Где находится форт Красная Горка и что здесь происходило
Мужчина в камуфляже и в военной фуражке и стоит на краю 20-метрового обрыва и смотрит на проплывающие по Финскому заливу корабли. За ним — группа туристов, несколько семей, приехавших сюда на экскурсию. Они пытаются угадать, что именно перевозят судна.
— Видите внизу осколки? Во время войны здесь была минная станция. Там находилось минное оборудование, около 2 тонн снарядов, взорвавшее здесь, у берега. Это называется «минная банка», — Александр Сенотрусов показывает рукой на остатки бетонного сооружения, которое разрушилось в 2011 году из-за наводнения.
Александр Иванович Сенотрусов — историк-востоковед и бывший военный. «Забайкальский казак», он попал в Ленинград 47 лет назад и затем не раз переезжал по службе — и в Большую Ижору, и в Петергоф. Сейчас живет в поселке Лебяжье и работает инженером маяка Красная Горка. Кроме того, Сенотрусов руководит военно-историческим обществом «Форт Красная Горка», которое сам создал больше десяти лет назад, когда возникла необходимость защитить военные орудия форта.
Форт Красная Горка (Алексеевский) и одноименный поселок находятся в Лебяженском городском поселении, примерно в часе езды от Петербурга, на берегу Финского залива. Добраться сюда можно либо электричкой до станции 68 километр, либо на маршрутке, либо на машине. К самому форту сквозь высокий сосновый лес ведет грунтовая дорога.
В Великую Отечественную войну это был центр обороны Ораниенбаумского плацдарма, который, будучи отрезанным от основных сил советской армии, помогал обороне Ленинграда. Военные форта участвовали в снятии блокады и операциях по освобождению Карельского перешейка, а местные артиллерийские орудия отражали атаки сухопутных войск противника и обороняли фарватер.
Сейчас форт представляет собой несколько бетонных сооружений, разбросанных вдоль берега залива. В одном из зданий работает созданный волонтерами народный музей. В нем выставлены десятки экспонатов — от снарядов и военной экипировки до средств связи, макетов форта и военных карт.
Волонтеры находятся здесь не ежедневно, о визите договариваются заранее. На экскурсии в форт приезжают в основном школьники, но бывают и группы ветеранов. «Они помнят форт. Это искупает», — Сенотрусов по-хозяйски осматривает музей и замечает, что, хотя сохранение форта — это «беспокойная вещь», радостей всё равно больше.
Как строили форт и почему на нем произошел взрыв
Александр Иванович подводит группу родителей с детьми к заросшему травой каземату — длинному бетонному сооружению в паре минут ходьбы от здания музея — и останавливается у входа.
— Дождь, тающий снег — с нашей погодой затопить казематы не проблема. Вот решение, — Сенотрусов показывает узкий желоб в стене, который не дает воде стекать внутрь. — Высшая инженерная культура! — добавляет он, спускаясь по ступеням в темный коридор.
Форт Красная Горка начали строить в 1909 году, частично следуя проекту крепости Порт-Артур в Китае. И хотя он был укомплектован уже к началу Первой мировой войны, участия в ней Красная Горка не принимала. В 1917 году гарнизон форта составлял 5500 человек, среди которых были прежде всего артиллеристы и пехотинцы. Во время гражданской войны на форте произошло антибольшевистское восстание.
На полу каземата сыро, а свет проникает только через входную дверь и небольшое окошко, предназначенное для передачи орудий. С одной стороны коридор завален грудой камней и песка. Подсвечивая дорогу фонариками на голове, Александр Иванович первым из группы вскарабкивается на насыпь и, согнувшись, пробирается в дальнее помещение каземата. Эта часть сооружения оказалась засыпана после взрыва, произошедшего в 1918 году: несмотря на то, что волонтеры расчищали сооружение, обломки остались здесь до сих пор.
Тогда — из-за близости германской армии — по распоряжению военного совета Балтийского флота, форт заминировали. Несмотря на то, что запланированный взрыв был отменен, несколько снарядов сдетонировало. От взрыва, рассказывает Сенотрусов, бетонные потолки толщиной в 3,5 метра подлетели в воздух и, расколовшись на большие куски, рухнули обратно.
Перебравшись в уцелевшую во время взрыва часть каземата, дети с опаской светят фонарями на стены: как рассказывают в форте, ближе к зиме сюда прилетят летучие мыши. Вдоль длинного коридора, от которого ответвляются помещения, протянуты металлические трубы, с помощью которых переговаривались военные.
— 30-летние матросы встретили здесь войну, — Александр Иванович проходит в помещение площадью около 10 квадратных метров. — Когда мы попали в это помещение, первое, что обнаружили, это наскальную живопись, — говорит он, показывая рисунки на стенах. На одном из них изображена улыбающаяся женщина, на другом — матрос. Рисунки перемежаются с надписями — например, «Что такое не везет и как с этим бороться».
