Автор православного селфи — о том, почему церковь должна становиться медийной

Селфи молодых сотрудников пресс-службы Петербургской православной духовной академии, сделанное к Рождеству, разошлось по всему интернету: фотография собрала тысячи лайков в разных пабликах и даже попала в городские СМИ. Как рассказывает автор снимка Константин Шнуров, в семинарии идею селфи все поддержали. В интернете же на фотографию посыпались разные отзывы — от одобрительных комментариев до возмущенной критики. «Кто-то нас называет переодевшимися хипстерами», — говорит он. Благодаря студентам у академии есть аккаунты в Twitter, Flickr, YouTube, Instagram.

Константин Шнуров — выпускник Православной духовной академии. До этого он отучился в «Корабелке» на экономиста управления судостроительным производством. Пока не пришел к церкви, работал в продажах. Сейчас он видеооператор в академии: снимает основные события, проходящие в семинарии, а также церковные службы. С помощью видео он хочет разрушить неверное представление о православии: например, снять серию просветительских роликов о главных таинствах церкви.

— Создать имидж цели нет. Это не просто творческие ролики, видяшки, зарисовки — здесь есть катехизаторская направленность: мы стараемся живым современным языком донести до человека богословские истины, которые сложно понять, и развеять стереотипы о церкви. Как человек верующий я считаю, что мне когда-то Господь дал сильную пощечину и отрезвил меня от прежней жизни, потому что она была ой-ой-ой какая веселая. Так и я хочу — не дать пощечину, но как-то человека встряхнуть и привести к живому христианству.

В перспективе я хочу сделать ролик о Великом посте. Его главная цель — разрушить мифы и стереотипы. Потому что первое, что у нас возникает при упоминании поста, — это диета. Но еда в посту — это дело сотое, это необходимо, но это не самоцель. Цель — это Христос, быть ближе к нему. Я, вообще, кому-то с этой точки зрения могу показаться страшным человеком, могу и бургер во время поста в Instagram выложить.

— Конечно, у людей может быть негативное восприятие нововведений. Но в целом такого нет. Нам помогают опытные люди, ректор нас наставляет, всячески помогает, изыскиваются деньги на покупку оборудования. А недовольные люди всегда были, есть и будут.

Я не реформатор, я не за то, чтобы убирать иконостасы, открывать престол всем, как это делала обновленческая церковь. Мы чтим и уважаем каноны, но я, например, выступаю за то, чтобы были миссионерские приходы, где литургия служилась на русском языке, а не на церковнославянском. Мы не секта: человек должен сам заинтересоваться и сюда прийти, но мы должны показать, что мы открыты и можем говорить на вашем языке.

В церкви бывают люди, которые говорят: «Это же святые отцы заповедовали, мы к этому не прикасаемся. Ни в коем случае нельзя переводить на русский язык». Ну что это за бред? В другом мире уже века сменились. Не в косынках и не в юбках дело. В Сербской, Греческой, Болгарской церквях нет вообще никаких юбок: девушки, если им удобно, ходят в брюках. И что, они все в ад пойдут? А у нас просто нездоровое влечение к этому.

— 95 процентов студентов живут в семинарии: все мы в одинаковых условиях. Даже если ты человек женатый, желательно первый год пожить там. Никто ничем не лучше и не хуже: едите, считай, из одной миски, ходите все в черных подрясниках. У кого-то есть ноутбук, у кого-то нет, сейчас уже «эпплом» никого не удивишь — айфоны не предмет роскоши.

В семинарию разные люди приходят. Бывает, как я, — из мира, у меня в семье никого из служащих не было. Кто-то идет после школы. Для меня клубы и мои сумасшедшие загулы остались в прошлом, а для них, конечно, есть большой соблазн. Разумеется, не в учебное время, а, например, летом кто-то один раз может в клуб сходить потанцевать. А кто-то — сын священнослужителя. Но тут уже другое воспитание: ему это просто будет неинтересно.

