Мастер ножевого боя и известный интернет-герой Андрей Кочергин собрал поклонников, чтобы представить второе издание книги «…или смерть?» .
Почему люди в футболках «Православие или смерть» должны уступать место девушкам, что «православные парни» делают на ЛГБТ-митингах, как сдержаться, чтобы не расстрелять либеральных журналистов, навести порядок в стране и прекратить споры об Украине. «Бумага» наблюдала, как Кочергин разговаривал со своими читателями о политике, семье и вере.
Послушать Андрея Кочергина в «Буквоед» пришло около 70 человек. Перед тем как начать встречу, Кочергин что-то негромко произнес, после чего зрители послушно встали и перекрестились. На столе рядом с книгами Кочергин выставил икону.
Андрей Кочергин известен как создатель Союза боевого каратэ Кои Но Такинобори Рю, мастер ножевого боя, а также советник президента Ингушетии по вопросам безопасности. По его словам, сейчас зарабатывает на семинарах и занимается «антикризисным управлением» в частных компаниях. В интернете Кочергин стал популярен благодаря многочисленным комментариям, которые публикует на своей странице, а также видео вроде «Как порезать и зашить ногу» или «Кочергин в петле 60 секунд». Кроме того, он пишет книги, среди которых такие произведения, как «Мужик с топором», «Огнеупорные советы» и «…или смерть?» — последняя работа спортсмена.
Руку поднял молодой человек в футболке Bosco с надписью «Россия».
— У меня такой вопрос. Как вообще себя вести, если представители власти, полиция начинают хаметь, лезут в карманы, в машину? — спросил он, как будто продолжая разговор про какой-то всем известный вопиющий случай.
— На самом деле, вопрос крайне серьезный, — начал отвечать Кочергин, словно ждал, что его спросят именно про ДПС. — Знаете, что он сейчас спросил? Он спросил, как гражданин России может взаимодействовать с властью. Что такое государство? Это не коррумпированные менты, которые у нас по карманам шарят. Это веселые парни, которые из нашей с вами зарплаты, налогов, которые мы платим, получают содержание. Потому что они не работают — они служат. В этой связи сержантик, который хамит, должен смирно стоять, потому что я его кормилец. Сегодня перед нами в моей любимой стране России стоит задача, как сделать так, чтобы государство обслуживало нас.
Когда русский мужчина обзаводится семьей, он возглавляет «малую церковь»
Пока Кочергин рассуждал о том, что депутаты Госдумы не представляют народ, сбоку шепотом переговаривались сотрудники «Буквоеда». «Посматривай за залом. А то мнения могут быть разные, вдруг еще какая-то заварушка будет», — аккуратно предупредила коллегу женщина, следившая за организацией встречи.
— Если мы не обретем национальную идею в стране — нам конец, — подытожил Кочергин. — Сумеем ли мы найти в себе силы быть русскими по-настоящему — такими, какими мы были с поля Куликова, либо нам идеи не хватит? А русские люди без идеи не жили никогда. Мы смешные, странные, в чем-то не западно-культурные, самобытные чересчур, но зато, ребята, какая история! И она наша!
Тем временем к Кочергину обратился полный молодой человек, предварительно уточнив, может ли он уйти со встречи пораньше, потому что ему надо на работу.
— Русский православный мужчина должен уметь зарабатывать? Объясню почему…
— Не должен. «Должен» — плохое слово, — перебил Кочергин.
— Я имею в виду, настрогать пятерых детишек — дело нехитрое. А воспитать их, дать им образование — на это нужны средства.
— Знаете, как легко отличить верующего от неверующего? Слышали? — улыбаясь, мастер ножевого боя обратился в зал. — «Настрогать». Есть у меня друг Гурам, живет в Череповце, у пацана двое детей, охранником работает. И тут читает в газете, что какая-то мать куда-то убежала, оставила четверых детей. Он пришел и забрал детей. Потом сидит, ему жрать нечего, еще и органы опеки пытаются детей отобрать, говорят, что ему жить с ними негде, кормить их не сможет. А он: «Не отдам и все». Вдруг товарищ к нему приходит говорит: «Мы с пацанами поговорили, на тебе деньги». Потом уже мы из Москвы ему стали отправлять. Господь дает детей и дает на детей. Когда русский мужчина обзаводится семьей, он возглавляет «малую церковь». В данной ситуации мужчина является епископом и в ответе за все, что происходит в пастве: во что одеты, что едят. Он служит для них, и это прекрасно.
