В конце апреля петербургский врач-реаниматолог Сергей Иевков создал проект «Благотворительная больница», который бесплатно оказывает медицинскую помощь бездомным. Врачи и соцработники выезжают в заброшенные дома и сквоты, чтобы провести осмотры и сделать перевязки, проводят консультации в приюте Мальтийской службы помощи, работают на рейсах «Ночного автобуса», а лекарства сперва закупали на свои же деньги.
«Бумага» поговорила с Сергеем Иевковым о том, почему он решил создать «Благотворительную больницу», чем отличается российская уличная медицина от западной и изменил ли проект жизнь кого-то из подопечных.
— Почему вы решили создать «Благотворительную больницу»?
— В больницах города я часто видел, как человеку без полиса и паспорта оказывают только экстренную медицинскую помощь. Скорая может забрать человека с улицы в реанимацию, снять острый приступ, угрозу жизни, инфаркт, инсульт, пневмонию, а потом сразу отправить пациента на долечивание в поликлинику. Это стандартная формулировка всех выписных документов, но, по факту, бездомный не может получить это долечивание: у него нет полиса. Он возвращается на улицу в заброшенные здания без лекарств, хотя в рекомендациях бывает список из 20 наименований. Выздоровление не наступает, состояние человека ухудшается, он может умереть. Именно такие моменты нам хотелось бы пресечь.
— Сколько врачей работают в «Благотворительной больнице» вместе с вами?
— Сейчас в нашем благотворительном проекте суммарно числится 60 человек. Из них около 40 — медицинские специалисты. Есть врач-офтальмолог, рентгенолог, реабилитолог, невролог, хирурги, медбратья и медсестры, фельдшеры. На выездах мы не проводим операции и не делаем рентгены, но специалисты проводят профильные осмотры. Люди приходят потерянные, они не знают, где поесть и поспать, где помыться, у них что-то болит, но они не понимают, что делать, поэтому нужно сориентировать человека, вызвать скорую или отправить в здравпункт для бездомных в Боткинской больнице.
— Сколько пациентов вы осматриваете ежемесячно?
— Во время рейсов «Ночного автобуса», в котором волонтеры на стоянках города раздают бездомным еду, в среднем к нам обращается 200 человек за 3–4 недели. Еще около 150 медицинских осмотров мы проводим на выездах. Во время аутрич-работы (поездки в заброшенные дома и сквоты, в которых живут бездомные — прим. «Бумаги») за пять вылазок мы можем в среднем осмотреть восемь пациентов. Тут уже нет массовости, это индивидуальный подход.
— Откуда у проекта деньги на помощь бездомным? Это пожертвования или собственные средства организаторов?
— Весной 2018 года, когда я только начинал работу, я тратил свои деньги. Тогда на выездах «Ночного автобуса» из 40 человек, которые приходили за горячим супом, ко мне подходили двое. Расход был небольшой. Я просто ходил в дешевую аптеку, где в определенные часы делали скидку, и покупал мази, растворы и бинты на 500 рублей. Этого хватало на несколько выездов. В «Ночлежку» помимо одеял, продуктов, жетонов и сотовых телефонов тоже приносили какие-то медицинские расходные материалы, которые я использовал.
Сейчас у нас появились жертвователи, которые отдают лекарства, продающиеся без рецепта. Буквально сегодня я получил посылки из Саратова и Кургана, там огромное количество медикаментов. Люди понимают, что без лекарств мы мало что можем. Некоторые люди переводят деньги, поэтому у нас появилась возможность покупать лекарства по запросу. Теперь, когда после выписки бездомному дали рекомендации, мы можем приобрести что-то из этого списка, например дорогие препараты или очки для коррекции зрения.
— Как вы выбираете место для выезда к бездомным?
— У нас есть карта, закрытая для свободного доступа, на которой мы отмечаем места, где живут бездомные. Мы выискиваем заброшенные здания, где видно, что там ночует человек. Когда делаешь это регулярно, глаз становится наметанным. Сегодня я ехал в электричке и в районе мостов и железнодорожных станций нашел две точки — там были натянуты тенты из полиэтилена, шел дымок, сушились вещи и были люди. Это, без сомнения, бездомные.
Чаще всего в приоритете у нас те вызовы, о которых нам рассказали неравнодушные граждане, сотрудники других организаций, которые помогают бездомным, или когда мы знаем, что состояние здоровья человека критично. Например, нам звонят и говорят, что человек лежит и гниет заживо. И мы едем.
Такие точки у нас отрабатываются, но это происходит нерегулярно. Чаще всего — один-два раза в неделю в группе из трех человек, в которой есть медик, социальный работник и человек, который помогает нам с записью каких-то данных и раздачей еды и одежды.
— Как бездомные реагируют, когда вы предлагаете помощь?
