря таким действиям Росфинмониторинга спецслужбам удается находить и нейтрализовывать террористические ячейки. Например, за 2015 год ведомство выявило в России 42 ячейки, связанные с международным терроризмом, заявлял глава Росфинмониторинга Юрий Чиханчин.
При этом наряду с реальными террористами и экстремистами, которых в черном списке большинство, в него в разное время попадали блогеры, журналисты, общественники и даже пенсионерка из Ставрополя, которая поругалась с соседями с Кавказа и получила условный срок за националистические высказывания в ходе конфликта.
— Осуждение по статье «Экстремизм» — уже повод для включения в Федеральный перечень террористов, и неважно, это экстремист на словах или на деле, убил он кого или просто неудачно выразился, — говорит Романова. Она провела в черном списке около 11 лет, а сейчас возглавляет Движение в защиту пострадавших от действий Росфинмониторинга.
Реальные отморозки, которые находятся в розыске за террористическую деятельность, — их больше половины
— Черный список очень разношерстный. Всех, кто в нем состоит, можно условно разделить на три группы. Реальные отморозки, которые находятся в розыске за террористическую деятельность, — их больше половины. Следующие, как мы их между собой называем, — «балаболы» — интернет-вояки, блогеры, общественники. И третьи — это люди, способные к активным действиям, которых государство хочет взять под контроль, — объясняет Владимир Белашев. Он попал в список после приговора по громкому делу «Реввоенсовета». Радикальная организация устроила подрыв памятника Николаю II и минировала памятник Петру I в Москве, а ее лидер Игорь Губкин получил срок за убийство менеджера компании «Дальтис», который отказался давать ему деньги на революцию. Своей целью «Реввоенсовет» ставил «осуществление вооруженного восстания с целью свержения буржуазного режима и установления диктатуры пролетариата в форме советской власти».
Лариса Романова пояснила, что из-за блокировки счетов и запрета на использование банковских карт многие участники списка не могут найти нормальную работу. «Дальнейшая судьба этих людей государство не волнует. Ведь часто не принимают на работу из-за проверки службы безопасности. С „хулиганкой“ людей еще могут взять на работу. С терроризмом практически никуда», — подчеркнула она.
Сейчас попавшие в черный список россияне пытаются оспорить действия Росфинмониторинга в ЕСПЧ, но решения по их заявлениям еще не приняты.
Запрет на банковские карты не дает многим фигурантам списка устроиться на официальную, „белую“ работу
— Этот список пораженных в гражданских правах создан вовсе не для пресечения оттока денежных средств в преступный мир. Он создан для того, чтобы включенные в него — а это в основном «инакомыслящие» — не имели возможности жить. Это перечень тех лиц, в отношении которых применены политические репрессии. Список может заставить человека прекратить политическую активность, запугать. Мина замедленного действия. Посмотрите на тех, у кого дети. Когда в семье один кормилец и он активист, ему страшно, безусловно, когда нечем кормить детей и надвигается угроза выселения на улицу. Такой вот изуверский метод расправы, — считают участники черного списка.
Согласен с этим и Белашев: «Система работает мощно, но не очень эффективно. Запрет на банковские карты не дает многим фигурантам списка устроиться на официальную, „белую“ работу. Люди вынуждены идти в нелегальный сектор, что их исправлению точно не способствует. Для этого нужна системная работа. А ведь гораздо проще отрапортовать, что вот обнаружили еще с пяток террористов, и неважно, что большинство из них опаснее авторучки в руках ничего не держали».
Какие казусы бывают в расследованиях терактов
Расследования практически всех громких терактов в современной России проходили с обвинениями в адрес спецслужб со стороны общественников и родственников пострадавших. Обвиняли в неэффективности расследования трагедии в Беслане, замалчивании фактов о гибели заложников в «Норд-осте» и других нарушениях. Более того, несколько десятков осужденных по террористическим статьям официально признаны правозащитниками политическими заключенными.