Сумеем ли мы найти в себе силы быть русскими по-настоящему — такими, какими мы были с поля Куликова, либо нам идеи не хватит?
Молодой человек задал следующий вопрос, теперь уже про «лицедейство» с точки зрения христианства. Кочергин вновь посмеялся логике «неверующего человека» и сказал, что «человеку не надо думать, это не его категория решения». Со всеми сложными жизненными вопросами Кочергин советует обращаться к духовному отцу.
В основном на встречу с Кочергиным пришли мужчины — многие, очевидно, тоже спортсмены. С серьезными лицами они слушали рассуждения про бога, милосердие и путь к вере. Затем кто-то спросил про несправедливое распределение ресурсов и разговор вернулся к власти. Кочергин напомнил, что занимается антикризисным управлением и знает, как сделать реорганизацию предприятия, где «наворовали миллиарды».
— Мы говорим о том, что нет эффективного управления только потому, что нет отчетности управления. Вспомните, как в один день было принято решение о возможном введении войск на территорию Украины. Ни один депутат даже не спросил, чем продиктовано решение. Для меня президент — это человек, которому я доверил страну, чтобы он ей управлял, я его содержу. Мне, Кочергину Андрею Николаевичу, до сыпи из ушей интересно узнать, почему он передо мной не отчитывается, не выходит на трибуну с аргументацией своих действий, которые могут поставить мою страну на грань гуманитарной катастрофы. Например, это эмбарго суицидальное — это что вообще? Мы кого наказали? Старух, которые сейчас жрать перестанут? Я хочу сражаться за этого человека, но не понимаю, что он делает.
Фото: Виктория Взятышева / «Бумага»
В первом ряду встал мужчина в очках и рассказал, что у него в фирме работает много украинцев. Одни поддерживают Киев, другие — ДНР, поэтому на работе сотрудники постоянно ругаются.
— А я вообще белорус! — заметил мужчина. — Я нашел их энергии выход: предложил металлические плитки таскать, кто больше поднимет или кто больше отожмется, тот прав. Правильно я поступил? Или, может, надо было им объяснить, но поймут ли они вообще?
— Сейчас с Украиной связана любая тема. Я часто сталкиваюсь с такими людьми. Они все поняли, у них есть телевизор, они его смотрят, поэтому у них все в порядке. У них все правильно в голове — настолько, что, когда другой человек молчит, они считают, что ему тоже обязательно надо сделать правильно, поэтому надо с ним поговорить об этом. И начинается это «бу-бу-бу-бу». Но говорить нет никакого смысла. Поэтому белорус прав — железяки в руки, а лучше — канавы копать.
— Как, по вашему мнению, должна закончиться гражданская война на Донбассе? — продолжил тему молодой человек в желтой футболке из задних рядов зала.
— Чтобы принимать какое-то аналитическое решение, мы должны понимать стратегию, — начал объяснять Кочергин. — Стратегии на Донбассе не существует. Сидят парни в окопах и друг в друга стреляют. Это не война — война так не ведется. Вот почему я отказался от любых комментариев на своей странице — я считаю это омерзительным. Никакие действия, которые могут привести к победе, не предпринимаются. Ладно, не буду больше говорить, а то опять начну орать по поводу этих украинцев. По моему убеждению, все украинцы вообще какие-то… — отмахнулся Кочергин. — Это суицидальная составляющая какая-то.
— Я с Донецка, — недовольно произнес гость, задававший вопрос, но его уже не слушали.
— Пусть работают! — радостно подхватил белорус. — У меня на предприятии трудятся — и нормально!
С места поднялся крепкий лысый мужчина с густой черной бородой, одетый в меховую куртку и футболку со стразами. Остальные зрители обернулись к нему.
— В одном из выступлений вы сказали, что для вас самое страшное — стрелять в своих людей и соотечественников, — грозно начал он. — Но такие замечательные компании, как «Эхо Москвы», «Дождь» и вот все эти товарищи… Не пристрелить их реально сложно. Каждый раз садишься в такси и везде «Эхо Москвы». Люди слушают и озлобляются.
Кочергин с пониманием кивнул и согласился, что ему тоже порой сложно сдержаться.
— У меня есть позиция по этому поводу. Я в Челябинске слушал «Серебряный дождь». Там молодая девочка говорит: «Открыть бы форточку во Владивостоке и Калининграде, чтобы свежим ветерком весь этот поганый народец вымело куда-нибудь». Я как только услышал, думаю: «Сучка! Зовут как… Где адрес… Куда ехать… Блин… Паяльник… Скотч… Срочно». А потом выдохнул. Как прекрасно, что они есть! Не уподобимся мы им.
