Газета «На дне» — это петербургский бренд из 90-х. Ее продавали на улицах бездомные горожане, зарабатывая себе на еду. В газете были истории самих бездомных, культурное приложение «Над не», в ней публиковали тексты представителей новой Академии изящных искусств Тимура Новикова. А редактором был Валерий Соколов, основатель «Ночлежки».
В октябре 2024-го Соколов объявил сбор средств на возрождение «На дне» в виде онлайн-медиа — «моста между уехавшими и оставшимися» петербуржцами. «Бумага» спросила его, для кого он хочет создать медиа, как быть с существующей в России цензурой, почему сам Соколов ушел из благотворительности и появился ли архив выпусков «На дне» из 90-х.
Про медиа для релокантов
— Газета «На дне» исчезла в 2000-х, а сейчас вы возвращаетесь с одноименным проектом. Что это за проект?
— От «На дне» сейчас осталась только светлая память в головах людей. В интернете фактически нет никаких следов о том, что такая газета была, поскольку выходила она в доцифровую эпоху. И когда я просматривал старые номера, я понял, что для того, чтобы хоть как-то сохранить то время, хотя бы в цифровом варианте, необходимо оцифровать архивы.
И в процессе подготовки к оцифровке архивов родилась мысль возродить само «На дне», но в формате интернет-издания. Я поговорил с теми, кто сотрудничал с «На дне» — с [художниками] Кириллом Миллером, Колей Копейкиным, [музыкальным продюсером] Андреем Бурлакой — и все высказали желание оказывать какое-то содействие в том случае, если это издание начнет публиковать новые тексты. Таким образом, «На дне» возрождается в формате онлайн-версии.
И фактически тоже будет нацелено на помощь бездомным, только несколько в другом ключе. События последних лет выявили новую бездомность, которая обрушилась на нашу страну внезапно: многие люди потеряли свое жилье, потеряли привычный уклад жизни — и это новая бездомность, которая требует осмысления. Необходимо освещать, как новые бездомные устраиваются в новых городах и странах, что они чувствуют, какую связь со страной они сегодня поддерживают.
С другой стороны, необходимо и дальше публиковать истории и тех людей, которые живут на улице, — и привлекать внимание к этой проблеме, пусть даже через интернет. Но «На дне» писала не только о бездомных, но и о других проблемах социума. И если мы сможем каким-то образом изменить отношение людей к различного рода социальным проблемам с помощью такого средства массовой информации, то мне кажется, что это будет очень удачно.
— Вы уехали из России?
— Нет, до последнего времени я жил не за границей, а на границе. У меня образовалось небольшое наследство, которого хватило на то, чтобы купить двухкомнатную квартиру в Ивангороде, а не в Петербурге. Я не оставлял идею заниматься культурными проектами — и Ивангород в 2013-м году был выбран для жизни из-за непосредственной близости к Эстонии. Была идея — в Ивангороде и в Нарве сделать пару-тройку традиционных ежегодных культурных событий. Например, фестиваль этнической музыки, в котором участвуют коллективы стран Балтии и Северо-Запада России.
Для этого мы организовали ассоциацию «Агентство культурных коммуникаций», но, к сожалению, всё это случилось в районе 2014 года — и все наше громадье планов пошло прахом, потому что Евросоюз постепенно сворачивал культурные связи с Россией. А когда началась война, жизнь на границе вообще превратилась в пороховую бочку. И сейчас я вернулся в Петербург.
— Вы собираетесь подчиняться цензуре или будете идти в обход?
— Если цензура со стороны государства и будет, то это будет постцензура. А она меня мало волнует: интернет продолжает быть, пусть с ухищрениями, свободным пространством. Да и без нас достаточно средств массовой информации по любому политическому спектру вопросов. Поэтому дополнительно наш голос в этом хоре ни на что не повлияет.
— Для кого вы хотите делать медиа? Интересно ли петербуржцам читать про релокантов, а релокантам про Петербург?