Например, в апреле 2017 года организация «Мемориал» признала политзаключенными 15 осужденных за подготовку теракта в московском кинотеатре «Киргизия». Многодетная мать из Узбекистана, чеченцы, калмыки, дагестанцы, ингуши и русские получили крупные сроки, но так и не признали своей вины. В «Мемориале» поясняют, что это дело может служить примером того, как российские спецслужбы могут злоупотреблять полномочиями при раскрытии террористических преступлений.
Началась история о подготовке теракта в кинотеатре в ноябре 2011 года, когда пожилая уроженка Узбекистана Матлюба Насимова за 40 тысяч рублей сняла трехкомнатную квартиру на улице Наташи Качуевской в Москве. В доме, где жилье по госпрограмме получали сотрудники силовых ведомств.
По договоренности с хозяином, у которого Насимова до этого работала няней, женщина организовала в квартире хостел и сдавала в нем койки по 5 тысяч рублей в месяц. Хостел спокойно работал до 2013 года, за месяц через него проходили 50 постояльцев, в основном мигранты из Средней Азии. Однако потом соседу по лестничной клетке, сотруднику ФСБ в отставке, показалось, что в квартире живут «экстремисты». 26 ноября 2013 в хостел ворвался спецназ СОБР.
Оперативники задержали сразу 13 человек: 12 постояльцев и саму Насимову. Во время обыска в квартире нашли исламскую литературу, оружие и боеприпасы, включая пояс шахида. При этом на оперативной съемке видно, что взрывчатка была беспорядочно разбросана по квартире и посетители хостела якобы буквально спали на ней: гранаты, тротиловые шашки и револьверы оперативники находили под матрасами и подушками. Более того, по словам задержанных, полицейские подсказывали друг другу, где именно в квартире можно найти улики.
Взрывчатка была беспорядочно разбросана по квартире и посетители хостела якобы буквально спали на ней
— Там множество моментов есть, мягко говоря, странных. За кадром шепот: «Вон туда, под подушкой». Убирают подушку — там взрывпакет. Потом на кровати — просто всё высыпано: детонаторы, гранаты, взрывпакеты, шашки, пистолет. Всё в куче под подушкой. Тут же рядом три СВУ в пакете, — пояснил адвокат Олег Гулевский, защищавший Насимову.
На этом, по мнению адвокатов и правозащитников, странности при обыске не заканчиваются. Например, оперативники не стали никого эвакуировать из дома, несмотря на большое количество взрывчатки в квартире. Такое решение позже объясняли суровым морозом, стоявшим в тот день в Москве.
Кроме того, саперы, которых вызвали на место, долго не могли разминировать взрывное устройство и вели необычный диалог.
— Слушай, а не имитатор случайно впарили товарищам? Ну очень похож на имитатор!
— Плохо горит только одно вещество — это магний!
— Да имитатор так плохо горит, правильно сделанный!
— Или оно очень древнее и хреновое, или это просто имитатор ******** [отличный]!
В пользу версии саперов об имитации взрывчатки говорит и то, что на нее не среагировала служебная собака.
При этом ордер на обыск хостела был выписан не в рамках антитеррористической операции, а по уголовному делу о попытке украсть несколько свитеров из магазина «Адидас». Подозреваемым в воровстве был бывший постоялец хостела — водитель супермаркета «Перекресток» Тажиб Махмудов.
В ту же ночь, с 26 на 27 ноября, обыск прошел и в квартире самого Махмудова. Более того, в тумбочке его тестя нашли двенадцать патронов, но задержали не владельца тумбочки, а самого Махмудова. Его отвезли в отдел, где уже находились все задержанные в хостеле.
