В конце 2023 года в издательстве Freedom Letters вышла вторая книга российского писателя, продюсера и автора телеграм-каналов о кино и z‑пропаганде Ивана Филиппова. «Мышь» — это роман о зомби-апокалипсисе в Москве, который начался из-за разработки вакцины бессмертия для Владимира Путина.
Иван живет в Тбилиси почти 2 года и продолжает создавать «литературу прямой эмоции». Paper Kartuli поговорила с Филипповым о том, насколько творческое высказывание может что-то изменить в современной России, что вдохновляет его писать в новом городе и почему его следующая книга будет начинаться в Тбилиси.
Кто вы
— Сложный вопрос. Давайте для целей нашего разговора я буду «писателем». Я немного смущаюсь этого слова, потому что слово «писатель» всегда для меня означало что-нибудь типа «выдающийся писатель, пишущий серьезные романы». Это точно не про меня, у меня никогда не было амбиции писать серьезную литературу. Единственное, что мне хочется, — рассказывать захватывающие истории, которые увлекают читателя и вызывают у него острые эмоции.
Моя «Мышь» — это, конечно, эскапизм. Самое популярное сообщение, которое я получаю сегодня от людей вне зависимости от их пола, возраста и места жительства, — что они плакали в финале. Или смеялись, или переживали, что им были важны судьбы придуманных мной героев. Мне это важнее всего. Про жанровые фильмы говорят, что это «кинематограф прямой эмоции», — возможно, то, что я люблю в писательстве, это где-то рядом с «литературой прямой эмоции».
Это такое своеобразное умственное упражнение. Мне всегда нравилось брать устоявшийся западный жанр и пытаться его перепридумать таким образом, чтобы он стал нашим. Мой первый роман «Тень» — это история, которая укладывается в правила классической комиксовой origin story: восемь столетий истории Москвы, соединенные жанровой конструкцией, известной нам по комиксам, дают уникальный результат.
«Мышь» задумывалась так же — мне было интересно, что будет, если в Москве начнется зомби-апокалипсис. Но так выглядел замысел до войны. Сейчас же «Мышь», конечно, это для меня история и про войну, и про то, что война сделала с моим любимым городом.
Сейчас мы все проживаем драматичный, но во многом освобождающий опыт. И мне как читателю страшно интересно, как он будет выглядеть в литературе.
У творческих людей разный «тормозной путь». 24 февраля 2022 года нам ломанули стоп-кран: кто-то еще находится в движении, кто-то уже остановился. А когда творческий человек останавливается, он может осмыслить опыт и придумать что-то на его основе. Этим сложно заниматься в пути, в состоянии непокоя. У большинства, за кем я слежу, тормозной путь близок к финалу, и в ближайшие несколько лет мы, думаю, прочитаем много книг, написанных в эмиграции.
Где мы
— Мои любимые места в городе связаны, как правило, не с историческими или культурными ценностями, а с какой-то острой эмоцией, которая у меня с ними связана. «Фабрика» стала первым местом, где я почувствовал себя в Тбилиси безопасно.
Мы с семьей приехали 6 марта 2022 года. Было холодно, российские карточки заблокированы, Bank of Georgia и TBC отказываются открывать счет — все были в тяжелом ахуе.
Квартира, которую мы нашли, находилась рядом с «Фабрикой». Я каждый день засыпал и просыпался с ужасом и тревогой, с бесконечной смертью в новостях, но вечером проходил 200 метров — и возникало внезапное ощущение жизни. Много молодежи, фонарики, вино… Там, в вечернем дворе «Фабрики», я находил внутреннее равновесие — в первые месяцы это было очень важно.
Мне страшно нравилось жить в Чугурети: я люблю его планировку с прямыми улицами, грузинские балконы, внутренние дворики, маленькие особнячки. Я обожаю этот мост с вытянутыми львами на Марджанишвили.