— Я все-таки хотел бы говорить о человеческой составляющей — очень интересно поднять тему самоощущения человека, когда он действительно в одночасье теряет всё.
Есть огромное количество людей, которые просто находятся в подвешенном состоянии в Евросоюзе, странах Азии, в Южной и Северной Америке. И они интересуются тем, что происходит в Петербурге. Конечно, им, новым бездомным, неинтересно знать о том, что в домах Петроградского района нет отопления или случилась коммунальная авария. Их волную культурные события, о которых не пишут. Их могут волновать какие-то маленькие частные социально-культурные вопросы, которые не выходят на большой городской уровень.
— Например?
30-го октября, когда все отмечают очень важный День политзаключенных, мы забываем о не менее важном Дне сожженных деревень Ленинградской области во время Второй мировой войны. И администрация Ленинградской области в 2014 году объявила конкурс на памятный знак, который, по их идее, должен был устанавливаться на местах сожженных деревень. И так случилось, что мой друг, скульптор Никита Ротанов выиграл этот конкурс. С 2015 года он, его партнер-архитектор и я бьемся за то, чтобы хоть один памятный знак такой был установлен на территории Ленинградской области. Кому из городских средств массовой информации это было бы интересно? Да никому. То, что уже девять лет правительство, которое само инициировало этот конкурс, само выбрало победителя, дальше палец о палец не ударило, несмотря на всю их патриотическую риторику — это неинтересно.
Также медиа считают, что «бомжи», как они называют бездомных, не продаются. А это тоже люди, ради которых я бился многие годы. И их истории мы будем публиковать.
Тем более, что «На дне» никогда не было новостным изданием. Так и в «На дне. медиа» я считаю нужным отражать жизнь, а не следить за новостной лентой. Вообще, надеюсь вернуть звание самого демократичного медиа Петербурга.
— Вы собираете на краудфандинг полтора миллиона. Почему именно эту сумму и на что?
— В первую очередь на то, чтобы покрывать технические расходы по содержанию сайта и оплачивать четыре штатных единицы, которые бы занимались техническим обеспечением проекта и его наполнением, плюс должен быть гонорарный фонд для авторов. Мы посчитали, что этих денег должно хватить на год стабильной работы. Дальше будем привлекать рекламодателей, развивать систему своего мерчендайзинга.
Тем более, что лоты которые можно совершенно спокойно отнести к нашему мерчу, уже есть — это подготовленные нами книжные закладки, основанные на рекламных материалах из старой газеты «На дне». Набор ироничных стикеров для Telegram. И, что самое главное — к 35-летию «Ночлежки» издательство АСТ «Антропос» выпускает мою книгу в соавторстве с одним журналистом — «Разговоры с великим бомжом: подлинная история „Ночлежки“, рассказанная ее основателем».
Один из разделов сайта будет посвящен оцифрованным газетным публикациям о социальных проектах Петербурга 1990-х годов, потому что я бы хотел, чтобы этот миф о лихих 1990-х, который сильно насаживается в головы населению, был немножечко изменен. Именно преодолению этого мифа посвящена наша книга. Следите за нашей активностью в соцсетях и на сайте nadne.media.
Про жизнь Соколова в 90-е — 2020-е
— Почему о вас 20 лет ничего не было слышно?
— «Ночлежка» стала самостоятельной организацией, и в моих услугах больше не нуждалась. 20 лет назад в «Ночлежку» пришли молодые активные люди, которые начали ее по-своему развивать: частично те, кто работал у нас до этого, а частично новые волонтеры, которых организовывал приглашенный мною врач-педиатр Максим Егоров и закрывшейся миссии «Врачи без границ». Да и я посчитал, что с выделением от города здания «Ночлежке» моя миссия была глобально выполнена.
Я делал международные выставки карикатур вместе с «Пушкинской-10» и с художником Виктором Богорадом. Например: «Осторожно, коррупция!»
— Из-за чего вы бросили сферу благотворительности?