Среди них были самые разные люди. Молодые братья Текиловы — 24-летний Анзор, 23-летний Имран и 22-летний Артур — приехали в Москву из Чечни за два месяца до задержания, чтобы попытаться найти работу водителями или грузчиками. Москвич Сергей Чепрасов остановился в этой квартире на несколько дней проездом. Дагестанец Нурмагомед Балакадашев жил в квартире полтора месяца, а его родной брат Инял, по его словам, впервые появился в ней только за полчаса до обыска. После работы на траулере на Камчатке он хотел вернуться на родину, но из-за отсутствия прямых рейсов прилетел в Москву и решил по совету родственника переночевать у Насимовой.
По их словам, все они общались друг с другом только на бытовые темы и не были даже толком знакомы. Несмотря на это, спецслужбы назвали их участниками экстремистской группировки «Ат Такфир Валь-Хиджра», которые промышляли разбоем и планировали теракт в московском кинотеатре «Киргизия».
Подозреваемым по делу оказался и пожилой мусульманин-предприниматель Эрсмак Саралиев, также живший в хостеле задолго до прихода ФСБ. О задержании своих бывших соседей Саралиев, по его словам, узнал из новостей. После этого мусульманин обратился к журналистам и дал интервью, в котором рассказал, что никогда не видел в этой квартире оружия, и предположил, что дело сфабриковано.
Попытки добиться справедливости закончились для Саралиева тем, что он сам стал обвиняемым в организации теракта в кинотеатре. Следователи объявили его идеологом террористической группировки, говорится в материалах дела.
Одним из основных доказательств вины обитателей хостела были следы взрывчатых веществ, которые нашли на руках задержанных. При этом правозащитники отмечают, что во время обыска специально приглашенный эксперт делал смывы с рук постояльцев, предварительно намочив марлевые тампоны неизвестной жидкостью. Однако в уголовном деле протокол об этом отсутствует, утверждают защитники обвиняемых.
По их словам, в дальнейшем эти тампоны были запечатаны в конверт и отправлены в отдел полиции, в который и привезли всех задержанных. Там с жильцов квартиры с помощью этих же тампонов вновь сняли образцы.
— То есть происходит следующее: эксперт каким-то образом накладывает марлевый тампон на руки и пальцы задержанных, смоченный неизвестной жидкостью. Протокол при этом действии не составляется. Впоследствии экспертиза на всех смывах с рук и срезах с ногтей находит следы взрывчатых веществ — октоген, гексоген, тротил. Мы предполагаем, что именно при обыске было нанесено то вещество, от которого образовались следы взрывчатых веществ, — говорил адвокат Анар Мамедов.
Само расследование также шло со скрипом, и один из работавших по нему следователей официально заявил, что предъявить задержанным можно лишь незаконное хранение оружия. Однако в итоге изначально названных террористами обитателей хостела все-таки судили за терроризм — во многом благодаря показаниям одного из обвиняемых.
Сразу после задержания в хостеле москвич Александр Маслаков рассказал следователям о себе: бывший наркоман, алкоголик, имеет ВИЧ, гепатит и условный срок, с 2000 года не имеет постоянного места жительства. Согласно протоколу допроса, Маслаков рассказал, что, отчаявшись и разочаровавшись в жизни, он заинтересовался исламом.
На фоне увлечения религией у мужчины появились новые знакомые, и в конце лета 2013 года Маслаков поселился в бытовке на стройке у Соборной мечети. Там он познакомился с Эрсмаком Саралиевым, а потом заехал на освобожденное им место в хостеле. Начало обыска, согласно первоначальным показаниям, стало для Маслакова полной неожиданностью: никакого оружия в этой квартире он раньше не видел и не слышал, чтобы ее обитатели упоминали об оружии в разговорах.
Однако через несколько часов Маслаков изменил свои показания. Мужчина заявил, что в квартире хранилось оружие и взрывчатка, а также, что он слышал разговоры ее жильцов и хозяйки «об оружии и его применении к людям» и «необходимости ведения джихада на территории РФ».
