«Бумага» продолжает писать о фильмах, которые можно посмотреть дома с ноутбука. Сегодня это алкогольная драма Билли Уайлдера, экономический боевик Джонни То и фривольная трагедия Джона Шлезингера.
«Потерянный уикэнд»
The Lost Weekend, Билли Уайлдер, 1945
Если даже в России снова введут антиалкогольную цензуру и начнут, как в бесславные времена Горбачева, резать и запрещать фильмы со сценами пьянства, эти меры вряд ли коснутся «Потерянного уикэнда». Один из редких (почему, кстати?) фильмов, посвященных острой теме запойного алкоголизма, не щадит своего героя, неудачливого писателя Дона. После десяти дней в завязке тот собирается поехать на природу со своей невестой, но на глаза попадается бутылка виски и план на выходные меняется. Четыре дня проходит между квартирой Дона и ближайшим кабаком; затем появляются и другие интерьеры — например, ломбард и вытрезвитель. В общем, писатель (на самом деле он не написал ни одной книги) проходит все этапы на пути типичного пропойцы.
Дети, не делайте как Хамфри Богарт: он бы наверняка умер от пьянства, если бы рак легких не забрал его раньше
Помимо того что это просто сильный фильм (несмотря на прямолинейный сюжет, движущийся по маршруту пьянство — белая горячка), тема «Потерянного уикэнда» на фоне кино той эпохи выглядит слегка экстравагантно. В классическом Голливуде пьянство хоть и существовало, но оставалось уделом комических или отрицательных, в любом случае, — второстепенных персонажей. Герои нуаров — Хамфри Богарт, например, — пили на экране в таких количествах, что это просто не выглядит правдоподобно: если специально замечать все моменты, когда главный герой, скажем, «Мальтийского сокола», пьет, то можно понять, что он начинает с утра и за день выпивает не меньше половины бутылки. В этом смысле «Уикэнд» восстанавливает справедливость. Дети, не делайте как Хамфри Богарт: он бы наверняка умер от пьянства, если бы рак легких не забрал его раньше.
«Жизнь без принципов»
Dyut meng gam, Джонни То, 2011
Кино Восточной Азии — лучшее на сегодняшний день доказательство того, что жанровые фильмы могут существовать не только в виде голливудской продукции или подражания ей, даже если российские продюсеры и прокатчики в массе своей уверены в обратном. Гонконгский режиссер Джонни То снимает, как и американцы, про бандитов и полицейских, но у него и его местных коллег другие принципы, в том числе эстетические: можно было бы подробно остановиться на том, как именно драматургия этих картин отличается от американского канона, но проще посмотреть.
«Жизнь без принципов» серьезнее, чем кажется, — хотя чемоданов с деньгами, эксцентричных мафиози, погонь и убийств, совершенных не предназначенными для этого предметами, здесь хватило бы на целый фильм Гая Ричи
На этом месте мог бы оказаться едва ли не любой фильм То, но пусть будет, например, этот. Двухчасовой боевик начинается бодро — предъявляется сразу несколько сюжетных линий без предыстории, кто эти люди — непонятно; венчает завязку продолжительная сцена в банке, где героиня-клерк минут пятнадцать обсуждает с пенсионеркой паевые инвестиционные фонды и ставки по кредитам. Потом это все начинает понемногу переплетаться и складываться во что-то единое: каждый из героев преследует свои цели, но все они рассказывают одну и ту же историю человеческой жадности. Банк и биржевые индексы возникли неслучайно, потому что это, в сущности, кино о капитализме и лежащей в его основе философии крайнего индивидуализма — заставляющего отказаться не только от писаных законов, но и от бандитских понятий. Каждый за себя — единственный принцип, который здесь существует. В общем, «Жизнь без принципов» серьезнее, чем кажется, — хотя чемоданов с деньгами, эксцентричных мафиози, погонь и убийств, совершенных не предназначенными для этого предметами, здесь хватило бы на целый фильм Гая Ричи.
«Билли-лжец»
Billy Liar, Джон Шлезингер, 1963
Новые волны накатывают и откатываются назад стремительней, чем может показаться в ретроспективе. Так случилось и с «британской новой волной», которой хватило ненадолго: после ударной пятилетки депрессивных фильмов о северянах-пролетариях актуальные английские режиссеры начали экспериментировать, в частности, заступив на территорию комедии. «Билли-лжец» превращает социально-реалистический сюжет «рассерженных молодых людей» (так называли движение сначала в театре и литературе, затем в кино) в плутовской роман. Главный герой — молодой человек из провинциального города и из низшего сословия, с проблемами в семье и туманными жизненными перспективами. Но тон, который берет режиссер Джон Шлезингер, на удивление легкий. Билли предстает шутом, проводящим всю жизнь в мечтаниях и изобретательным на вранье. Постоянная ложь, которой он пользуется как для выгоды, так и без повода, приводит, конечно, к череде фарсовых ситуаций. Вроде классической сцены из комедии положений, когда герой должен попасть на два свидания одновременно (одно из них происходит на кладбище, где Билли пытается соблазнить девицу посреди фаллических надгробий; по его поведению становится понятно, что он еще и девственник).
Главного героя спасают фантазии, в которых он видит себя военным диктатором своей собственной страны эльфов
В конечном счете все оказывается не очень весело. Билли ничего не успевает, при том что особо ничего и не делает, и, вообще, — типичный неудачник: его спасают фантазии, в которых он видит себя военным диктатором своей собственной страны эльфов. Играющий героя Том Кортни за год до того исполнил главную роль в великом «Одиночестве бегуна на длинную дистанцию» — злобно-тоскливом фильме Тони Ричардсона о проблемном подростке. Там актер представал совсем иным — его герой был угрюмым и молчаливым. Здесь он постоянно гримасничает и болтает без перерыва, но судьба его окажется, вероятно, столь же печальной.
