«Война — это прибыльное для меня дело». Истории россиян, которые мечтали попасть в частные военные компании. И попали

Частные военные компании появились в России еще в 90-х. Они защищают заказчиков от сомалийских пиратов, разминируют объекты на Ближнем Востоке и даже воюют в Сирии, но до сих пор не легализованы в России. При этом постоянные публикации СМИ о действиях «Группы Вагнера» сформировали вокруг ЧВК много мифов и сделали работу в военных компаниях желанной для десятков россиян.

Кто и зачем идет работать в ЧВК, сколько платят за войну и борьбу с пиратами, а также почему многие бойцы ЧВК на самом деле обычные охранники — в материале «Бумаги».

С тех пор Казачков продал несколько своих сценариев и сыграл в двух десятках фильмов и сериалов, включая «Морские дьяволы», «Литейный» и «Дружина», показанные на федеральных каналах «НТВ» и «Россия». Из-за сурового выражения лица и крепкого телосложения Казачков играет в основном преступников, военных или полицейских.

Заработав, Казачков вернулся к написанию сценариев — сейчас он заканчивает работу над очередным сериалом. Но бывший военный признается, что ему понравилось в ЧВК и он не прочь поработать еще: «Там близкие мне по духу люди. Все-таки я больше ощущаю себя воином, чем киношником».

«Зарплату задерживают на 2–2,5 месяца, большая текучка, охраняем нелегальные казино, бильярдные и рестораны», — так выглядит типичный отзыв о работе в российских ЧВК. В соцсетях и на сайтах отзывов о работодателях можно найти несколько десятков россиян, которые жалуются, что пытались устроиться в ЧВК, но после вступительных испытаний их в лучшем случае отправили работать обычным охранником или коллектором с соответствующей зарплатой. В худшем — взяли деньги за обучение и выдали сертификат о прохождении курсов в ЧВК.

Вместе с тем многие из них в соцсетях пытаются поддерживать образ профессионального военного. На аватарках — фотографии в камуфляже и с ружьем для пейнтбола наперевес, в разделе «Работа» — «ЧВК» или «наемник», на стене — репосты цитат из паблика «Солдат удачи» и скриншоты из игры Escape from Tarkov — разработки петербургской игровой студии, рассказывающей о конфликте двух российских ЧВК в вымышленном российском городе Тарков.

Главный редактор сайта «ЧВК.Инфо» (отслеживает деятельность военных компаний) Евгений Берсенев пояснил «Бумаге», что всего в России работает больше десятка организаций, которые позиционируют себя как ЧВК. Но достоверно известно только о двух компаниях, которые время от времени выполняют зарубежные контракты на Ближнем Востоке или в Латинской Америке через свои структуры в офшорах — «РСБ-Групп» и Moran Security Group. В основном они занимаются охраной морских судов или разминированием объектов.

Насколько часто появляются такие контракты и какова численность сотрудников этих ЧВК, достоверно неизвестно. В Moran Security Group заявили, что их сотрудники прямо сейчас работают за границей, но признали, что заказы появляются не так часто и в последнее время их стало меньше. Конкретных цифр в Moran не назвали, но подчеркнули, что «роль российских ЧВК на мировом рынке ничтожна». В «РСБ» отказались рассказывать о своей работе, назвав вопросы «Бумаги» «провокационными». Ранее в компании говорили, что могут привлечь к выполнению заказов до 2 тысяч человек, не раскрывая, насколько часто это происходит.

Берсенев пояснил «Бумаге», что даже эти две компании далеко не всегда имеют контракты и, например, «РСБ» приходится совмещать их выполнение с работой в формате ЧОПа, проведением платных курсов подготовки и продажей фирменных футболок.

Стабильно работать российским компаниям мешает большая конкуренция на мировом рынке и то, что ЧВК в России не легализованы, подчеркивает главред «ЧВК.Инфо». Теоретически за наемничество можно получить до 7 лет колонии, а за вербовку — до 15. Однако на практике эти статьи практически не применяются.

Бывший сотрудник российского ЧВК, которого приглашали в «Группу Вагнера» для работы в Африке, пояснил, что многие ЧВК в России создавались специально для участия в конфликте в Украине, но прекратили свое существование в последние два года.

«Рынка ЧВК в России как такового нет, он в полуобморочном состоянии. Контрактов сегодня нет почти ни у кого. Насколько мне известно, кроме „Вагнера“ никто всерьезную из российских не работает. Даже наши большие компании, работающие за границей, не пользуются услугами российских ЧВК», — пояснил он.