В суде мужчина снова изменил показания и заявил, что не говорил следователям об оружии. По его словам, правоохранители обманули его на допросе, зачитав искаженный протокол, а он, поверив им, подписал его. Внимательно прочитать его он не мог: у Маслакова очень плохое зрение, -22.
Другими доказательствами стали показания засекреченных свидетелей, которые однозначно заявили, что обитатели хостела готовили теракт в кинотеатре в новогодние праздники 2014 года. При этом один из таких свидетелей утверждал, что трое постояльцев участвовали и в терактах в Буденновске, Беслане и Первомайске. На тот момент обвиняемым было меньше 10 лет.
Другой секретный свидетель, говоривший о теракте, в итоге оказался одним из подсудимых. Позже он заявил, что не давал показаний о подготовке теракта, а подписал их не глядя, как и Маслаков, доверившись следователю.
Кроме того, свои показания по делу дали два полицейских из отдела по противодействию экстремизму Ингушетии. Они заявили, что подсудимые уже больше 10 лет являются участниками банды, причастной к похищениям людей и другим преступлениям. Никаких доказательств своих слов полицейские не представили, сославшись на секретность.
При этом в декабре 2016 года начальник этого ингушского центра Тимур Хамхоев и несколько его подчиненных сами были задержаны ФСБ. Им предъявили обвинения в разбое, вымогательствах и пытках, которые привели к смерти задержанного. Непосредственно сам полицейский, который свидетельствовал по делу обитателей хостела, сейчас обвиняется в превышении полномочий с применением насилия.
Еще одним свидетелем обвинения был мужчина, который заявил, что подсудимые три года назад отобрали у него продукты, представившись «воинами Аллаха». Позже он открыто заявил, что хочет устроиться на работу в полицию. Адвокаты подсудимых отмечали, что именно это, скорее всего, и стало причиной дачи таких показаний.
Задержания в хостеле произошли спустя месяц после теракта в Волгограде и всего через неделю после слов Владимира Путина о важности борьбы с терактами
Несмотря на такие несостыковки и буксовавший ход следствия, весной 2016 года 15 фигурантов дела получили от 11 до 13 лет. Все они сейчас находятся в тюрьме.
Правозащитники «Мемориала» отмечают, что это дело типичное для российского правосудия, отдельно подчеркивая, что задержания в хостеле произошли спустя месяц после теракта в Волгограде и всего через неделю после слов Владимира Путина о важности борьбы с терактами.
— Весьма вероятно, что инициаторы «раскрытия» данного «теракта», решили взять «под козырек» и немедленно исполнить распоряжение президента страны, получив звездочки на погоны и премии, — подчеркнули в организации.
«Бумага» опросила нескольких бывших сотрудников российских спецслужб и экспертов. Все они также отметили, что такая реакция на давление властей характерно и для МВД, и для ФСБ. «В принципе, желание продемонстрировать результаты как можно скорее и распиарить их в ответ на давление Кремля довольно типично для наших спецслужб», — пояснил журналист Андрей Солдатов, изучающий деятельность российских силовиков на протяжении примерно 20 лет.
При этом адвокаты и правозащитники отмечают, что подсудимым доказать свою непричастность к организации теракта или самому теракту очень сложно, даже если в деле есть явные несостыковки.
— Эти дела засекречены, у адвокатов подписка о неразглашении, родственники ничего не знают. Плюс часто у них бесплатные адвокаты, которые действуют в интересах следствия, а не подзащитного. Сложно разобраться, сфабрикованы дела или нет. Но во многих есть очевидные несостыковки, и, возможно, что по ним проходят невиновные люди, — подчеркивает правозащитник Сергей Давидис из организации «Мемориал», которая работала по десяткам уголовных дел о терроризме.
Кого и как преследуют по другим террористическим статьям
Уголовный кодекс подразумевает наказание не только за организацию или исполнение теракта. Также заключение грозит, например, за вовлечение в терроризм, его оправдание или участие в террористической организации.