Зачем из Красной Горки хотели вывезти орудия и как их защищали реконструкторы
— Всё убрать — и с форта исчезнет его музейность, а значит, расчищен путь для элитного поселения, — Александр Иванович кивает на массивные военные машины, по которым лазит группа детей. Именно из-за этих экспонатов он взялся за защиту форта.
Во время Второй мировой войны эти вагоны курсировали по железнодорожным путям с орудиями и обстреливали батареи противника. Сейчас два железнодорожных транспортера ТМ-3-12 и ТМ-1-180, а также пушка Б-13 — это вся военная техника, которая сохранилась в Красной Горке. Многие снятые с вооружения транспортеры уничтожили еще в начале 2000-х, объясняет Сенотрусов. Еще два орудия Красная Горка потеряла спустя пару лет; одно из них, рассказывают волонтеры форта, вывезли тайно.
Оставшиеся экспонаты форта вновь оказались под угрозой в начале 2007 года. Тогда местные орудия хотели разобрать, вывезти с территории и передать в частную коллекцию. По словам Сенотрусова, к нему — на тот момент участнику военно-исторического клуба реконструкторов — пришел руководитель компании, которая должна была разобрать орудия, и рассказал, что пушка и транспортеры проданы.
— Он сел в кресло и в иносказательной форме стал рассказывать как бы легенду. Но с абсолютно точными данными: что происходит на Военно-морском флоте и что будет с фортом Красная Горка. Он искал возможность — для своей совести — не быть виновным в вывозе орудий. Знал, что ближайшие реконструкторы находятся в Лебяжьем, и нашел нас.
Так Сенотрусов «оказался вовлечен в эту историю». Бывший военный вспоминает, что он писал в администрацию бывшего губернатора города Валентины Матвиенко, в музеи Петербурга, политическим партиям и прессе.
— Я старый солдат и понимаю, как быть и что надо защищать, — хмурясь произносит Сенотрусов, мимоходом упоминая «три года госпиталей и две клинические смерти», пережитые во время службы. — А помогали мне ребятишки (из клуба реконструкторов — прим. «Бумаги»), дети — вот с кем пришлось вступить в бой.
Однако тогда в городе защитников форта так и не поддержали.
— К этому времени творческая интеллигенция устала слушать про «солдата» в Таллине (памятник советским воинам, павшим в Великой Отечественной войне, который со скандалом переносили из центра Таллина — прим. «Бумаги»). Возникло раздражение. Его просто переносят, а тут — уничтожают [орудия]. Уничтожался мемориал в Новочеркасске. Но наш голос был громче всех, возможно, потому что мы реконструкторы, у нас дисциплина, да и добровольцев стало больше. А когда пришлось перейти к решительным действиям: рыть ров на пути техники, делать лесные завалы — это возымело действие. Всех интересовало, откуда взялось такое сопротивление.
— Кто этим занимался?
— Я и сегодня этого не скажу, — обрывает бывший военный. — Все живы, все здоровы, все знают свое участие.
После этого активисты решили написать обращение президенту Владимиру Путину. По словам Сенотрусова, в поддержку форта удалось собрать 3500 подписей, однако инициаторы «совершили ошибку», отправив их одним письмом. В администрации ответили, что рассмотрят обращение, и на этом всё затихло. Тогда, вспоминает Сенотрусов, подпись каждого человека стали слать отдельным обращением: в течение месяца защитники форта «атаковали Кремль» пачками писем. 8 мая 2007 года, рассказывает Сенотрусов, к нему приехали командующие Военно-морского флота и «подписали мир»: орудия оставили, а на месте форта разрешили создать музей под открытым небом.
В 2012-м форт, на территории которого всё еще находились боеприпасы, наконец-то разминировали. Начиненные «шимозой» — мелкозернистым взрывчатым веществом на основе пикриновой кислоты — снаряды вывезли и взорвали в шахте в Сланцах. «Так мы можем сказать: Вторая мировая война закончилась в Ленобласти в октябре 2012 года», — подытоживает Сенотрусов.
«Никто из нас не аристократ»: кто и как помогает форту
В комнате музея жарко от натопленной печки. Бетонные стены, полукруглые потолки и помещения без окон — музей находится в одном из исторических зданий форта, служившим убежищем для пехоты.
Молодые волонтеры разливают в металлические кружки чай для группы посетителей. Пока дети перекусывают бутербродами, мужчины продолжают расспрашивать Сенотрусова об устройстве форта и характеристиках орудий.
Невысокий мужчина с седой бородой, одетый в рабочую куртку и с топором в руках, заходит внутрь здания. Виктор Алексеевич Степанов — один из волонтеров форта. Около десяти лет назад он стал заниматься реконструкцией и тогда же попал в Красную Горку. «Когда была угроза, что вывезут орудия, тут вахты круглыми сутками дежурили!» — вспоминает Виктор Алексеевич. Сейчас он ведет на форте экскурсии, а когда сюда приезжают большие группы посетителей, работает поваром.