У нас абсолютно разные люди: кто-то слушает Metallica, Rammstein, кто-то любит попсу. Есть дети священников, которых папа заставил пойти в семинарию: им учиться в тягость, и они могут «залететь» куда-то, пойти не туда, выпить. Единицы не выдерживают и отчисляются. Но даже если тебя застукали с сигаретой, никто не идет рубить с плеча: тебя сначала вызовут, спросят. Простят, если ты сам этого хочешь.

— Это всегда было, конечно; обиды никакой нет. Бывает недопонимание и смущение — как от тех, кто высказывается впустую, так и от самих церковных иерархов. Многих смутило высказывание патриарха Кирилла, когда он накануне выборов сказал Путину что-то вроде: «Вы достойнейший кандидат, мы вас, естественно, поддержим». Это и меня смутило. На мой взгляд, публично об этом говорить не стоило, хотя не знаю, как бы я себя повел.

— У него тоже очень сложный путь, крест, он очень много делает для церкви. Просто надо крутиться в этих структурах, чтобы это понимать. Патриарх Кирилл нужен нашей церкви, он реформировал всю систему образования: сейчас оно приближено к светскому, появилась масса новых предметов. Нельзя же всегда жить, как жили, — время движется, прогресс идет.

В чем-то он может быть неправ, потому что он человек, а не наместник бога на земле. Сейчас тоже идет война: кто либерал, кто патриот, кто за Путина, кто не за Путина. Я не фанат и не противник, к тому же Путину или святейшему патриарху Кириллу масса вопросов. Почему не отчитались за эти часы Breguet? Почему за что-то не извинились? Конечно, я порой думаю, что будь я там, всем бы сразу приказал убрать джипы в гаражи и поскромнее жить. Но со стороны легко осуждать. Поставь себя на место этого человека — тяжело будет, мне кажется.

— Мне все равно, кто на какой тачке ездит. Я знаю массу достойных священнослужителей, у которых был джип, и его, например, украли или он сломался. И он как жил с джипом, так и без него живет: ему вообще все равно. На зарплату священника, естественно, не купишь джип — это все пожертвования. У священника может быть и квартира, и дача хорошая, и несколько машин. Но при этом он построил уже десятки церквей. Если он делает церковное дело, к нему в кошелек никто не заглядывает.

Но тут всегда палка о двух концах. Будет священник ездить на «Мерседесе» — это будет всех смущать. Пересядет на «Запорожец» — все скажут: «Вот он, фарисей». Будет пользоваться мобилой — будут осуждать: «Вон он селфи делает, на гоу-про снимает». Не будет — скажут, что из средневековья.

Я подозреваю, что есть священники, которые достаточно лихо живут, но таких меньше. Если он, например, в светскую сторону отклоняется, в ночные клубы или рестораны постоянно ходит, про свое служение забывает, правящий архиерей может ему замечание сделать или даже запретить на некоторое время служение. Конечно, если человек носит полприхода на запястье — это уже перебор, он идет по неверному пути.

— К этому нормально относятся. Того же Кураева никто не осуждает. Последний, кто его осуждал, был, насколько я помню, Чаплин. Но Чаплин — такая фигура…

— Чаплина да. В церкви его осуждают очень многие. Именно его высказывания, хотя они бывают и мудрые. Он, на самом деле, очень образованный, пастырь хороший, но некоторые его заявления стали притчей во языцех. У нас, к сожалению, можно по пальцам пересчитать тех богословов, которые активно выступают в СМИ: это отец Алексей Уминский, отец Олег Стеняев, отец Андрей Кураев, профессор Алексей Ильич Осипов. Это люди, которые обсуждают живые проблемы. Нельзя жить в розовых очках и думать, что у нас в церкви все святые и если что-то происходит, надо закрыть на это глаза и жить дальше. Это не смирение и послушание — это пофигизм. Но надо обсуждать предметно, располагать какими-то точками зрения. А не просто возмущаться, как патриарх Кирилл посмел высказываться на тему рубля.