Несмотря на это, категория террористических дел остается одной из самых малочисленных в российских судах: в 2016 году по террористическим статьям осудили 182 россиян. Однако с каждым годом их количество растет. Например, за 2015 год осужденных было в два раза меньше — 87. Рост дел по террористическим статьям начался еще в 2014 году: за первые шесть месяцев суды вынесли приговоры всего семи обвиняемым за терроризм и 13 подсудимым за содействие террористическому акту, призывы к терроризму и захват заложников. Но к концу 2014 года число осужденных по этим статьям достигло уже 63 человек.
Не менее активно спецслужбы заявляют и о предотвращенных терактах. По словам главы Национального антитеррористического комитета, директора ФСБ Александра Бортникова, за 2016 год спецслужбы предотвратили 42 теракта, в том числе в Москве, Петербурге, Екатеринбурге и Нижнем Новгороде. Также за год в России уничтожили более 140 боевиков, в том числе 24 главаря террористических банд. «Повышена эффективность упреждающих действий правоохранительных органов и силовых структур», — подчеркивал Бортников.
Заместитель Бортникова Игорь Кулягин также заявлял, что за два последних года в России количество нападений бандитов и террористов сократилось в два раза. Кроме того, спецслужбы заявляли об огромном количестве изъятой взрывчатки и оружия, ликвидации «ячеек международного интернет-сообщества» террористов, выявлении почти 30 тысяч экстремистских сайтов, задержании около 70 вербовщиков и других успехах в борьбе с терроризмом.
Такой резкий рост числа приговоров и заявлений о предотвращенных терактах в последние годы эксперты объясняют несколькими причинами. По мнению адвоката Тимура Хутова, такая статистика связана с плохой экономической ситуацией в стране и деятельностью ИГ. «Статистика может увеличиваться за счет тех, кто хочет примкнуть к этой организации, или арестов вербовщиков, — говорит адвокат. — Но, с другой стороны, именно силовикам выгодно показывать борьбу с терроризмом, чтобы получать дополнительные полномочия».
— Никакого реального роста таких преступлений нет, это всё цифры, выгодные силовикам, — вторит ему адвокат Шамсудин Цакаев, который сейчас защищает подозреваемого в убийстве Бориса Немцова Заура Дадаева.
Научный руководитель Института проблем правоприменения при Европейском университете в Санкт-Петербурге Вадим Волков также отмечает, что у этой тенденции есть несколько составляющих: объективная картина борьбы с терроризмом, которую видят только спецслужбы и которая засекречена для всех остальных, и сама активность правоохранительных органов.
Официальная статистика отражает и то, что на различных совещаниях во власти ставится задача усилить борьбу с терроризмом. Объективная картина засекречена для всех, кроме спецслужб
Как отмечает Волков, официальная статистика отражает и то, что на различных совещаниях во власти ставится задача усилить борьбу с терроризмом. Действительно, за последние два года российские власти, включая президента Владимира Путина, неоднократно заявляли о необходимости активного противодействия террористам и даже приняли ряд спорных законопроектов, включая «пакет Яровой». Такие законы, расширяющие права силовиков, также отражаются на статистике, заключают эксперты.
При этом по террористическим статьям судят не только явных экстремистов. Например, за содействие терроризму арестовали петербургского курсанта Вадима Осипова. 18-летним студентом Военно-космической академии спецслужбы заинтересовались после того, как преподаватель нашел у него листок со словами о недостаточно эффективном теракте в метро, начерченным от руки планом казармы и пометками о том, как можно ее захватить и получить доступ в оружейную комнату.
После этого с Осиповым побеседовали в ФСБ, а потом у него нашли книгу «Русская кухня. Азбука домашнего терроризма», которая включена в Федеральный список экстремистских материалов. При этом знакомые Осипова подчеркивают, что всё, в чем его обвиняют, не более чем шутка и любопытство курсанта. Однако эта шутка привела 18-летнего курсанта в «Кресты». Теперь ему грозит реальный срок.