В исследовательской группе Conflict Intelligence Team, изучающей военные конфликты, подытожили, что в России нет ни одной ЧВК в западном понимании этого термина.

«„Группа Вагнера“ слишком превосходит это понятие, а остальные — сильно не дотягивают и являются либо ЧОПами, либо патриотическими клубами, организованными бывшими добровольцами Донбасса», — пояснили исследователи.

Некоторые из таких организаций даже пытаются официально зарегистрироваться как ЧВК. Согласно ЕГРЮЛ, в России работает шесть компаний, в юридическом названии которых присутствует выражение «частная военная компания». Зарегистрированы они как ООО, предоставляющие охранные услуги. Некоторые из них заключают госконтракты. Например ООО «Частное охранное агентство „ЧВК — Частная военная компания“» охраняло в Севастополе «Водоканал» и здание правительства, а ООО «Частная военная компания „Страж“» — сразу несколько детских лагерей в Калининграде.

«Наши ЧОПы просто стараются запудрить мозги нанимателям. Те думают, что получают бойцов с огромным боевым опытом, а на самом деле — обычных охранников», — пояснил «Бумаге» бывший сотрудник российской ЧВК.

В Петербурге на набережной Обводного канала, 191 стоит трехэтажное здание с закрытыми жалюзи окнами. На фасаде сразу две отсылки к конфликту в Донбассе: на двери вывеска с названием «Частная военная компания „Вежливые люди“» и логотип с силуэтом солдата и котенка, ставший популярным во время конфликта в Украине. Точно такой же логотип используют интернет-магазины, продавая футболки и наклейки на машины.

Попасть внутрь можно, лишь позвонив в звонок: дверь закрыта. В дверях встречает бритоголовый крупный мужчина в кардигане. Комната похожа на обычный офис: два кабинета, стол с документами и старым компьютером, календари с животными и леденцы в большой вазе.

В ответ на вопрос о том, можно ли устроиться на работу в ЧВК, бритоголовый мужчина говорит, что сейчас набора в ряды «Вежливых людей» нет.

«Вы оставьте свои контактные данные — мы вам напишем, когда понадобится. За это вы не сядете [в тюрьму]. У нас контракты из-за границы — покатаетесь, мир увидите», — говорит мужчина. На этом он просит покинуть помещение. В последующие визиты в офисе просто никто не открывает дверь.

ЧВК «Вежливые люди» открылась в конце 2017 года. Один из ее учредителей, по данным ЕГРЮЛ, — петербуржец Алексей Марущенко, который до этого уже пытался создать собственную ЧВК.

До 2014 года Марущенко вел обычную жизнь и пытался заниматься бизнесом. В молодости окончил Высшее военное командное училище, вышел оттуда лейтенантом запаса, женился и помогал деньгами онкобольным детям. В 2008 году вместе с супругой открыл сеть тату-студий Maruha, выбрав название по имени слявянской богини, которая «олицетворяет смерть чужим, процветание своим».

В 2012 году Марущенко услышал заявление Владимира Путина о том, что ЧВК могут стать «инструментом реализации национальных интересов без прямого участия государства». А спустя два года, узнав о начале военных действий в Донбассе, он решился реализовать свою давнюю мечту и заняться военным бизнесом. Петербуржец открыл ЧВК «МАР», сотрудники которого сразу отправились в Донбасс.

Уже в 2015 году Марущенко получил официальную благодарность от властей ДНР за доставку гуманитарной помощи. Марущенко говорил, что в тот момент в Донбассе находились 70 сотрудников «МАРа». Они якобы эвакуировали людей, занимались разведкой и проводили расследования, «которые не смогли [провести] правоохранительные органы». Марущенко подчеркивал, что вся эта деятельность ведется «в интересах России и с соблюдением законов РФ».

В 2014–2015 годах Марущенко часто выступал в СМИ и хвалился тем, что «МАР» готовы работать не только в Украине, но и в других странах — например, в Сирии. «Если ваш родственник уехал воевать в „Исламское государство“ (ИГ — запрещенная в России террористическая организация — прим. «Бумаги»), то мы его можем вытащить оттуда», — говорил он.

Благодаря таким заявлениям петербургская ЧВК стала одной из самых известных в России: ее включали в топы ЧВК, о ней писали украинские и российские СМИ. Однако в 2015 году компания перестала публиковать фотоотчеты с заданий, а на своих страницах в соцсетях рассказывала лишь о политических новостях. Люди в комментариях уже тогда жаловались, что указанные на сайте номера не работают. Они недоступны до сих пор.

