В январе Алексей Навальный призвал в последний день выборов президента провести акцию «Полдень против Путина»: по задумке, все несогласные с политикой Владимира Путина должны 17 марта прийти на участки одновременно, в 12 часов. Команда Навального избрала это своей основной избирательной стратегией, которую поддержали многие оппозиционные деятели и движения.
Автор этой идеи — бывший депутат петербургского Заксобрания Максим Резник, покинувший Россию из-за угрозы преследования. «Бумага» поговорил с Резником о смысле акции, ее сходстве с флешмобом «Любовь сильнее страха», возможных политических последствиях и безопасности участников.
— В чем идея акции «Полдень против Путина»?
— Это акция — про единство места и времени нашего протеста против Путина. То есть, объективных параметров, по которым можно не спорить, и которые власть не может изменить. Ну, теоретически она может попытаться их изменить, но это будет безумием. Поэтому мне хотелось придумать что-то такое, что помогло бы разным людям сконцентрировать свой протест.
Это не выборы — это «специальная выборная операция». Зачем она нужна Путину? Чтобы доказать единство фюрера и нации: есть Путин — есть Россия. Ему важно подтвердить еще раз этот тезис, в который и так многие верят. Наша задача — показать, что всё ровно наоборот. Как это сделать? Простым протестным голосованием, как предлагал Навальный? Идея мне кажется плохой: нам на табло покажут заранее известные результаты. Даже массовое голосование за условного [Бориса] Надеждина не приведет к изменению результатов.
Поэтому нам важно показать себе и миру, что нас много. Так что этот полдень должен быть везде: в Калининграде, Владивостоке, Петербурге,в Долине Нила и на вершине Эвереста. Это будет российский полдень, где россияне должны продемонстрировать свое отношение к Путину. И сделать это на участке — безопасно и законно.
— Вам не кажется, что идейно эта акция пересекается с «Любовь сильнее страха» команды Навального, когда в 2021 году нужно было выйти на улицу в определенное время и поднять зажженные фонарики вверх? Акция не показалась массовой.
— Я выходил в Петербурге, и мне сложно судить. Я видел таких же людей, как и я, я не был там один. Ты прав, конечно, но обстоятельства изменились. Мне кажется, сейчас у людей есть потребность относительно безопасно демонстрировать свое отношение к этому ужасу.
Мы не можем игнорировать очереди за Надеждина. Мы отлично понимаем, что люди пришли туда, чтобы просто увидеть друг друга. Многие живут в изоляции, в одиночестве — им кажется, что все вокруг за войну. Об этом боятся говорить. А здесь говорить ничего надо. Ты просто увидишь своих единомышленников и поймешь, что не один. Это очень важно людям в России.
Мы знаем, что он [Путин] нелегитимный президент, что он узурпатор, что он проводит выборы на оккупированных территориях. Но мы должны показать всем, — и себе в том числе — что он не представляет собой Россию. Что-то, что изменилось в Беларуси [после выборов 2020 года], должно измениться и у нас.
Я понимаю, что Путин не уйдет после акции, но атмосфера может поменяться. Вот эти «бабки на скамейке» больше не смогут говорить, что народ за Путина. Нам важно сломать навязанное пропагандой чувство бессилия.
— В Беларуси, где, как вы говорите, изменилась атмосфера, никаких положительных перемен не произошло: только репрессии, массовое насилие и миграция из страны.
— Если мы смотрим в контексте истории, то Лукашенко потерял свою легитимность. Репрессии и насилие были. Но знаешь, в чем серьезная разница? У Лукашенко был Путин, который его спас. А кто будет у Путина? Там посыпаться всё может очень быстро. Я не утверждаю, что так будет, но мне кажется, что эти обстоятельства надо учитывать.
При всех ужасах, что творили в Беларуси, стало ясно, что Лукашенко не выиграл выборы. Этот политический факт нельзя игнорировать. Если такое случится вдруг с Путиным, это сильно ударит по его ореолу великого победителя, которого все любят. Хотя у Путина уже проблемы. Ему важна легитимность, потому что на штыках невозможно долго продержаться.
Если легитимности не будет, то это еще один сигнал элитам, меркантильным и не имеющим никаких убеждений, а также сигнал силовикам. Сейчас последние уверены, что защищают власть, которую все поддерживают. А что будет, если они начнут задавать себе вопросы?
Альтернатива этому — ничего не делать, просто тихо проголосовать. Но у нас нет на это морального права. Если кто-то что-то лучшее придумает, то почему нет?
— Почему вам не нравится идея протестного голосования?
— «Полдень против Путина» более оптимальный для всех вариант. Ты можешь не голосовать — можешь прийти на участок и просто там постоять, съесть бюллетень, написать на нем, что угодно. Бойкотисты не будут голосовать, а просто придут на участок — это возможность объединить всех.
— Есть ли у вас параметры, по которым вы оцените эту акцию как успешную?
— Мне кажется, это будет очень сложно сделать в цифрах. Я гуманитарий, поэтому думаю, что это впечатление будет довольно очевидным. Я надеюсь на успешность акции, но прекрасно понимаю, что это война.
Это довольно мужественный поступок — прийти и открыто выразить свое отношение к диктатору. Я не призываю людей делать это — это их выбор, их решение. Я могу лишь предлагать и говорить, что мои товарищи в Петербурге не боятся этого делать.
— Как вы думаете, что власть может попытаться сделать, чтобы помешать акции?
— У власти два инструмента: насилие и пропаганда. Пропаганда всё хуже работает, а насилие пока в ее руках. Но оба инструмента работают всё хуже.
Конечно, людей будут запугивать. Как обычно, будет кричать, что это ЦРУ придумало, что вот экстремисты [призывают участвовать]. Эту акцию поддержали многие известные участники «Антивоенного комитета [России]»: Анастасия Шевченко, Михаил Ходорковский, Сергей Гуриев и другие. Надеюсь, что Максим Кац к этому подключится — сейчас он говорит, что к «полудню» надо позднее возвращаться.
— Просчитали ли вы какие-то риски для участников?
— А как это можно просчитать? Истерию можно разогнать до степени, когда любой скажет, что надо дома сидеть. Я не могу залезть в головы фашистов и упырей, но знаю, что они будут сопротивляться, особенно, если поймут, что это консолидированные действия.
Не надо проецировать страхи, надо просто иметь их в виду. Мы не знаем, как Кремль отнесется к этому. Сейчас они разбираются с проблемой Надеждина — у них на каждом этапе возникают проблемы, поэтому и «полдень» может стать для них проблемой. Люди имеют право законно собраться, более того, что власть сама организует это мероприятие.
