В «Севкабель Порту» появилась площадка «Стрит-арт хранение», где специалисты коллекционируют работы уличных художников со всей России и проводят по ним экскурсии. Работы хранятся здесь в виде использованных трафаретов, наклеек и объектов из разных материалов — сейчас в собрании 350 произведений 40 художников.
«Бумага» поговорила с куратором Алиной Зорей о том, как появился проект, зачем нужно популяризировать искусство «уличной волны» и чем стрит-арт Петербурга отличается от уличного искусства других городов.
Кто придумал «Стрит-арт хранение»
— Что такое «Стрит-арт хранение» («САХ») и чем занимается проект?
— Это не галерея, не выставка и не музей — это формат открытого хранения, где на небольшой площади в «Севкабель Порту» собрано около 350 работ художников с уличным бэкграундом.
Сейчас в коллекции есть работы художников из пяти городов России, в планах собрать коллекции из 15 городов — более 450 предметов. Поскольку у нас маленькое пространство — 88 квадратных метров, — всё хранится в закрытых секциях с плотной развеской, это позволят нам представить посетителям довольно большой срез.
Задачи у нас, с одной стороны, просветительские: показать, чем уличное искусство Владивостока отличается от [стрит-арта] Москвы, Екатеринбурга или Нижнего Новгорода. А еще — рассказать о техниках, направлениях и смыслах, которые транслируют художники, показать, как эволюционировало это направление.
С другой стороны, мы хотим создать прецедент для исследования — на данный момент в искусствоведении и музейной сфере уличное искусство остается на периферии как что-то маргинальное, молодое и не требующее системного изучения. Хотя в действительности в России оно развивается более 30 лет.
Мы формируем библиотеку с книгами и на русском, и на иностранных языках, берем интервью у всех художников, чьи работы приобретаем, и пишем тексты о всех работах, которые приезжают к нам. Это всё хранится в специальной базе данных, и этот материал доступен для любого исследователя по предварительной заявке.
— Кто автор проекта и кто его финансирует?
— Мы частная институция, у которой нет грантов, поддержки государства или конкретных корпораций. У нас есть инвесторы, которые через INLOCO Initiative давно поддерживают Институт исследования стрит-арта. Это несколько немедийных бизнесменов из Петербурга, которые не хотят называть свои имена. «САХ» — это очередное направление работы.
Институт публикует книги, организует форумы уличного искусства, оцифровывает архивы и документы, занимается научной работой. Кроме нас и института есть также галерея в Дубае, которая открылась зимой, — она направлена на продажу работ, поддержку и развитие художников.
— У вас большая команда?
— У каждого из проектов своя отдельная команда. В «САХ» пять человек: я — куратор; Дарья Маркосян — главный хранитель, она отвечает за сохранность предметов, температурный режим и влажность (мы стараемся следовать стандартам государственных музеев); Анна Нистратова — директор Института исследования стрит-арта, у нас она научный сотрудник. А еще есть менеджер и управляющий.
Также у нас работают гиды — студенты Европейского университета, которые пишут магистерские диссертации по уличному искусству, они отлично погружены в тему, проводят экскурсию.
В «САХ» еще диджитал-команда, которые ведут социальные сети и телеграмм канал «Стрит-арт-хранитель»: SMM-менеджер Егор Маркелов, редактор Саша Быковский, а также арт- и пиар-директор Петр Иванов.
Что есть в коллекции и как она формируется
— Какие авторы уже попали в коллекцию «САХ»?
— Из петербургских художников сейчас в коллекции есть «10.203», Миша Маркер, Стас Багс, Андрей Люблинский, Миша Верт, Турбен, Дусто, [Виктор] Забуга, «Явь», Zoom. Мы стараемся системно подходить к этому вопросу. Всего сейчас порядка 40 художников.
— Из каких городов есть работы?
— Сейчас у нас есть коллекции из Петербурга, Самары, Москвы, Екатеринбурга, Нижнего Новгорода, штучные работы из Братска и Перми — туда системных экспедиций не было.
— Как организована работа с пополнением фонда?
