В этой рубрике «Бумага» рассказывает о людях, годами меняющих Петербург к лучшему. Мы фиксируем, как последние годы изменили их жизнь и проекты, но не лишили любви к Петербургу и горожанам.
Четыре года назад в Петербурге открылся музей Иосифа Бродского «Полторы комнаты». Вопреки названию, он занимает почти всю коммунальную квартиру в доме Мурузи, где семья Бродского жила до эмиграции поэта из России в 1972 году.
В пространстве нет вещей, принадлежавших семье Бродского. Место, куда поэт так и не вернулся, создатели называют «музеем пустоты» — но в то же время его стремятся наполнить памятью.
Кураторка «Полутора комнат» Юлия Сенина рассказала «Бумаге», как на фоне войны команде удается не только сохранять состав, но и запускать новые проекты в доме Мурузи, и почему в тяжелые времена музей становится особенно важным местом для петербуржцев.
Юлия Сенина — антрополог, аспирант программы «Культурная антропология» Европейского Университета в Петербурге. Юлия переехала в Петербург в 17 лет из Омска. Она рассказала «Бумаге», что Бродский всегда был для нее значимой фигурой:
— 8 лет я жила буквально в соседнем доме от дома Мурузи и практически каждый день ходила под его окнами. Мне был знаком балкон, где отец Бродского фотографировал его каждый день рождения, отмечая тем самым его взросление.
Осенью 2020 года Юлия увидела в инстаграме пост о поиске новые сотрудников в открывающийся музей. «Подумала, почему бы нет, почему бы не попробовать. Я не знала тогда, какой важной частью моей жизни это станет. Более важной, наверное, чем академия», — говорит Сенина.
Было: музей, идея которого существовала почти четверть века, наконец открылся в конце 2020 года
— Историю музея можно начать отсчитывать с 96-го года, со смерти Бродского. Уже тогда всем было очевидно, где должен быть его музей там, где самое логичное для этого место.
В 1996 году Анатолий Собчак, вместе с друзьями Бродского ленинградского периода — Яковом Аркадьевичем Гординым и Михаилом Исаевичем Мильчиком — открыли мемориальную доску на доме. Идея была в том, чтобы сделать государственную квартиру-музей, потому что коммуналка тогда была не приватизирована, можно было очень просто людей расселить. Но по неизвестным нам причинам сделано ничего не было.
В 1998 году все комнаты и коммуналки уже были приватизированы, просто расселить их было уже невозможно. В 1999 году Гордин с Мильчиком организовали «Фонд создания музея Иосифа Бродского». Ни у одного из них не было необходимых денег для выкупа комнат, они привлекали деньги частного бизнеса: ходили по крупным компаниям и просили деньги, договаривались с жильцами и расселяли комнату за комнатой.
К 2010 году казалось, что лишь один шаг отделяет город от музея: не расселенной осталась только одна комната. Та самая, где до сих пор живет наша замечательная соседка Нина Васильевна, 1936 года рождения — она отказалась уезжать. Ее решение мы очень уважаем. Она сказала, что старые деревья не пересаживают, что она здесь родилась и хочет здесь умереть.
В 2017 году об этой истории услышал наш нынешний директор, предприниматель Максим Левченко (совладелец компании Fort Group, в управлении которой десять торгово-развлекательных комплексов в Петербурге — прим. «Бумаги»). Он не был каким-то особым фанатом Бродского и никогда не имел дела с музеями, но его поразило, что люди не могут договориться с одной бабушкой, чтобы сделать какое-то действительно важное для нашего города дело.
Левченко хотелось сделать какой-то социальный, культурно значимый проект. У него-то и появилась идея выкупить соседнюю квартиру, которая одной стеной смежна с коммуналкой, и таким образом решить проблему с отдельным входом в музей и одной не выкупленной комнатой.
В этой квартире Бродский никогда не был, но это пространство было необходимо музею. Современный мемориальный музей не может состоять только из мемориального пространства. Ему нужно место, где проводить встречи и лекции, где люди просто могут посидеть, отдохнуть после экскурсии, почитать книги.
Следующий этап — концепция музея. Было не очень понятно, каким этот самый долгожданный музей Бродского должен быть. Никто не хотел делать традиционную квартиру-музей с воссозданием обстановки, 100 % из которой это «фальшак», то есть вещи, которые не принадлежали семье Бродских. Так сделаны 99 % квартир-музеев.