— Кто-то идет на контакт, кто-то нет, но все настроены с пониманием и доброжелательностью. Иногда человек два часа рассказывает о своей жизни, и у нас получается материал для публикации в группе, в котором мы можем рассказать историю жизни дедушки, у которого, например, огромная семья, а он живет на улице в картонном доме.
Были единичные случаи агрессии: люди повышали голос и ругались, потому что были под влиянием алкоголя. Но, в принципе, если соблюдать определенные этические нормы, например, смотреть бездомному в глаза, разговаривать спокойно и вежливо, не нарушать личное пространство, не наступать на картонки, на которых они спят, листы утеплителя, то всё будет нормально.
— Как вы поступаете, если видите, что у бездомного сломана рука, а он отказывается от помощи?
— Отказ от медицинской помощи — это одно из прав любого человека, бездомный он или домашний, в Нидерландах он живет или в России. Если человек отказывается, мы не держим его силой, не накладываем временную шину и не везем его насильно в травмпункт. Это личное дело каждого. В наших силах — провести какую-то беседу, как-то вербально подействовать на человека. Чаще всего нам удается уговорить людей на лечение, хоть и не сразу. Ко мне приходил человек с переломом пальцев. Я ему предложил что-то сделать, но он махнул рукой и ушел, но на следующий выезд «Ночного автобуса» ему наложили шины и отправили в травмпункт.
— Как законодательство ограничивает вашу работу?
— Любая медицинская деятельность должна лицензироваться. Мы работаем в этом направлении, занимаемся открытием некоммерческой организации (лицензию «Благотворительная больница» получит в декабре 2018 года, оформление НКО завершится в начале 2019 года – прим. «Бумаги»). Волонтеры-юристы и дружественные организации помогают нам своими ресурсами. По поводу лекарств: мы используем самые простые лекарства, которые не требуют рецепта и продаются любому желающему в любой аптеке нашей страны. Уличная медицина не связана с дорогостоящими препаратами и какой-то сложной медицинской помощью. Всё доступно и недорого.
— Чем чаще всего болеют бездомные?
— Бездомные болеют всем тем же, что и обычные люди. Простудами, пневмониями, травмами, переломами, обострением хронических заболеваний. У них бывает повышенное давление, сахарный диабет, бронхиальная астма. Есть особенности течения некоторых заболеваний, например, раны плохо заживают из-за постоянного нахождения на морозе.
Плюс жизнь в постоянном страхе, что тебя для выяснения личности заберет полиция, скорая помощь отвезет в больницу, где тебя перевяжут и выставят за дверь, — это всё тоже накладывает отпечаток.
— Чем отличаются российская и западная уличная медицина?
— В помощи бездомным на улицах есть экономическая выгода для государства: намного лучше лечить бездомного человека от его хронических и не серьезных заболеваний на улице, там, где он живет, а не в больницах. Поэтому на западе есть гранты, субсидии и медицинские школы, изучающие уличную медицину. Мы же отстаем лет на тридцать. Мы делаем больницы для бездомных с помощью волонтеров и на свои деньги, а в Штатах это происходило в восьмидесятых.
В Петербурге есть приюты для бездомных, зимние палатки обогрева, но туда бездомным нужно дойти. У нас нет социального патруля, как, например, в Париже, который может приехать и забрать человека.
— Изменила ли ваша помощь жизнь кого-то из бездомных?
— Один мой подопечный выбрался недавно из заброшенного здания, позвонил мне и сказал: «Я обещал тебе чашечку кофе, а ты мне партию в шахматы, давай встретимся». Его зовут Андрей, ему 52 года. Когда мы познакомились, он был абсолютно трезв, мылся и хранил вещи у друзей. Соблюдал чистоту, у него в заброшке был рукомойник. Он работал промоутером по 12 часов в день, раздавал листовки и созывал людей на пароходы, но ему не хватало денег. Сейчас он выбрался и позвонил. Абсолютно удивительная история.
— Какое будущее у «Благотворительной больницы»?
— После регистрации организации мы хотим запустить социальный патруль, который бы мог забирать бездомных в приюты и пункты обогрева. Для этого нужно иметь собственный автотранспорт, небольшой штат медицинских консультантов и социальных работников. В отдаленном будущем хотелось бы создать и стационарный пункт медико-социальной помощи. Такой пункт есть, например, в Берлине. Один раз в неделю там собираются все специалисты, и человеку не нужно ездить на метро по 15 разным местам, чтобы сделать флюорографию, пройти осмотр у терапевта, получить лекарства, еду и одежду.
Мы хотим собрать в одном месте хотя бы медицинскую составляющую, потому что гуманитарные проекты в Петербурге уже есть. Мы также планируем наладить взаимодействие с другими организациями Петербурга, чтобы у нас была единая система. Сейчас мы сотрудничаем с Мальтийской службой помощи, с движением «Друзья на улице» и «Ночлежкой».
