«Приходится работать с приехавшими с фронта». Как во время войны изменилось положение проституированных женщин

Люди, вовлеченные в сексуальную эксплуатацию, — одна из самых уязвимых категорий: их не защищает полиция и у них нет общественной поддержки. Они часто подвергаются насилию и на них в первую очередь может сказываться рост агрессии в обществе.

В конце 2022 года в России резко выросло число женщин (и, возможно, мужчин), оштрафованных за проституцию. «Бумага» подсчитала, что во втором полугодии 2022-го их стало почти в два раза больше, чем в предыдущем полугодии или во второй половине 2021-го.

Петербургская организация «Серебряная роза» 20 лет помогает вовлеченным в проституцию отстаивать их права. «Бумага» поговорила с ее основательницей Ириной Масловой о том, растет ли в России количество проституированных женщин после начала полномасштабной войны в Украине, что для них изменилось и чем отличается ситуация в Петербурге.

«Серебряная роза» выступает за легализацию проституции. За это ее деятельность критикуют активисты — противники легализации и сторонники шведской модели. Они указывают, что термин «секс-работа» (его использует Ирина) не учитывает, что зачастую проституция — это торговля людьми.

Ирина Маслова

директор фонда «Серебряная роза»

— Как с февраля 2022 года изменились взаимоотношения проституированных женщин с силовиками?

— Примерно в октябре — ноябре 2022 года началось давление на секс-работниц в Москве, а затем в Петербурге и других регионах. Оно продолжается до сих пор. Мы понимаем, что это была команда «фас». Я полностью уверена, что сейчас идет большой передел рынка — кто-то зачищает поле. Я не знаю, кто именно всё начал, но, по слухам, это сделал какой-то высокопоставленный чиновник.

Столкнулись с давлением все — от тех, кто работает за 1,5 тысячи рублей за час, до тех, кто берет 50 тысяч.

Осенью начались массовые так называемые контрольные закупки, когда полицейский притворяется клиентом секс-работницы. Мы столкнулись с очень сильным ростом количества задержаний — почти в 10 раз. Даже по статистике. Однако только одна десятая этих задержаний заканчивается судом, потому что всегда проще откупиться.

При этом контрольные закупки сами по себе незаконны — если судить по международным правовым нормам, то силовики совершают провокацию правонарушения.

— Как повлиял на секс-услуги вероятный рост агрессии в обществе, бытового насилия? Сказалось ли это на уровне защищенности «секс-работниц»?

— Агрессии со стороны клиентов по отношению к секс-работницам стало гораздо больше. Но главными агрессорами всё-таки остаются силовики.

Когда начинаются любые катаклизмы, связанные с ростом агрессии в обществе, чаще всего жестокость выплескивается на самых беззащитных. Среди них женщины и секс-работницы. Если те, кто обязан защищать людей, позволяют себе жестокость, то, к сожалению, для большинства это становится неким разрешением — можно вести себя точно так же.

Секс-работниц никто не защищает, а они сами редко готовы просить о помощи. Для них всегда проще откупиться деньгами. Так научились, так умеют и так будут делать, лишь бы их не трогали.

Непонятно, где находится та черта, перейдя которую секс-работницы больше не будут выносить всю несправедливость мира. Когда они встанут и скажут, что они имеют право на собственное достоинство, а государство не должно лезть в их постели.

— Существуют ли кейсы, когда проституированные женщины выигрывали суды против силовиков?

— Да, такие случаи есть. Например, к нам недавно обратилась девушка-мигрантка из страны СНГ. К ней с «контрольной закупкой» приходили полицейские, которые начали угрожать статьей о проституции. При этом они сказали, что будут приходить каждый месяц и забирать у нее по 20 тысяч рублей. Видимо, участковому очень нужен был дополнительный заработок. Девушка испугалась и написала все признательные показания.

Через несколько дней она принимала своего постоянного клиента и пожаловалась на проблему с полицией. Мужчина, оказывается, знал о «Серебряной розе» и посоветовал ей обратиться к нам. Мы дали девушке адвоката и выиграли дело против силовиков, доказав, что они спровоцировали правонарушение. К счастью, попался очень вменяемый судья, который знает законы.

Защищать себя реально и необходимо. Это позволяет сохранить достоинство и верить, что что-то человеческое в нас всех осталось. Не каждая придет к нам из-за синдрома беспомощности. Но встречаются истории, которые позволяют продолжать правозащитную работу и верить, что мы не зря всё это делаем.

— Как изменились проблемы «секс-работниц» из-за войны в Украине?

— Одна из проблем — снижение числа клиентов в Петербурге и России в целом. В феврале 2022 года часть из них ушла на фронт по призыву, другая часть — после начала мобилизации в сентябре. И возвращаются обратно не все из них. Из-за этого секс-работницы стали меньше зарабатывать.

Другая проблема — люди с фронта возвращаются со сломанной психикой. Служб психологической помощи и вывода человека из посттравматического расстройства почти не существует. Кроме того, сами мужчины часто не готовы принимать такую помощь.