— Институт исследования стрит-арта формирует для нас список по городу, например Перми, — они изучают уличную ситуацию, активность художников за последние годы, и представляют список наиболее интересных и самобытных авторов, у кого сформировался особенный художественный язык.
Дальше команда из нескольких человек отправляется в этот город — в эту группу входят Анна Нистратова и Михаил Астахов, директор всего INLOCO Initiative. Они приходят в мастерские, отсматривают работы, общаются с художниками.
Дальше есть художественный совет, в который вхожу я и наши исследователи, инвесторы, пиар-служба — мы коллективно принимаем решение о том, какие работы нам кажутся наиболее интересными для постоянной коллекции. Поскольку это именно долгосрочное хранение, у нас ничего не продается, нам важно не купить отдельную работу художника (создатели проекта покупают у художников работы — прим. «Бумаги»), а показать его развитие.
— Как происходит музеефикация уличного искусства?
— Мы не выламываем части стен. Техники уличного искусства разнообразны: у нас есть, например, екатеринбургская художница Рита Хаак, которая делает керамические цветы и монтирует на стены — такой цветок мы можем принять к себе в хранение. У нас есть «собака-наблюдатель» Андрея Люблинского. Это металлическая каркасная скульптура, которая была установлена на крыше дома. В таком случае перенос уличного искусства в музейное хранение может происходить безболезненно.
В других случаях мы покупаем отработанные трафареты — у нас есть, например, трафарет работы Zoom «Репка».
Мы собираем зины, плакаты, коллекции наклеек — необязательно рисовать аэрозольным баллоном на стене, а потом выламывать этот кусок.
Зачем говорить об уличном искусстве и кто такие художники «уличной волны»
— Зачем изучать и систематизировать стрит-арт? И зачем нужна общественная дискуссия об этом?
— Импрессионисты кардинально повлияли на историю искусства, но их век был достаточно короткий — 20 лет. Или маньеризм, рококо — достаточно короткие течения, но из сегодня кажется, что они были масштабными. Если мы берем уличное искусство в России, то здесь оно развивается более 30 лет. По всему миру — если грубо и консервативно оценивать — не менее 50 лет, если мы игнорируем все высказывания в общественном пространстве, которые происходили на протяжении всей истории человечества. Это стабильное и масштабное явление.
Человеку нужно высказываться в публичном пространстве. «Жэк-арт» — когда люди не позиционируют себя художниками, но тем не менее они хотят делать город лучше, уютнее из собственных представлений.
Важно об этом говорить, потому что в крупных городах искаженное представление о публичном пространстве. Нас с детства учат, что город враждебен и не принадлежит нам, но на самом деле город такой же наш дом, за часть которого решили взять ответственность уличные художники. Они его «захватили», потому что нам он не нужен.
Это не только история про то, что мы изучаем очередное направление в искусстве, это история о попытке познать самих себя и попытаться присвоить город себе обратно, понять, что в городской фактуре много информации, контекстов, но и смыслов, которые мы привыкли не замечать, а это важная часть нашей жизни. Если мы начнем активно участвовать в жизни города, он станет комфортнее и приветливее для нас самих.
— Про «захватили». В общественной дискуссии есть популярный тейк, что уличное искусство портит город.
— С одной стороны, да. Это часто звучит, но на это есть и другой взгляд — это можно воспринимать как точки роста города.
На Дворцовой площади, где всё красиво, светло, есть скамейки — там почти невозможно появление системно работающего уличного художника. Они выбирают определенные поверхности — это можно воспринимать как место, над которым нужно работать. Если есть двор, в котором всё в граффити, скорее всего, это очень проходное и неуютное место — оно стало таким до того, как туда пришли уличные художники.
Если в городе происходит благоустройство, то туда приходит альтернативная жизнь, формируется другой порядок вещей. Я недавно была под мостом Бетанкура, где власти сделали скейт-площадку и поставили стену для легальных граффити — меня поразило, насколько там чисто и насколько там есть свои правила жизни: по этим дорожкам можно кататься, по этим гулять.