Последнее упоминание «МАР» в контексте боевых действий относится к 2015 году. Тогда, по данным украинского расследовательского агентства InformNapalm, Марущенко переписывался с подполковником российской армии Андреем Владышевым и обещал отправить его в Сирию. Однако затем Марущенко стал переносить встречи с военным. Позже Владышев все-таки попал в Сирию, но без участия «МАР». Там погибли 9 из 13 членов его боевой группы.

Из-за таких переписок с военными расследователи предполагали, что «МАР» может быть прикрытием и собирать для ФСБ данные профессиональных военных, которые готовы воевать за деньги.

В подобном подозревали и другие российские ЧВК. В 2014 году, когда в Госдуму в очередной раз внесли законопроект о легализации военных компаний, предполагалось, что именно ФСБ будет регистрировать и контролировать их. Несмотря на то, что закон так и не приняли, ФСБ всё равно стала собирать личные данные сотрудников ЧВК, а через несколько месяцев помогло им отправиться в Донбасс, писала «Новая газета».

Сейчас Марущенко, а также тату-мастер из студии Maruha Евгений «Химик» Шебашов занесены украинским сайтом «Миротворец» в реестр «российских пособников террористам». В их досье указано, что они, «вероятно, участвовали в боевых действиях». Реальных доказательств тому, что сотрудники «МАР» именно воевали, а не выполняли сопутствующие задачи, нет. Наоборот, группа расследователей военных конфликтов CIT включала компанию в список «групп-пустышек», которые так и не начали выполнять самостоятельные заказы.

О реальных заказах ЧВК «Вежливые люди» также ничего не известно. Она зарегистрирована как ООО в конце 2017 года, но до сих пор не появлялась в СМИ. У компании нет сайта, групп в соцсетях и корпоративной электронной почты. О ее деятельности руководство и сотрудники не рассказывают, о клиентах нет никаких данных.

Дать интервью «Бумаге» Марущенко сначала согласился, но потом пять раз перенес дату разговора, а затем ответил, что «такие вещи не обсуждаются по телефону», и попросил приехать в Сочи для разговора.

Ни он, ни другие учредители не зарегистрированы в соцсетях под реальными именами. Их жены и друзья проигнорировали запрос «Бумаги», а Евгений Шебашов заявил, что он «просто татуировщик». По телефону Марущенко сказал лишь то, что к ним попадают «те, кто знает», и что только он «вправе говорить что-либо об этой теме». Сотрудники, находящиеся в офисе ЧВК на набережной Обводного канала, также отказались от интервью.

Из-за подобной закрытости российских ЧВК некоторые россияне, не готовые на полномасштабные боевые действия в рядах «Вагнера», уходят в зарубежные военные компании, где это крупный и зачастую легальный бизнес, совокупный оборот рынка которого оценивается более чем в 100 миллиардов долларов.

Алексей («Бумаге» известна фамилия героя, но она не называется из соображений безопасности) родился и вырос в Одессе. У него было обычное советское детство: школа, игры во дворе и секция по рукопашному бою.

У Алексея еврейские корни, и после окончания школы вместе с родителями подросток уехал в Израиль по программе репатриации. Алексей хотел поступить в университет, но за год в Израиле так и не смог выучить иврит. И пошел в армию.

В спецназе Алексей прослужил с 2003 по 2006 год. Участвовал в боевых действиях в Секторе Газа и Второй ливанской войне — столкновениях между Израилем и «Хезболлой». В ходе этой кампании Алексей поучаствовал в бою, который до сих пор считает самым тяжелым и страшным заданием за всю свою жизнь.

26 июля 2006 года отряд спецназа, в котором служил Алексей, попал в засаду в ливанском городе Бинт-Джубайле. Военнокомандующие Израиля были уверены, что город находится под их контролем, но, как выяснилось, в нем осталось около сотни боевиков «Хезболлы». Начался бой.

«Это был ад. У меня в отделении было 12 человек, 8 погибло. Остальные ранены, но живы. Один из товарищей был тяжело ранен, мы пытались вытянуть его из-под обстрела, но он отказался, попросил вытащить друзей, сказал, что сам прикроет нас. Когда мы вернулись за ним, он уже погиб от снайперского выстрела», — рассказывает Алексей.

В ходе боя погибли около 20 израильских военных — это самые большие потери Израиля за весь конфликт. Было убито порядка 150 боевиков.

Почти сразу после этого сражения Алексей демобилизовался. Некоторое время поработал в спецслужбах, но потом ушел: мало платили. Затем работу бывшему военному предложили ЧВК.