Всем хотелось вернуть в эту квартиру память, потому что сам Бродский выбрал сюда не возвращаться. Есть эссе «Полторы комнаты», которое Бродский посвятил своим родителям, где он четко пишет: «в мою комнату как будто бы попала бомба времени, которая не оставляет ничего». Для него это было навсегда потерянное, оставленное пространство. «Полторы комнаты» — это музей отсутствия, музей пустоты. Важно людей подготовить к этой пустоте, это задача экскурсоводов музея.
Кризис: команда оказалась не до конца готова к ажиотажу, который возник при открытии, несмотря на пандемию и высокие цены на билеты
— На превращение пространства в музей ушло 2,5−3 года. В процессе реставрации ушла старая команда, и новая команда у нас практически полностью подобралась из Европейского университета в Петербурге.
Я пришла уже в 2020 году, осенью, перед публичным открытием музея. В декабре 2020-го, когда мы открылись, жесткого локдауна не было. Были требования по ношению масок, по каким-то санитайзерам, которые должны быть расставлены везде. Мы были маленькие — в тот момент у нас было полторы квартиры. У нас еще не было первого этажа, не было никаких других пространств, которые есть сейчас. Группы на экскурсию были по 10 человек.
У нас было два выходных в понедельник и вторник, и мы думали, что в силу пандемии, в силу дороговизны (стоимость билета составляла 800 рублей, сейчас полный билет стоит 900 рублей — прим. «Бумаги») билета очередей не будет. Но как только мы открылись, начался ажиотаж. Уже буквально через месяц мы попали в ситуацию, когда люди не могли попасть в музей, приходилось за две−три недели к нам записываться. Мы отменили себе выходные, пытались удовлетворить общественный спрос, который уже три с половиной года не утихает.
Поскольку директор нашего музея предприниматель, у него изначально была цель выстроить работу таким образом, чтобы мы могли зарабатывать сами, чтобы деятельность музея окупалась. В музейной сфере в России это практически невозможная история. Но где-то спустя полтора года работы у нас появился книжный магазин на первом этаже и небольшой бар, мы начали заниматься мерчем, регулярно проводить лекции, кинопоказы, экскурсии. Мы начали как минимум выходить в ноль и даже в плюс.
Потери: после начала войны в Украине сотрудники думали об эмиграции, а некоторые посетители острее реагируют на биографию и творчество Бродского
— После начала «СВО» мы столкнулись с достаточно сильной растерянностью. Она была, естественно, не только в нашем музее, она была повсюду. В музей люди меньше ходить не стали, но стали меньше покупать книги в книжном магазине. Спад был достаточно резкий. Мы столкнулись с тем, что наши сотрудники задумались об эмиграции. Но, кажется, нам удалось сохранить основную часть команды.
Первое время мы не понимали, что делать дальше, как дальше будет жить наша страна. Но мы собрались узким кругом и решили, что единственное, что мы можем делать в этой ситуации, это заниматься своим делом, которое нужно петербуржцам, нужно людям, которые сюда приезжают.
Бывает, что отдельные острые моменты в наших экскурсиях вызывают дискуссию. Например, почему Бродский уехал, почему он не вернулся. Это никогда не превращалось в какие-то доносы или заявления, но люди часто начинают спорить, говорить: «Он же мог не уезжать».
Иногда люди задают вопросы про какие-то отдельные стихотворения, которые сейчас цитируются чаще других. Это, в частности, стихотворение «На независимость Украины». В ответ мы рассказываем про обстоятельства создания этого стихотворения, про отношение Бродского к идее империи — для него это в первую очередь была Римская империя. Рассказываем, что это стихотворение никогда не публиковалось самим Бродским, и у него было очень четкое разделение на достойное публикации и то, что он достойным не считал. И его близкие друзья считали это стихотворение ошибкой, но отмечали, что каждый имеет право на ошибку.
Стихотворение «На независимость Украины», предположительно, было написано в 1991−1992 годах в ответ на провозглашение независимости Украины в 1991-м. Оно распространялось в неофициальных расшифровках и публиковалось в газетах.