— Если я правильно помню, то Игорь Поносов в «Искусстве и городе» писал, что в петербургском сообществе есть негласное правило не трогать историческую застройку.
— Вообще петербургское уличное искусство сильно отличается от ситуации в любом городе России. Здесь сильно довлеет статус памятника под открытым небом, и в историческом центре, за исключением дворов-колодцев, сложно что-то найти. И дело не в хорошей работе коммунальных служб — на стенах редко появляются вандальные надписи.
В петербургском уличном искусстве сильно развит плакат, стикер, микро-стрит-арт, пиксель-арт — нечто нежное, вкрадчивое и то, что аккуратно встраивается в городскую среду.
У нас нет ни одного паблик-арт-фестиваля и есть штучные работы, которые были сделаны нелегально на фасадах. Чаще всего для больших работ избираются трансформаторные будки.
— А кто такие художники «уличной волны»?
— В 2016 году мы с Михаилом Астаховым предложили этот термин на одной из конференций, которая проходила в Петербурге.
Мы понимали сложную сложившуюся ситуацию. Есть граффити-райтеры, которые «бомбят» в городе, — у них нет никакого желания оказаться в музее и галерее, они в андерграунде. При этом к тому моменту появилось много авторов, которые долго рисовали на улице, но им стало интересно перейти в поле современного актуального искусства, они начали сотрудничать с галереями, за это их стали отторгать в андерграунде.
С третьей стороны появились некие примкнувшие авторы, которые не рисовали на улице, не проходили этот обряд инициации, когда человек писал свое имя или никнейм на стене. Они просто начали использовать публичное пространство как инструмент, новую площадку, где они могут высказываться. Чаще всего эта третья группа делала легальные работы в рамках паблик-арт-фестивалей.
Эти три категории художников всё время находились в споре, кто из них действительно уличный художник. И мы с Михаилом предложили понятие «искусство уличной волны», которое должно было примирить всех этих авторов. Мы говорили, что художники «уличной волны» — те, кто может рисовать и на улице, и выставляться в галереях, и делать официальные работы, но их объединяют общие темы, некоторая свобода высказывания и иногда отсутствие выучки — они не всегда рисовали 15 лет бюст Аполлона.
Сначала это понятие подвергли жесткой критике, но позднее оно начало приживаться.
Как пространство будет развиваться
— Что будет дальше происходить с экспозицией?
— Сейчас «САХ» работает в режиме экскурсий — туда невозможно попасть самостоятельно, но можно записаться на посещение с гидом.
Сейчас у нас есть только обзорная экскурсия, которая знакомит с уличным искусством, — она общая и скорее подходит тем, кто не сильно погружен в это. Каждые три месяца будет добавляться новая программа, например «логоцентричный стрит-арт» или «отсылки в уличном искусстве к классическому», «нижегородский кейс», — хотим добавлять узкие темы, которые могли бы рассказать больше нашим посетителям.
Практически каждый месяц обновляется экспозиция — некоторые работы у нас находятся на стенах и им нужно отправляться на отдых, чтобы они не выгорали. Кроме этого, только в 2023 году у нас запланировано три экспедиции в Москву, Пермь и Архангельск — эти работы приедут в «САХ» и коллекция пополнится. Поэтому обновление и пополнение будет происходить регулярно — у нас можно будет находить больше работ и информации.
— Как вы будете развивать событийную часть?
— В мае мы примем участие в ярмарке современного искусства в «Севкабель Порту» Port Art Fair. Мы продолжим проводить лекции, привозить специалистов в своих областях, спикеров из разных городов России, чтобы дискуссия об уличном искусстве систематически продолжалась на территории «Севкабель Порта».
В будущем мы хотим проводить временные выставки на других площадках. Уже сейчас у нас в запаснике есть почти 100 работ, некоторые из них очень большие, например есть работа 17 × 3,5 метра. Такие большие работы ждут временных проектов. В этом году мы поняли, что мы по ресурсам не сможем такое реализовать, но надеюсь, что со следующего года такая возможность появится.