«Особо выбора не было. Воевать — это то, что я умею лучше всего. Война — это бизнес, прибыльное для меня дело. Единственный и страшный минус — это дело отнимает жизни у других. Но, может быть, этим другим и не стоит топтать белый свет?» — рассуждает Алексей.

Подобные моральные дилеммы Алексей для себя разрешил еще в армии: «Ты всё для себя решаешь, когда видишь ребенка 14 лет, который бросает коктейль Молотова в твоих товарищей. Или когда тебе нужно убрать человека, собирающего пояса шахида, а он выходит из дома с женой и ребенком. Ты понимаешь, что если не выполнишь задачу, то завтра он соберет пояс и в Израиле взорвут школьный автобус с детьми».

В израильских и британских ЧВК Алексей служил с 2008 по середину 2015 года. За это время он отбивал яхты от сомалийских пиратов с автоматами Калашникова и РПГ, охранял французские яхты на Мадагаскаре, воевал в Африке, выполнял задания в Катаре и индийской пустыне; некоторые миссии до сих пор засекречены. Почти везде он встречал русскоязычных бойцов — они составляют примерно 10 % от всех сотрудников западных ЧВК.

«К самой сути заданий в ЧВК относишься равнодушно. У меня не было какой-то мечты. Не хотелось, например, ехать и бомбить ИГИЛ. Зачем? Я относился к этому так: задание в Африке — это интересно, ведь я не был в Африке. Это работа», — поясняет Алексей.

Единственная профессиональная мечта, которая была у Алексея — попасть в крупнейшую американскую ЧВК Blackwater (получившую известность из-за убийств мирного населения в Ираке), — осталась нереализованной. В компании отказали, так как берут сотрудников только с американским гражданством.

Алексей подчеркивает: формально западные ЧВК очень похожи на любой другой бизнес. Бойцы проходят строгий вступительный отбор (физическая подготовка, стрельба, рукопашный бой), менеджеры ищут заказы у бизнесменов и властей по всему миру, бухгалтеры считают им зарплату. Боец западных ЧВК на задании в среднем получает от 100 до 600 долларов в сутки. Им положен отпуск от 1 до 3 месяцев в год, медицинская страховка и выплата родственникам в случае гибели — до миллиона долларов.

«В ЧВК служить гораздо приятнее, чем в армии. Здесь все не выполняют повинность, а работают. Все профессионалы, никто тебе случайно в спину не выстрелит. Служат нормальные ребята. Такие же, с какими я вырос во дворе. Очень много бывших военных и полицейских. Просто у каждого свои проблемы: жены, дети, покупка квартиры», — пояснил Алексей.

Сейчас 34-летний Алексей уже не работает в ЧВК. Он живет в Израиле, работает инструктором по стрельбе и рукопашному бою. Иногда помогает в обеспечении безопасности морских судов.

При этом признается: будь у него возможность, он бы хотел изменить прожитую жизнь и никогда не воевать. «Может, я даже в армию не пошел бы. Просто так сложилась жизнь. В душе я пацифист, против войны. Я считаю себя нормальным хорошим человеком. Стараюсь делать больше добра, чем зла».

2016 год. Франция, город Обань. На плацу стоит военный из Иностранного легиона — части французской армии, в которой могут служить и выполнять боевые задачи граждане других стран. Военный отрывисто называет иностранные фамилии, иногда путая ударения.

Перед ним вытянулись в струнку около 60 человек со всего мира. Уже две-четыре недели они живут в казармах и сдают необходимые для поступления в Легион тесты. Прежде всего, физические и психологические. Наконец военный на плацу выкрикивает русскую фамилию — петербуржец Павел М. (герой просил «Бумагу» не раскрывать его фамилию) принят в Легион.

Еще за два года до этого Павел не мог представить, что окажется во французской армии. Он учился на программиста в ИТМО и подрабатывал инженером в телекоммуникационной компании. Никакого удовольствия от своей жизни Павел не получал. Ему хотелось найти любимое дело и построить карьеру.

Такое дело нашлось в 2014 году, когда Павел листал соцсети и наткнулся на статью об истории Иностранного легиона: подразделение участвовало во всех крупных конфликтах за последние 100 лет, включая Вторую мировую войну; информацию о нем часто публикуют паблики во «ВКонтакте», посвященные наемничеству и ЧВК. Молодой человек никогда не интересовался военным делом и представление о войне имел только по боевикам, но задумался. И в итоге решил уехать.

