Набережная неисцелимых: чем в конце лета заняться на пляже в «Дюнах»

До конца лета осталось всего несколько выходных, которые можно провести на настоящем пляже, не уезжая за тысячи километров из Петербурга. «Бумага» съездила на побережье Финского залива и изучила пляжную жизнь в часе езды от Петербурга: с кайтсерфингом, барами, танцами и северным закатом.

Фото: Анна Рассадина / «Бумага»

— Нудистский пляж — самое стабильное, что есть в «Дюнах». Каждый год тут новые бары появляются, старые закрываются, а вот голые тут всегда. И я реально скажу, они это делают не для загара. Они просто ублюдки. Тут я видел деда, который играл в волейбол, у него был, короче, только топик — и все. Один чувак, у которого тут пару лет назад был бар, хотел качнуть, чтобы нудистов отсюда убрали. И приехал главный нудист на «Мустанге» 1968 года, который оказался вице-губером каким-то что ли, вождем представился. И показал *********** бумагу о своих правах. Чуть ли это не самый старый нудистский пляж мира, что ему сто лет или что-то такое. Коренной житель Сестрорецка и кайтсерфер Георгий, брезгливо озираясь, идет через знаменитый пляж натуристов. Голые люди, которых временами здесь можно застать за интимными и даже необъяснимыми занятиями, оккупировали небольшой участок пляжа между кайтстанцией Fly и баром «Ибица». Конечно, нудистскому пляжу в «Дюнах» не сто лет: официальный статус он получил только в начале разгульных девяностых, хотя натуристы тайком собирались здесь с начала шестидесятых, во время шухера убегая от милиционеров в чем мать родила. Но местная мифология такова, что большинство явлений считаются вечными. Как давно оборудовано гольф-поле в сосновом лесу? Да всегда оно было, говорят серферы. Когда появился ваш бар? В 1839 году, говорят бармены. С другой стороны, любой старожил пляжа легко назовет сезон самых отвязных вечеринок, не в пример нынешним: «Вот в две тысячи десятом здесь была жара и угар, и в одиннадцатом тоже, а сейчас уже не то, градус упал». Тусовка сконцентрирована вокруг пляжа, потому что в самом Сестрорецке, откровенно говоря, молодежи делать нечего. В фанерных барах-сараях и в огороженных лаунж-зонах и наливают, и кормят закусками и сэндвичами — круг городского фастфуда же ограничивается шавермой, вид которой вызывает вопросы. «Скоро вот должны открыть KFC. Уже рассказывают, что кто-то там что-то ел. Но, вообще-то, там еще стулья перевернуты и ремонт идет», — говорит Георгий не без досады. «Молодежь» на пляже, впрочем, тоже разная: те, кто ходит в Easy Bar, — это не те, кто любит, например, кафе «OM». Первые называют вторых «орехами» и стараются лишний раз с ними не пересекаться. — На месте кафе «ОМ» раньше был бар, назывался «Оранж-бум», и тут был пампинг-андерграунд, если вы понимаете, о чем я, — Георгий скептически оглядывает бетонный павильон. — Тут тусовался весь бомонд быдлорайонов, и заходить сюда было вообще не рекомендовано. Потом здесь был бар «Санта-Круз», кажется, но сюда все равно по привычке ходили гопорезы. Так что тут действует правило: если ты строишь новое место там, где раньше был «Оранж-бум», значит твой бар будет новый «Оранж-бум». Ближе к закату через каждые двадцать-тридцать метров на песке вдоль линии прибоя рассаживаются компании. Кто-то пьет вино, кто-то курит кальян. Кто-то направляется к розоватому горизонту по щиколотку в воде — в этом месте Финского залива утонуть можно, разве что пав в мутные воды вниз лицом. — Почему-то до сих пор мало кто осознает, что под Петербургом есть своя Калифорния, — говорит Георгий. — И те, кто приезжает сюда, отчего-то решают, что здесь хипповская коммуна, где можно все. Это, конечно, отчасти так и есть, но многие люди ведут себя просто как свиньи, мусорят где ни попадя, в драку лезут. На деревянном помосте в Easy Bar тлеет на солнце сонная компания из загорелых серферов и их красивых подруг. — Я буду смокать сигару, а вы пока записывайте. Значит так, просыпаюсь я с утра с одной правой рукой, а левая сломана, не работает. Приготовить ***** не могу, а я ведь вроде бы мужик, вроде бы среднестатистическое звено вот этой, так сказать, Российской Федерации и катаюсь я столько лет, сколько смокаю сигару, — этот кайтсерфер представляется Антоном Сергеевичем и требует фотографировать его с разных ракурсов. — И не готовлю я себе яичницу уже неделю, оскудел, похудел. В общем, нужна баба мне. Вот вы так и напишите там: не нашел, ищу. Ищу бабу, перспективный, с высшим образованием. А вы из какого издания, кстати? Пять утра, бар «Зонты». Перед сценой, где безымянная группа играет электронику, пляшет девушка в летнем сарафане и парень в спортивном костюме. Их движения синхронны и целомудренны, они смотрят то в песок, то в пасмурное северное небо. Справа от сцены, на несколько метров вверх и параллельно земле взлетают веревочные качели. В плетеной люльке кувыркается человек, в котором Георгий опознает знаменитого сестрорецкого скейтера. Друзья изо всех сил толкают его, зашвыривая все выше и выше. От пляжа — к небу, с неба — на пляж.  

Семь важных точек на пляже в «Дюнах»