— Мне говорят: «А почему вы против Навального?». А какой у Навального план по выходу из кризиса? — «А у него его нет». Вот поэтому и против. Зачем мне очередной вульгарный оплеватель всего? В том, что мы живем плохо, не сомневаюсь, но это наш дом. Я собираюсь в нем порядок наводить с любовью, а не испражняться в углу и не разводить костер в кухне. Они, наверное, думают, что правы. Они тоже русские ребята — просто они ошиблись. Когда мы слышим, как наши очевидные враги плетут сеть заговоров, мы должны понимать это и делать выводы. Во многом эти люди пытаются нас «керосинить», подталкивают нас к хаосу. Но его любой ценой нужно не допустить, и вот здесь нужно христианское смирение.
Короткостриженые молодые люди внимательно разглядывали купленные книги Кочергина. После очередной реплики автора про то, как «православным парням» надо наводить порядок и брать все в свои руки, они с одобрением переглянулись: «Дело говорит!».
«Эхо Москвы», «Дождь» и вот все эти товарищи… Не пристрелить их реально сложно
В это время к Кочергину звонким голосом обратилась молодая девушка, стоявшая сбоку от сцены.
— Я уже три года хотела у вас спросить. Девушка — она же чья-то будущая мать и будущая жена или бабушка. Почему в XXI веке мужчины уважают только своих матерей: уступают им места, отводят до дома, носят им сумки, — но почему они не уважают чужих женщин? Я видела, как молодой мужчина ехал в футболке «Православие или смерть» и при этом всю синюю ветку не уступил место бабушке.
— Этот подлец сидел и не встал? — со смехом возмутился Кочергин.
— Я хотела к нему подойти, но он был слишком красивый.
— Когда нация больна, — а мы больны, ребят, — эта неуверенность чувствуется во всем. Это как когда гриппом заболел и идти уже никуда не хочется. Мы температурим по-мелкому — все время 37. Я эти майки (с надписью «Православие или смерть» — прим. «Бумаги») делал и раздавал. Зачем человек эту майку надевает? Не для форсу бандитского. Чтобы было видно: красная майка, значит, человек подлость совершить не может. А вот девчонка заметила. Представляете, что наделал этот парень, каково ему? Двадцать лет страна сидела у компьютера без национальной идеи, без патриотического воспитания. Люди выросли на компьютерных играх — что с них требовать? Мы сейчас породили именно то поколение, которое в состоянии ошибиться.
Выслушав ответ Кочергина, кто-то в зале поднялся и уступил девушке место. Улыбаясь, она села.
Съезд партии Кочергина
Один из слушателей скромно спросил про то, как бороться с геями, которые устраивают пикеты в центре Петербурга. Молодой человек пожаловался, что у них даже не вырвать из рук плакаты, потому что их охраняет полиция.
— У меня все это продумано. ЛГБТ пишет заявление: «Мы проводим митинг — подтвердите». Так как у нас страна демократическая (что смешно), им почему-то подписывают. Вот берите и не подписывайте. Но, видимо, мы хотим соответствовать каким-то международным законам. Как мы сделали с ребятами два раза: мы приходим на Марсово поле и занимается демонстрацией. Они демонстрируют, кто они такие — семь человек, и мы, 400 человек, демонстрируем, что такое русские парни, выстроившись в каре. Мы санитарный кордон.
Кочергин, правда, заметил, что предлагает «дубасить» в рамках правового поля, а не в прямом смысле.
В том, что мы живем плохо, не сомневаюсь, но это наш дом. Я собираюсь в нем порядок наводить с любовью, а не испражняться в углу и не разводить костер в кухне
Под конец встречи кто-то все же спросил про книгу Кочергина «…или смерть?», ради презентации которой все и собрались. Изначально книга должна была называться «Православие или смерть», но, как сказал сам Кочергин, его предупредили, что с таким названием она «даже со склада не выйдет». Более того, недоумевал Кочергин, зарегистрировать его Национал-консервативную партию ему тоже не дали: документы не приняли и выдали экспертное заключение, что он может попасть под статью об экстремизме.
— Знаете, за что? За слова «русский», «православный». Да если это экстремизм, сажайте хоть сейчас, — заключил автор.