Среди прочего на решение студента повлияло присоединение Крыма 18 марта 2014 года. «Я бы не хотел вмешивать политику, но после заварухи с Крымом понял, что мне не нравится, куда всё в России катится. Понял, что нам с Россией не по пути. Да и в целом рутина надоела. Захотелось приключений», — пояснил Павел.

Весь 2015-й и часть 2016 года Павел потратил на подготовку к поездке. Тренировался в зале и бегал, переписывался с легионерами и изучал, какие испытания ждут его при поступлении. В апреле 2016 года Павел бросил ИТМО, расстался с девушкой и отправился во Францию.

Вступительные испытания дались петербуржцу легко. Последним барьером было собеседование со службой безопасности. «Главное, чтобы тебя взяли, нужно рассказать о своей мотивации. Она должна быть сильной и простой. Я сказал, что хочу делать военную карьеру. В России этим заниматься бесполезно: в конце жизни ты никто и ничего не видел. А здесь это престижная профессия», — пояснил Павел.

После поступления в Легион Павел прошел четырехмесячный инструктаж без всякой связи с внешним миром. На это время практически запрещен интернет и мобильная связь. Легионеру даже меняют имя и фамилию, их можно восстановить только после продолжительной службы в подразделении.

Сейчас Павел — капрал Легиона с зарплатой в 1300–1500 евро в месяц. Большинство дней легионера проходят одинаково. Подъем в 5:30, построение, затем учения или стрельбы, обучение теории военного дела и выполнение мелких задач вроде уборки территории. В 22:30 — отбой. Суббота и воскресенье — выходные.

Основная задача Павла в Легионе — обучение новобранцев. Он учит их обращаться с оружием и старается привить военную дисциплину, обучает маскировке на местности и тактике боя. Примерно половина из новобранцев не выдерживает и отсеивается, но желающих попасть в Легион меньше не становится.

«Много людей едет из Латинской Америки, Африки и других стран, где условия жизни хуже, чем во Франции. Много русскоязычных, но именно русских — мало. Сюда едут те, у кого в жизни нет особых перспектив. Те, кто ищет здесь начало новой жизни. Но говорить, что здесь только те, кто хочет заработать, — нельзя. Здесь очень много бывших военных. Легион — престижное место, его уважают по всему миру», — поясняет Павел.

Никаких боевых миссий петербуржец пока не выполнял. Всё ограничивается учениями и службой внутри Легиона: «Я никуда пока не ездил, но поеду. Это не вопрос, все ездят. Легион — это возможность увидеть весь мир. Мне, например, хочется во французскую Гвиану. Никогда не был в джунглях».

За два года Павел начал бегло говорить по-французски и по примеру местных жителей жить размеренно, а не «крутиться как белка в колесе». После первого пятилетнего контракта петербуржец намерен остаться во Франции, а затем и получить гражданство: «Я надеюсь, что буду дальше служить Франции».

Ничего плохого в службе другому государству петербуржец не видит. «Здесь ты служишь Франции, и она в ответ много чего тебе дает. И опыт, и деньги, и прочее. Я никогда не сталкивался с негативом из-за своего решения. Да и наемниками назвать нас нельзя: Легион — часть армии», — объясняет он.

Павел признает, что до сих пор следит за новостями из России. И лишний раз убеждается, что решение о переезде было правильным: «В Европе ты понимаешь, как можно на самом деле жить, а в России я не ощущаю себя ответственным за свою судьбу. Родные и близкие меня тоже поддерживают. Они хотят, чтобы было хорошо именно мне, а не думают о государстве или чем-то еще».

Дмитрию под 40, он живет в Петербурге. Постоянной работы у него нет, но есть кредиты, жена и годовалый ребенок. Дмитрий мечтает попасть в ЧВК. Он знает, что рынок военных компаний в России не развит, и поэтому мечтает о «Группе Вагнера». Дмитрий читал в СМИ, что средняя зарплата там превышает 200 тысяч рублей в месяц, и уверен, что эта сумма может решить все его проблемы. «Это для семьи», — подчеркивает он.

Боевого опыта у Дмитрия нет. Но он служил в ВДВ и уверен, что ему по силам участие в сирийском конфликте. Попасть в ЧВК петербуржцу пока не удалось, но эта мысль не отпускает его уже на протяжении полугода. Правда, все его поиски ограничиваются мониторингом сообществ в соцсетях, посвященных ЧВК. Никаких реальных контактов «Вагнера» найти ему пока не удалось. «Думал ехать в Молькино (село в Краснодарском крае, там якобы расположена база ЧВК — прим. „Бумаги“), но денег нет», — пояснил Дмитрий.