Ладо Кватания — российский режиссер грузинского происхождения. Он снимал клипы для Оксимирона, Манижи, Noize MC и Дельфина и короткометражные фильмы на русском языке. В апреле 2022 года Кватания выпустил дебютную полнометражную картину — «Казнь» с Нико Тавадзе в главной роли.
Режиссер рассказал Paper Kartuli об отказе от государственных денег, войне, которую пережил в детстве, и планах снять фильм на грузинском языке.
О войне и отношениях с государством
— После начала войны я абсолютно потерял интерес к своей профессии. Я разочаровался в том, что делал, и признался, что большинство из нас — и я в том числе — существовали в некоем вакууме. Любая форма искусства вступает в диалог. Мне казалось, что я вступаю в диалог со всеми — но вступал в диалог с себе подобными.
Я отказался от государственного финансирования: с момента начала войны я не взаимодействую с государственными деньгами. Ни комедия, ни пропагандистская история никаким образом не уживаются в моих реалиях, а все темы, которые меня интересуют, — под запретом. Умирают люди — всё, точка.
Я был в эпицентре событий грузино-абхазского конфликта: находился у своих родственников в момент начала войны 93-го года. Помню, как мы покидали территорию. Я постоянно думаю о детях и взрослых, которые переживают эти чудовищные события. Я общался с детьми [из Украины], которые рассказывали о том, что на их глазах на мине подорвалась их любимая собака. Что будет с людьми, которые видели это?
Я не поддерживаю войну. Парадокс заключается в том, что, когда российская культура вдруг оказалась под запретом в мире, российская государственная система сама же оккупирует российскую культуру и запрещает ее, прекрасно справляясь без сторонней помощи.
О семье и Грузии
— Долгое время я не мог найти в себе силы, чтобы начать что-то делать. Одно из самых сильных впечатлений за всё это время — когда понимаешь, что нет ничего важнее семьи. Это единственное, что помогло мне каким-то образом выстоять.
Мой отец грузин, моя мама с Украины. Большую часть моей жизни мы прожили в России. У нас есть родовые гнезда [дома] в Чхортоли, Очамчире и Зугдиди. У нас в селе есть орешники, мои родственники живут этим промыслом — продают орехи. Это небольшой доход, но он позволяет содержать дом и детей, которые ходят в школу.
В Тбилиси родственников у меня нет. Но каждый раз, когда я оказываюсь здесь — ощущение, что я дома. Не проходит свечение — дурацкая улыбка весь день. У этого места есть уникальная айдентика, которую я не найду ни в одном другом городе мира.
Одно из самых любимых мест в Тбилиси — Старый город. Хожу [здесь] часами. Тут можно увидеть удивительную архитектуру, образцы с конца XVII — начала XIX века. Люди, которые сами живут в тяжелых условиях или у которых дом в аварийном состоянии, поддерживают сохранность исторических зданий, пытаются сохранить этот культурный код.
О пропаганде и фильме «Казнь»
— Я считаю себя мультикультурным человеком и космополитом. Я понимаю контекст исторических событий в Грузии, но важно, чтобы люди понимали, что необходимо разделять: есть жители РФ и есть государственная повестка и идеологии. И это не одно и то же.
В большинстве своем люди, поддерживающие войну, сами не берут в руки оружие. Это тот самый ужас пропаганды, когда люди транслируют идеи, в которые сами не верят. Когда выключается камера и свет софитов, они ведут совершенно другую жизнь. Такие персонажи — я их называю «актеры в СМИ» — интересные фигуры с точки зрения изучения. Мне интересно, о чем думает этот человек, когда засыпает, когда надевает костюм и становится другим. Это чудовищно.
Надеюсь, у нас получится провести показы фильма «Казнь» в Грузии. Мы показали его на фестивалях в Штатах, Испании и Роттердаме. Картина вышла в прокат в России. Мне важно транслировать идеи и смыслы, заложенные в картине: человек, работающий внутри системы, постепенно деградирует, разлагается и становится частью этой отвратительной системы. И его неминуемо ждет наказание.
О грузинских фильмах и новых смыслах
— Задолго до войны я пришел к тому, что чувствую связь с Грузией и мне важно интегрироваться в местную культуру. Сейчас я работаю над короткометражным фильмом-клипом для «Мгзавреби» (грузинская музыкальная группа — прим. Paper Kartuli).
Мне хочется снять фильм на грузинском языке — ищу тему и сюжет. Это точно сделаю, вопрос времени. Если я планирую говорить о культуре, я должен быть полноценно в нее интегрирован — чувствую очень большую степень ответственности.
Я слежу за фестивальной жизнью по всему миру: каждый год в Каннах и на других международных знаковых фестивалях со своими картинами участвуют грузинские режиссеры. Например, «Брайтон-4», который успешно пошел по миру и попал в шорт-лист «Оскара».
На мой взгляд, один из фильмов, который важно посмотреть всем — особенно в нынешних обстоятельствах, — «Мандарины» режиссера Зазы Урушадзе. Этот фильм исследует тему войны. Насколько актуальная, сильная картина — особенно музыкальная тема.
Великий режиссер — Тенгиз Абуладзе. Знаменитая лестница из его фильма находится в Старом городе Тбилиси, куда сам периодически захожу, чтобы просто побыть там. Мне нравится 13 Tzameti режиссера Гелы Баблуани.
Наверное, для меня сейчас эпоха новых смыслов. Я нахожусь в процессе формирования этих смыслов, чтобы понять, зачем опять заниматься искусством. Важно фиксировать время и ретранслировать его для потомков — тех, кто будет нас спрашивать, какими мы были в сегодняшних обстоятельствах.