Я за то, чтобы проблема обсуждалась с двух точек зрения. Если я смотрю «Первый канал», я не буду говорить, что оттуда правда льется, а «Дождь» или «Эхо Москвы» — это плохо. Надо посмотреть один сюжет на Первом канале и «Дожде» и сделать свои выводы.

— Да, конечно. У нас и рубки жесткие бывают на политические темы. Кто-то за Путина, кто-то за Навального. У всех разные взгляды.

— Они делают это, чтобы быть в тренде. В партии «Единая Россия» чуть ли не все верующие, машут руками у церквей. Но если ты верующий человек, почему тогда людям не помогаешь? Почему вы деньги воруете? Это на их совести остается. Порой они несут такую ахинею.

— Конечно. Семинаристы это, вообще, живой народ. Мы иногда смеемся и над высказываниями некоторых богословов, но особенно — над светскими СМИ, которые пытаются обсудить церковные проблемы и при этом делают кучу ляпов.

— Я их не поддерживаю. Хотя я считаю, что закон о запрете пропаганды гомосексуализма, который продвигал Милонов, это хорошая тема. Но в целом это сомнительные организации — например, «Божья воля» с Энтео во главе, «Союз православных хоругвеносцев». Я их методы не одобряю, как и многие церковные иерархи. Так поступать не по-христиански.

Если ты чувствуешь, что уполномоченный по правам ребенка себя как-то неправильно ведет — ну пойди ты законным путем, напиши, подискутируй, есть масса методов. Не надо давить на то, что все православные против. Или когда Милонов приходил на Марш мира и кричал «предатели проплаченные». Он действительно человек искренне верующий, причащающийся. Но он и ассоциируется с церковью, на нем лежит ответственность, как и на священнике, ведь по тебе будут судить о всей церкви. Хотя на сам Марш мира я бы тоже не пошел.

На патриотические митинги я тоже никогда не хожу. Организаторы могут попросить священника выступить, он-то придет по доброте душевной рассказать о Христе, а получится так, как будто он поддержал это — и Церковь поддержала. Таких ситуаций масса, поэтому сейчас стало строже: чтобы лишний раз не попасть впросак, все курирует московская патриархия. Чтобы пригласить священника, нужно написать в митрополию и разъяснить, что за мероприятие, о чем он будет говорить, чтобы это не превращалось в политические игры.

— Еще до семинарии, когда обсуждалось строительство газпромовской «кукурузины». Я тогда был человеком околофутбольным, во всей этой тусовке. Был в самом фанатском ядре, которое сидело за воротами. Мы писали, многие из нас на митинги ходили. На самом деле фанаты действительно тогда очень много сделали для того, чтобы строительство не состоялось, мы буквально толпой навалились.

— Конечно. Я уже в этом не участвую, но пару раз на футбол ходил. Увидели, сразу сказали: «О, батюшка пришел!». Конечно, многие мои знакомые удивились, когда я сделал выбор уйти в семинарию. Но в основном все православные и нормально относятся к церкви. Сейчас встречаемся, большинство из них уже обзавелись семьями и не занимаются этим «досугом», не бьют друг другу морды за «Зенит» или за «Спартак».

— Да, раньше было. Немного, но были случаи. Но это такая жизнь, романтика. Одеться подороже, сказать какой-нибудь девушке между делом, что ты футбольный хулиган. Сейчас я смотрю на это как на ребячество. Конечно, это ненормально, зачем бить морды. Но там ведь такой ненависти нет, на матчах сборной на стадионе все потом рядом стоят. Глядя на меня, некоторые даже теперь к церкви обратились. Я никогда не лезу со своими советами и считаю это неправильным, но если меня сами о чем-то спросят, всегда расскажу.