— Когда мы отстояли большие орудия, нам сказали: «Они у вас заржавеют», — разводит руками Степанов. — Но всё выкрашено, всё сделано.
Другие волонтеры проводят субботники, помогают раскапывать и восстанавливать объекты или просто следят за состоянием музея. Как рассказывает Сенотрусов, часто добровольцы, приезжающие из Петербурга и окрестностей, остаются здесь ночевать с пятницы по воскресенье. Для многих, говорит он, форт — это еще и сообщество единомышленников.
— Молодые люди мало что могут в ремесленном плане. Но [у них] широкий кругозор, любопытство к жизни, простое отношение к одежде и пище, — стоя в небольшой кладовке, Александр Иванович показывает на висящую в углу теплую одежду и стоящие в ряд военные сапоги разных размеров, которые выдают добровольцам, приезжающим помогать форту. — Здесь не ведут себя «занозисто»: я узкий специалист в узком деле — в крепости такого нет. Никто из нас не аристократ, и мы работаем все — независимо от возраста, стажа и положения.
Помимо одежды, в помещении находятся стеллажи со строительными инструментами — в основном их либо приносят сами волонтеры, либо закупают на пожертвования, за счет которых существует музей. У экскурсий нет фиксированной стоимости: в конце каждый может оставить столько, сколько хочет. По словам Сенотрусова, кто-то дает 100 рублей, кто-то 200, но иногда переводят и большие суммы. Например, на деньги, пожертвованные одним петербургским предпринимателем, общество смогло сделать изоляцию крыши в музее.
Дважды военно-историческому обществу выделяло гранты правительство Ленобласти — суммарно около 200 тысяч рублей. На эти деньги закупили материалы на строительство мемориала к 100-летию форта. Однако сам памятник, говорит Сенотрусов, обошелся более чем в полмиллиона рублей. «Крепость требует больших денег, и мы работаем на те суммы, которые собираем», — добавляет Сенотрусов.
Виктор Алексеевич в коридоре перебирает лампочки, сложенные в большие картонные коробки, которые только что передали форту. Для музея не только жертвуют деньги, но и приносят инструменты, вещи, экспонаты. «Мы всему рады. Люди то краски привезут, то вот лампочки. Я их на светодиодные обменяю», — улыбается он, продолжая разглядывать содержимое коробок.
Чего опасаются защитники форта и чем ему угрожают местные жители
Из-за двери, которая находится в дальнем углу зала с экспозицией, доносится механический грохот. Александр Иванович крутит рукоятку подъемника, который использовался для передачи снарядов из каземата форта. Год назад активисты раскопали его в заваленной после взрыва части каземата. Устройство вытащили на поверхность и стали восстанавливать. «Это учебник механики. Который показывает, как один человек может две тонны перемещать», — Сенотрусов показывает цепи и шестеренки подъемника. Когда машину окончательно восстановят, Александр Иванович планирует на ее примере объяснять школьникам основы механики.
Из-за того, что машина долгое время лежала под завалами нетронутой, на запчастях даже сохранилась масляная смазка, а латунные элементы остались на месте — с остальных подъемников латунь сняли покидающие форт военные, объясняет Сенотрусов.
Несмотря на то, что реконструкторам удалось отстоять орудия еще десять лет назад, а сейчас за фортом следят волонтеры, для Александра Ивановича борьба за Красную Горку не закончилась. Хотя форт и признан всемирным объектом наследия ЮНЕСКО и находится на территории заказника «Лебяжий», Ленинградская военно-морская база, по словам Сенотрусова, не подписывала охранные обязательства. Поэтому в форте готовы к новым попыткам вывезти орудия и по-прежнему опасаются, что заросший лесами берег Финского залива отдадут под застройку.
Но защищать Красную Горку волонтеры вынуждены и от местных жителей, которые регулярно воруют металл с объектов форта. Из-за того, что активисты регулярно это пресекают, говорит Сенотрусов, их здесь считают «хуже полиции». «Мы не просим [у них] ни копейки, но и не даем ничего, потому что это принадлежит не нам, а нации», — металлическим голосом произносит Александр Иванович.
В соседней комнате оживленно разговаривают гости музея — хорошие знакомые Сенотрусова. Среди них — капитаны первого ранга. Сейчас, переживает историк, если из форта уйдет старшее поколение, то «крепость умрет».
— Молодость несет в себе — странно это сказать — советское прошлое. Они боятся начальства, официоза, чина. И я начинаю тревожиться за судьбу крепости. Мы, несколько человек старшего возраста, деремся за форт. И ребята с нами. Но я знаю только одно: дрогнем мы — защиты не будет. А это [всё больше] беспокоит, чем старше мы становимся. Ведь форт надо защищать с зубами и жестко.
