Уже несколько лет петербуржец Олег Лукьянов наносит копии картин на стены дома в переулке Радищева. Он называет их городскими фресками. Сейчас там можно увидеть репродукции Боттичелли, Андрея Корольчука и акварелиста Владимира Колбасова. Сотрудники коммунальных служб пытались закрасить изображения, но автор их восстановил.
Лукьянов вместе с еще несколькими петербургскими художниками надеется договориться с городскими властями и нанести картины на брандмауэры в разных районах. «Бумага» поговорила с автором работ и узнала, почему он считает, что город нужно превратить в бесплатную галерею, нарушают ли яркие изображения на домах петербургский дух и как он собирается согласовывать рисунки.
Об идее создать уличные фрески
— Всё началось десять лет назад, когда я почувствовал необходимость вытащить из себя всё красивое. Большой минус в том, что я не художник и не умею рисовать. Я бывший профессиональный военный: служил в артиллерийских войсках, окончил службу в звании майора. Но в какие-то моменты жизни я узнал, как работает краска в определенных условиях, как можно перенести напечатанное на материале изображение. Потом была череда экспериментов, проб и ошибок.
По прошествии семи или восьми лет у меня получилось изобрести технологии, которые позволяют переносить красочный слой из принтера прямо на стену. Грубо говоря, цифровую роспись стен. Я начал применять ее в городе, отсюда название «Urban-Фреска». Фреска — это, по сути, роспись на сырой штукатурке. А наши технологии позволяют разжижать сухую старую штукатурку. Когда стена становится сырой и восприимчивой к краске, мы кладем краску, и она навсегда остается на стене.
Я работаю в организации «Центр печати Олега Лукьянова», которая расписывает стены внутри и снаружи помещений. Это направление [в нашей организации] развивается уже шесть лет. Нанесением и приготовлением рецептуры [состава, который наносят на распечатанное изображение] занимаюсь я один. Технологию я раскрывать не хочу. Если расскажу, любой сможет смешать этот состав и сделать такие изображения.
Я использую стену дома в переулке Радищева как полигон, где испытываю разные составы. Первой там появилась копия работы Боттичелли «Портрет Весны» из галереи Уффици. После появления рисунков начали возникать другие надписи и изображения: стена начала жить своей жизнью. Не считал, сколько всего работ там было, — наверное, около десяти.
О том, зачем наносить картины на брандмауэры домов
— Штукатурка на домах иногда выглядит мрачно, это начинает давить. Каждый день эта мрачность и безобразие проникают в мозг. Конечно, сейчас наверх никто не смотрит, только под ноги, максимум — в телефоны. А из-за художественных работ человек лишний раз поднимет голову, расправит плечи, получит эстетическое удовольствие.
Мы считаем, что всё (стрит-арт — прим. «Бумаги») должно быть законно (свои нынешние работы в переулке Радищева Лукьянов называет «культурным вандализмом» — прим. «Бумаги»). Если хотя бы на одном объекте сделаем работу по всем правилам, чиновники нас услышат и разрешат массово делать рисунки. У нас есть проект, но мы пока его не выкладываем.
Перед Новым годом мы представляли на заседании общественной палаты проект о нанесении фресок на почти любые поверхности. В целом мы получили поддержку. Но общественная палата не принимает никаких решений, она может только составить рекомендации. Сейчас мы общаемся с администрацией Петроградского района, там поддерживают наш проект.
О художниках проекта «Urban-Фреска»
— Многие современные художники являются частью проекта «Urban-Фреска» по нанесению изображений на брандмауэры городских зданий. Они поддержали этот проект, разрешают сканировать свои работы, а я уже наношу их на стены.
С нами работают художники, которые знают, что сказать, а не стрит-артисты, которые пытаются самовыразиться. Мы от этого уходим. На первом месте — восприятие самого места в контексте застройки и чтобы это обязательно понравилось людям, которые там живут. Выбираем какие-то знаковые объекты, чтобы изображения было проще понять. Мы работаем для людей, а не для самореализации.
О рисунках во дворах-колодцах и преображении городских окраин
— Мастерская, где я работаю, находится в Манежном переулке. Иногда туда приходят посетители. Однажды туда зашли несколько человек, одним из них оказался председатель ТСЖ дома на Гагаринской улице. Оказалось, у жителей давно была идея как-то облагородить свой дворик: они пытались посадить виноград, поставить скамейку, но люди каждый раз упираются взглядом в голый фасад соседнего здания. Поэтому они обратились ко мне за помощью. Им понравились рисунки художника Владимира Колбасова. Есть несколько вариантов, какой-то из них выберем.
Есть официальная позиция администрации о том, что Петербург — это Петербург в том числе и потому, что у него есть такие брандмауэры, такие стены с осыпавшейся штукатуркой. И если мы вторгнемся в историческую застройку, то сломаем Петербург, нарушим его дух. Отчасти я с этим согласен.
Мы предлагаем делать рисунки внутри дворов. То есть не трогать брандмауэры, которые просматриваются с улицы, а привнести элемент красоты во внутриквартальную застройку, во дворы-колодцы. Если какой-то дом, к примеру, закрывает вид на Петропавловскую крепость, то мы нанесем изображение крепости так, как будто бы стены нет. Чтобы был простор, воздух и уют.
У исторической застройки есть дух Петербурга. Но Мурино, Купчино, Парнас и прочие районы — там ты понимаешь, что живешь в каменных джунглях, серые стены давят. Мы хотим расширить Петербург: Казанский собор, допустим, можно нанести на стену дома в Девяткино, и тогда люди, которые выходят на работу, будут чувствовать себя сразу в Петербурге, а не только когда доберутся до Невского проспекта.
Моя идея — делать красоту доступной для всех. Музеи созданы не для того, чтобы люди приходили и наслаждались, а для того, чтобы спрятать от них красоту и мысли художников. Мы же пытаемся сделать галерею под открытым небом, совершенно бесплатную для всех.