То, что автор произведения Бродский, было предметом дискуссии до публикации в 2015 году видеозаписи, на которой поэт сам читает «На независимость Украины» — как утверждается, 30 октября 1992 года в Пало-Альто в Калифорнии. При этом литературовед Валентина Полухина утверждала, что стихотворение было впервые прочитано 28 февраля 1994 года в Куинс-колледже в Нью-Йорке.
После начала войны в Украине стихотворение становится поводом для дискуссий. Писательницы Екатерина Марголис и Оксана Забужко писали, приводя в пример «На независимость Украины», об имперских взглядах Бродского, а филолог Михаил Лотман отметил, что стихотворение было попыткой «унизить украинский народ».
Были и те, кто пытались оправдать Бродского. Так, поэт и друг Бродского Томас Венцлова назвал стихотворение «неудачной шуткой, хулиганской выходкой».
Изменилось законодательство в том, что касается книг. Мы оборачиваем в пленку и делаем маркировку на книгах «иноагентов» и книгах с возрастным цензом «18+». Наш путеводитель по музею тоже обернут в пленку. Но мы сознательно ничего не убирали с полок.
Урок: поток посетителей в музее не убывает — ради этого стоит продолжать работу
— Мы очень часто слышим: «О, вы из музея Бродского? Спасибо вам большое». Буквально на улице подходят люди с этими словами, благодарят за экскурсии и мероприятия. Нам это важно. Есть люди, которые приходят к нам в книжный просто посидеть в тишине, побыть наедине с собой, почитать книгу, отрешится от новостей, получить какие-то знания и не листать постоянно [новостную] ленту.
Именно из-за таких людей мы решили оставаться и продолжать. Это единственное, что мы можем делать хорошо в нынешней ситуации. Мы занимаемся не только музеем и просветительской деятельностью, но и исследовательской работой, сбором архивов. Мы многое покупаем у частных лиц, постоянно работаем с современниками и друзьями Бродского. Мы даже строим отдельное пространство под архив. Нам важно, чтобы ко всему этому был доступ у исследователей, чтобы это всё было в одном месте.
Главный показатель того, что мы все делаем правильно, — люди не перестают к нам идти. Очередь в музей, как и раньше, составляет 2−3 недели. Поэтому и сожаления, что мы не уехали и не бросили свою работу, у нас не было.
Три ключевых события
- Открыли книжный магазин «Конец прекрасной эпохи» и средовое место на первом этаже. Книжный магазин кажется очень логичным в случае литературного музея. Этот проект решил проблему отдельного входа в музей и сделал музей более финансово устойчивым.
- Организовали выставку о ссылке Бродского. Это выставка про один из самых значимых этапов жизни поэта, о его ссылке в деревню Норинское. К этой выставке мы приурочили переиздание «Судилища» Фриды Абрамовны Вигдоровой — особенный, я бы сказала «кафкианский» текст. Мы очень хотели издать ее сами и издать факсимильно.
- Исследуем и восстанавливаем дом Мурузи. Мы провели выборы в совет дома и переизбрали председателя совета — им стал Максим Левченко, наш директор. Сейчас ведем подготовку к благоустройству дома, решению многих коммунальных проблем.
Мотивация: важно оставаться и делать для Петербурга, то, что умеешь
— Если сейчас все уедут, то что здесь останется? На самом деле мало кто может позволить себе уехать. Это люди, у которых есть финансовая возможность, образование, нет каких-то обременений в виде родителей, бабушек, животных. В процентном соотношении это небольшое количество людей.
Для меня нет города лучше, чем Петербург, я его ощущаю как свой родной город, хотя здесь не родилась. Мне важно для этого города делать всё, что я могу. А лучше всего я могу читать лекции, вести экскурсии и заниматься исследовательской деятельностью, я больше ничего не умею. Я это делаю и буду продолжать делать в Петербурге.
Мне кажется, что я счастливый человек в своем деле, потому что я каждый день с удовольствием хожу на работу и люблю этот проект, люблю людей, которые в нем работают. Я уверена, что мы делаем важное дело для Петербурга.
Видите, есть и хорошие новости 💚
Мы продолжим рассказывать вдохновляющие истории — а вы можете поддержать нашу работу
Что еще почитать:
- Журнал «Сеанс» несколько раз оказывался на грани закрытия, но пережил все кризисы и введение цензуры
- Тысячи петербуржцев прошли маршрутами из аудиоэкскурсий блогерки tut_lera. Она рассказывает, для кого этот проект и как он помог ей самой в трудное время