Похожая история произошла с 25-летним преподавателем математики из Москвы Дмитрием Богатовым. Он установил на своем компьютере выходной узел Tor, которым мог воспользоваться любой пользователь анонимной сети. В итоге один из пользователей IP Богатова разместил на форуме sysadmins.ru призывы приносить на несогласованную акцию 2 апреля 2017 года «тряпки, бутылки, бензин, скипидар, пенопласт, ацетон» и публиковал «видеозаписи с неподчинением законным требованиям полиции и массовыми беспорядками». В ветке об акции от имени этого пользователя размещен единственный клип — на песню Канье Уэста и Jay-Z No Church In The Wild, который абсолютно легально распространялся по всему миру.
Следователи уверены, что этот пост разместил сам Богатов, единственная улика следствия — IP-адрес. Однако Богатова арестовали, суд отверг слова экспертов о том, что этим адресом могли пользоваться и другие люди. Сейчас учителю грозит срок за организацию массовых беспорядков и призывы к терроризму.
Однако чаще террористические дела возбуждают не на случайных людей, а на тех, кто чем-то мешает или критикует власть, утверждают правозащитники. В пример они приводят дагестанского имама Магомеднаби Магомедова: он был одним из лидеров движения против закрытия салафитских мечетей и в итоге получил срок за призывы к терроризму в ходе одной из проповедей.
— Там были очень резкие слова о советском прошлом. Он говорил о том, что в СССР тоже закрывали мечети и Аллах наказал СССР за это. Эти слова ему приписали как разжигание ненависти и вражды к коммунистам. А также оправдание и призывы к терроризму. Человек просто высказывался и говорил о возможности наказания Аллаха. Когда Аллах наказывает — это не террористический акт. Аллах не террорист. Но его надо было закрыть — и его закрыли, — поясняет Олег Орлов из «Мемориала».
Похожими историями правозащитники считают случаи с общественной активисткой Заремой Багавутдиновой, украинским режиссером Олегом Сенцовым и активистом Алексеем Кунгуровым, раскритиковавшим операцию России в Сирии. Все они получили приговоры по террористическим статьям, однако главной причиной судов стала критика российской власти, уверены в «Мемориале». Все они признаны политзаключенными.
Однако еще чаще причиной появления дел по терроризму становится желание силовиков доказать свою эффективность, уверены эксперты. Одним из самых удобных способов для этого в последние годы стало преследование мигрантов из Средней Азии и членов различных мусульманских групп.
Как за терроризм судят радикальных исламистов, отказавшихся от вооруженной борьбы
«Партия исламского возрождения» («Хизб ут-Тахрир аль-Ислами») возникла в 1953 году в Иерусалиме как одно из движений за «чистый ислам», которые проповедуют возвращение к нормам времен пророка Мухаммеда и ранних халифов. Своей целью она ставит воссоздание Халифата в исламских странах. При этом «Хизб ут-Тахрир» отказалась от вооруженной борьбы и предлагает добиваться своих целей мирными методами.
— «Хизб» не революционная организация, она мыслит переход ко всемирному Халифату как долгий многоступенчатый процесс, — отмечал Александр Верховский, руководитель информационно-аналитического центра «Сова», специализирующегося на изучении экстремизма и радикализма.
При этом идеология «Хизб ут-Тахрир» отрицает демократию, политические и религиозные свободы, а ее документы прямо одобряют насилие против евреев, учиненное другими радикалами. «Антисемитская пропаганда такого рода, в том числе, если она антиизраильская по форме и по контексту, безусловно, является возбуждением ненависти, причем в весьма радикальной форме», — пояснял Верховский.
«Хизб ут-Тахрир» не была признана террористической ни в одной из стран Европы, но Верховный суд России запретил партию в 2003 году, признав ее террористической организацией наравне с «Талибаном» и «Аль-Каидой». При этом участники организации никогда не обвинялись в терактах и не были замечены в насилии.