Следующая книга — я уже придумал ее, просто нужно сесть и написать — будет начинаться в Тбилиси. Здесь я нашел новые места, дома, маршруты, обстоятельства, характеры — всё это максимально непохоже на Москву.
Тбилиси для меня — это наполовину Париж, наполовину Бейрут. Мне нравится его архитектурная непредсказуемость: в доме на улице Читая, где мы жили, было шесть квартир, и в каждую из них можно было попасть своим способом. На второй этаж — из одного подъезда, на первый — через вход во внутреннем дворе, во втором подъезде правая створка двери шла только в квартиру на первом этаже.
Тбилиси удивительно дружелюбный город: младший сын периодически говорит, что здесь ему нравится больше, чем в Москве. Мои знакомые активисты, которые переехали в Грузию, говорят: первое, ты перестаешь здесь бояться стука в дверь, второе — ты перестаешь реагировать на полицейских. На самом деле, оказывается, объяснить, почему при виде человека в форме мы переходим на другую сторону улицы, бывает сложно даже на постсоветском пространстве…
Как вы
— В порядке. Всё еще волнуюсь — но я всегда волнуюсь, и, чтобы бороться с волнением, я пишу. Это моя тяжелая зависимость: я не могу не писать. Тексты по работе, тексты в социальные сети и два телеграм-канала, колонки в какие-то важные для меня издания…
«Мышь» была целиком придумана до войны в Москве, но написана уже в Тбилиси. Рядом с ноутбуком у меня был открыт планшет с гугл-панорамами, по которым я двигался метр за метром. Написал — прошелся по маршруту героев, это было важно для меня.
Я не знаю, увижу ли когда-нибудь свой любимый город. Действительно, так получилось, что и в «Тени», и в «Мыши» Москва занимает непропорционально много места — это отдельный персонаж. Писать о нем на расстоянии было не сложно, а просто грустно.
«Мышь» прочитали девять российских издательств, восемь из которых написали классные отзывы, но все в один голос сказали, что нужно менять известные имена: причем не только Симоньян, Соловьева или Путина, но даже Черненко. И хотя они эпизодические герои из первых глав и эпилога, я сказал, что принципиально не буду это делать. Мне было важно уравновесить придуманных людей реальными. Вместе они создают объемную картинку, и читатель понимает, что это настоящий живой город, который он знает, которому верит.
Книга не запрещена в России, ее можно купить за рубли в магазинах Петербурга и Москвы (сейчас все экземпляры раскуплены, но обещают напечатать еще). До того, как Бориса Акунина признали террористом, ее можно было купить и в его онлайн-магазине. То есть мои книги совершенно легально печатаются в российских типографиях.
До литературы у власти руки доходят в последнюю очередь, но я понимаю, что, если ты выбираешь конкретную позицию, тебе рано или поздно прилетит. Ты делаешь выбор, и рано или поздно у этого выбора непременно будут последствия. Но это осознанная позиция.
Остаться в России для меня означало замолчать или говорить эзоповым языком, избегая всех острых углов. А я не умею молчать (что всегда, конечно, было отдельной для меня проблемой). Да и придумывать неполитические истории я тоже не умею. Я считаю, любая история в любом жанре должна разговаривать с тобой про мир вокруг. Это всегда высказывание, всегда проблематика, даже если действие происходит в полностью придуманном фэнтезийном мире.
Всё, что я буду писать дальше, конечно, глубоко связано с политикой и происходящими событиями, хотя это будет уже в другом жанре, не имеющем ничего общего с фэнтези.
Видите, есть и хорошие новости 💚
Мы продолжим рассказывать вдохновляющие истории — а вы можете поддержать нашу работу
поддержатьЧто еще почитать:
- «У меня есть коллекция бумажных рублей трех эпох». Знакомьтесь, коллекционер Гиорги Цицхвая — и его история: от Новосибирска до Тбилиси.
- «Это не выбор национальности. Это выбор между добром и злом». Муся Тотибадзе — о жизни на две страны, фамильном доме в Тбилиси и музыке, которая объединяет