Секс-работницам приходится сталкиваться с агрессивными клиентами, вернувшимися с фронта. В таких ситуациях всё зависит от навыков женщины — если она умеет выслушивать и снимать агрессию, то она будет в большей безопасности.

Наши психологи сейчас работают именно с теми секс-работницами, кто прошел через агрессию со стороны вернувшихся с фронта. Боевые действия никогда не проходят бесследно — ни для участников, ни для их окружения.

Если у мужчины в руках оружие и он решает, что он бог и вправе распоряжаться чужой жизнью, то он слетает с катушек. Становится неважным, враг перед ним, которого тебе навязали как врага, или мирное население.

— Случались ли в городе ситуации, когда секс-работницу убивал клиент, вернувшийся с войны?

— Я не знаю всех секс-работниц и все случаи насилия над ними. О таких убийствах в городе я не слышала, но они могут быть.

— Как еще изменились проблемы секс-работниц в России? Отличается ли чем-то Петербург?

— Сохраняется насилие, нехватка профилактики ВИЧ-инфекции, отсутствие юридической помощи и психологической поддержки. Петербург в этих вопросах ничем не отличается от остальных регионов.

Эти проблемы только усугубились. Например, становится меньше программ профилактики ВИЧ-инфекции, потому что государство выделяет на них меньше денег, а иностранные компании и фонды уходят из России.

— Как изменилось число секс-работниц в России после начала полномасштабной войны в Украине?

— Несмотря на все кризисы, число секс-работниц почти не изменилось. Одна группа сменяет другую и общее число остается примерно одинаковым.

В первую очередь уехали девушки из Украины. Затем, когда начали вводить санкции и усложнились международные переводы, стало меньше мигранток из стран центральной Азии. Среди секс-работниц, которые обращаются к нам, их количество упало с 60 до 30 %. При этом стало больше приехавших из регионов России.

Военный конфликт несильно повлиял на количество секс-работниц в городе и стране. Сильнее на секс-работниц повлияли осенние чистки. Из-за них число работниц уменьшилось минимум на 10 %. Давление также влияет на то, как женщины работают. Например, если 20 лет назад около 20 % от общего количества женщин в Петербурге работали на улицах, то сейчас их всего 5 %. Сейчас же многие уходят из борделей и начинают снимать жилье самостоятельно или с другими секс-работницами.

Точное число секс-работниц в Петербурге назвать невозможно. Иногда Минздрав и МВД ссылаются на мои оценки — 45 тысяч секс-работниц в городе и около трех миллионов по всей России. Но эти данные неточные — мы получаем их, исходя из оценок процента секс-работниц от общего населения в разных странах.

Ни в одной стране никто не пересчитывал секс-работниц, даже если проституция и секс-работа официально существуют в стране. Всегда останутся те, кто работает нелегально. Мы можем точно сказать лишь сколько человек обращается в «Серебряную розу» ежегодно. В 2022 году это число составило более семи тысяч секс-работниц.

— Как за последнее время изменился портрет секс-работниц?

— Изменилось отношение к секс-работе — если до 2020-х для 90 % участниц сферы она была единственной занятостью, то сейчас этот процент упал до 70 %.

Большинством секс-работниц остаются цисгендерные женщины. В Петербурге их возраст в среднем от 32 до 35 лет, в Москве — немного меньше. Несовершеннолетних в этой сфере почти нет, либо они переходят, например, в вебкам.

— Какие группы секс работниц оказались самыми незащищенными в 2022 и 2023 годах?

— Наиболее уязвимы всегда мигрантки, особенно если они работают за низкую цену. В таких случаях не исключено насилие.

Еще одна незащищенная группа — транс-персоны, которые составляют меньше 5 % от всех секс-работниц города. После принятия закона об «ЛГБТ-пропаганде» и запрете трансгендерного перехода они начали паниковать. Они не понимают, как дальше заботиться о своем здоровье и своей безопасности.

Закон о запрете «ЛГБТ-пропаганды» повлиял и на мужчин, которые предоставляют секс-услуги другим мужчинам. Они опасаются, что их могут обвинить в такой «пропаганде».

Каждый новый клиент для них и так был опасностью, а сейчас риски увеличились еще сильнее. Поэтому многие транс-персоны, например, из Узбекистана и Таджикистана, уехали из Петербурга в более толерантные страны.

Также у нас была клиентка трансгендерная девушка, которая уехала в Украину еще до февраля 2022 года и осталась там. У нее закончилась заместительная гормональная терапия и пришлось искать лекарства через наших партнеров. В итоге удалось их найти в Одессе, но это было очень сложно.

— Сталкивались ли вы со случаями, когда в секс-работу уходили беженки из Украины?

— Нет, с февраля 2022 года среди наших клиенток я не видела ни одной беженки из Украины. Большинство беженок приезжает в Петербург семьями с детьми и относятся к городу как к перевалочной базе на пути в другие страны. Они находятся здесь какое-то время, выдыхают и едут дальше.

Если женщина-беженка принимает решение, что она будет вытаскивать свою семью, оказывая сексуальные услуги, это ее право. Если государственные органы не могут обеспечить людям минимально возможный доход, ни я, ни вы, ни власти не могут лишить ее права зарабатывать так, как она считает необходимым.