Верховный суд обосновал свое решение так: партия «имеет целью устранение неисламских правительств и установление исламского правления во всемирном масштабе путем воссоздания „Всемирного исламского Халифата“, первоначально в регионах с преимущественно мусульманским населением, включая Россию и страны СНГ».
«Основные формы деятельности: воинствующая исламистская пропаганда, сочетаемая с нетерпимостью к другим религиям; активная вербовка сторонников, целенаправленная работа по внесению раскола в общество», — говорилось в решении суда. В нем не было сказано ни слова о терактах.
По мнению Верховского и других правозащитников, «судебное решение не соответствует определению террористической деятельности», принятому в российском законодательстве, и оно должно быть пересмотрено.
Кроме того, в 2013 году ЕСПЧ вынес решение по жалобе двух активистов партии из России, в котором подчеркнул, что организация не может считаться террористической.
Вероятно, эта организация действительно утопическая, но, наверное, даже правозащитники понимают, что я вынужден руководствоваться решением Верховного cуда
Правозащитник Виталий Пономарев в докладе «Мемориала» также указывал, что в 2004 году на одном из первых процессов против членов «Хизб ут-Тахрир» судья Мосгорсуда Владимир Усов заметил: «Вероятно, эта организация действительно утопическая, но, наверное, даже правозащитники понимают, что я вынужден руководствоваться решением Верховного cуда».
Так считают и силовики. По обвинению в участии в «Хизб ут-Тахрир» сроки получили десятки мусульман.
— При этом «тяжкое» или «особо тяжкое преступление» зачастую состоит лишь в том, что подсудимый проводил занятия по книгам «Хизб ут-Тахрир» или в разговорах с другими людьми говорил об идеологии этой организации, упоминал ее в положительном смысле или распространял партийную литературу. Очевидно, что квалификация такого рода действий как уголовного преступления является грубым нарушением прав на свободу убеждения и свободу выражения, закрепленных в международных документах и Конституции РФ, — пояснял Пономарев.
Сначала обвинения связанным с «Хизб ут-Тахрир» мусульманам предъявлялись по ст. 282.2 УК («Организация деятельности экстремистской организации или участие в ней»), позже предполагаемых активистов партии стали обвинять в приготовлении к насильственному захвату власти (ч. 1 ст. 30 и ст. 278 УК) и вовлечении в террористическую деятельность (205.1 УК). В последние несколько лет их обвиняют в призывах к террористической деятельности (статья 205.2 УК) и участии в террористической организации (статья 205.5 УК). Соответственно, растут и сроки заключения за одни и те же преступления. Например, в конце 2016 года лидер петербургской ячейки организации получил 16 лет тюрьмы.
«При этом следствие даже не пытается предоставить суду свидетельства реальной подготовки обвиняемых к осуществлению терактов или захвату власти, вполне достаточно оказывается простой констатации вовлечения их в партийную деятельность в форме распространения или просто изучения литературы „Хизб ут-Тахрир“, проведения собраний единомышленников», — говорится в докладе, составленном центром «Сова» в 2015 году.
Согласны с этим и в «Мемориале», в разное время организация признала политзаключенными больше 40 членов «Хизб ут-Тахрир».
— Хизб ут-Тахрир — это самый распространенный случай среди неправомерно осужденных за терроризм. И такая ситуация показывает, что террористической можно объявить любую организацию. Даже газету «Бумага». Достаточно появиться такому постановлению суда, и после этого любой, участвующий в такой организации, окажется террористом. На таких делах полицейские просто зарабатывают себе звездочки на погонах, — говорит правозащитник Олег Орлов.
Согласен с ним и Давидис: «Наша государственная политика декларирует террористическую угрозу и делает очень удобным для силовиков поиск террористов. Так они демонстрируют свою эффективность. Неважно, существуют эти террористы на самом деле или нет».