— Мне не нравилась общая ситуация в стране. На мой взгляд, всё началось с разгрома НТВ, посадки Ходорковского. Пошел какой-то странный передел собственности. В какой-то момент мне просто стало понятно, что гражданское общество в стране прекращает свое развитие, несмотря на то, что власти декларируют, что оно якобы есть. Но то, что мы наблюдаем сегодня — это далеко не гражданское общество, к сожалению.
— А как это связано с вашей работой в благотворительности?
— Во-первых, бездомные — это тоже люди. У них тоже есть своя точка зрения — это два. Именно поэтому мы так бились за избирательные участки для бездомных. А в третьих, невозможно заниматься и делать серьезные добрые дела в несвободном обществе.
— Но ведь у «Ночлежки» без вас это получается.
— Да, «Ночлежка» делает хорошее дело. Например, сейчас в очередной раз они открывают палатки обогрева для бездомных. Но, опять же, это не решение проблемы бездомных.
— А что — решение проблемы?
— В первую очередь — помочь людям выкарабкаться из этой ситуации. Дать людям второй шанс.
— Насколько я знаю, в основание «Ночлежки» легла личная история: вы тоже были бездомным?
— Я был просто хиппи, неформалом. Меня тогда не волновали вопросы отношения с
государством по большому счету. Я ушел из дома, а родственники меня выписали — практически шесть лет я скитался без прописки и был бездомным.
Так получилось, что в 1990-м году в Петербурге ввели продовольственные карточки. И карточки эти выдавались по прописке. И тогда на удачу мы с профессором [криминологом Яковом] Гилинским пошли в Ленсовет. И так получилось, городские власти пошли навстречу бездомным — было принято решение выдавать продовольственные карточки. А поскольку у государства не было структуры, через которую оно могло бы эту идею реализовать, нам пришлось эту структуру создавать. Так и родилась «Ночлежка».
— «На дне» — газета, распространяемая бездомными, — в 90-е продавалась на каждом углу. Почему она закрылась?
— Она прекратила свое существование в 2003 году. Потому что редакция, послушавшись советов маркетологов, решила сменить название, формат и так далее и превратилась в журнал «Путь домой», чему я был категорическим противником.
— Почему?
— Во-первых, «Газета на дне» была уличной газетой, а уличная газета не может быть цветной: жизнь бездомных и так сама по себе черно-белая. Во-вторых, за 10 лет газета стала брендом. И задача газеты — собственно, то, чего мы добивались всегда, — это создавать такую газету, которая была бы интересна читателю, и читатель хотел бы ее купить. Мы на тот момент давали, например, максимально полную афишу культурных событий в Петербурге — то, чего не делал никто, а интернета не было. А когда он ее хочет купить, он должен подойти к бездомному человеку, который может не совсем презентабельно выглядит, и купить ее из рук бездомного.
— В 2000-е на вас было совершено два покушения. Это истории, связанные с бандитским Петербургом или нет? Это повлияло на ваш уход из благотворительности? Вы испугались?
— Нет, я не испугался, но вряд ли это было как-то связано с бандитским Петербургом. Первый раз на меня напали около часа ночи, забежав сзади в парадную, что очень странно, потому что это центр Петербурга, Галерная улица. Второй раз было целенаправленное ограбление, когда мне проломили голову: человек, который ждал меня в парадном, точно знал, что я везу с собой деньги, связанные со специальным московским выпуском газеты «На дне» для «Врачей без границ». Я как раз только что вернулся из Москвы и просто чудом переложил деньги в другой карман.
Видите, есть и хорошие новости 💚
Мы продолжим рассказывать вдохновляющие истории — а вы можете поддержать нашу работу
Что еще почитать:
- Вы видели ее мемы с Бродским и Тарковским. Благодаря их популярности Анастасия Паутова собрала деньги на свой дебютный спектакль.
Как делать всё больше инклюзивных проектов, когда пространство для них сужается? Рассказывает создательница «Огурцов» и «Нормального места».
