Грозит ли России голод? Что будет с импортом, ценами и безработицей? Как изменится производство? Отвечают экономисты

21 июня Госдума приняла во втором чтении закон о параллельном импорте — он разрешает ввозить в Россию на продажу товары, купленные за границей, без разрешения их производителей.

Помогут ли такие меры избежать дефицита импортных микросхем, комплектующих и потребительских товаров? Насколько серьезным окажется спад в российской экономике и как она будет выглядеть через несколько лет? «Бумага» приводит мнения трех экономистов разного профиля.

Григорий Баженов

директор Института доказательной экономики

— Всё, что мы будем наблюдать в ближайшие годы, называется трансформационный спад. Российская экономика уже переживала его в 1990-е годы. Но это было по-другому. В чем главные различия? Экономика Советского Союза была централизованной. Когда мы переходили на рыночные рельсы, все централизованные цепочки поставок, технологий, сотрудничества начали разрушаться. Естественно, это был серьезный шок.

Сегодня, с точки зрения компетенций и институтов, мы находимся в лучших условиях, чем в 1990-е годы. Это единственная наша надежда — какая-никакая рыночная экономика в России существует. Однако проблема очень серьезна, и она не столько в том спаде, который будет происходить, сколько в том, что будет дальше с долгосрочным ростом. А здесь, к сожалению, перспективы явно не из лучших.

Здесь важно обратиться к макроэкономической политике, которая проводится сегодня в России. С одной стороны, мы видим, что в монетарной сфере были приняты достаточно корректные решения. За счет ограничения движения капитала ЦБ удалось обуздать курс, чтобы снизить инфляционные ожидания россиян. При этом до сих пор, в условиях изоляции, нет существенных решений в части импорта.

Никакое импортозамещение невозможно без импортных технологий. Для любой современной отрасли их придется очень долго создавать с нуля. Можно попытаться это ускорить, импортируя эти технологии. Но важных политических решений в части стимулирования импорта почему-то до сих пор нет.

Сейчас мы видим новости о субсидировании импорта (Минпромторг предлагает ввести льготные кредиты на закупку приоритетных импортных товаров — прим. «Бумаги»). И это корректно. Но пока нельзя сказать, что наша экономическая политика на этом сфокусирована. Учитывая наши перспективы в части примитивизации производственных процессов, насыщение импорта является крайне значимым направлением нашей политики.

Какие этапы будет проходить российская экономика в ближайшей перспективе? Первый этап уже начинается — это разрыв всех торговых, технологических и производственных связей, которые существовали ранее. Второй — это поиск новых партнеров. Третий — деиндустриализация или индустриализация на устаревшей технологической базе, когда будут найдены новые партнеры и начнется импорт технологического оборудования для производства товаров и услуг, которые мы больше не можем импортировать. Четвертый — выход на новую и устойчивую траекторию, которая, с точки зрения своего потенциала, мне, к сожалению, представляется малоперспективной.

Я бы делал ставку на то, что в августе-сентябре этого года мы по-настоящему почувствуем санкции, наложенные на Россию. Финансовые ограничения мы сумели отбить, а вот технологические нет. Именно их мы скоро начнем ощущать.

Николай Кульбака

экономист 

— По большинству продуктов питания никаких проблем со снабжением продовольствием в России не будет. У нас достаточно большое производство зерна, есть довольно серьезное производство свинины, курицы. Поэтому вероятность, что будет голод, — нулевая. Что точно может быть — это снижение разнообразия товаров и упрощение всей технологии производства.

Наши основные проблемы сейчас — это сокращение импорта, сильное сокращение внутреннего спроса и трудности с импортными поставками.

Часть проблем пока прошли стороной: инфляцию удалось купировать во многом снижением потребительского спроса, безработица пока не растет, потому что компании, которые уходят с рынка, продолжают частично финансировать своих работников. И сокращение экспорта привело к тому, что не состоялась девальвация.

Две основные стратегии, которые пока предусматриваются, — это импортозамещение и стратегия параллельного импорта. Проблема в том, что сейчас они рассматриваются одновременно обе.

Импортозамещение — это ситуация, когда есть понятный выгодополучатель: компании, которые будут пытаться встроиться в государственный заказ и получить государственные кредиты на импортозамещение. А поскольку это будет вестись на государственные деньги, это будет приводить к тому, что бизнес будет укрупняться и ассортимент будет сокращаться до минимума. Произойдет упрощение технологии. Все это приведет к росту цен, потому что тот эффект масштаба, который работает в международных компаниях, внутри России уже работать не будет.

Параллельный импорт — это совершенно другая ситуация. Выгодополучатели — это транспортные компании и таможенная служба. Здесь у нас будут заметно расти риски, потому что связи между поставщиками и перевозчиками будут постоянно меняться. Они будут испытывать воздействие как санкций, так и борьбы с различными обходными маршрутами. Здесь также ожидается сокращение ассортимента, потому что будет ввозиться только то, что требуется.

Но при этом на рынке параллельного импорта будет формироваться множество гибких подразделений с высоким уровнем специалистов. Потому что эта вся хитрая современная логистика требует квалифицированных кадров, которые быстро реагируют на все изменения в обстановке. Будет формироваться много небольших компаний с нишевой специализацией.

Но здесь существует другая проблема. У нас есть определенный набор транспортных коридоров, который очень сложно расширяется. Узкими местами являются многие порты, Транссиб, если мы говорим о перевозках с Востока. У нас мало развитая автомобильная сеть. Особенно на Восток.

Если государство будет пытаться одновременно играть на обеих этих площадках, то возникнет очень серьезный конфликт. Потому что импортозамещение будет делать невыгодной возможность параллельного импорта. Но если мы будем пытаться одновременно развивать параллельный импорт, он сделает невыгодным импортозамещение. И еще на это наложится проблема борьбы с безработицей.

Опыт действий российского государства во всех предыдущих кризисах подсказывает, что оно будет довольно жестко бороться с безработицей. Будут субсидии предприятиям, которые сохраняют заработные плату, жесткое давление на предприятия, чтобы они не увольняли сотрудников, перевод людей на сокращенную рабочую неделю. Фактически эти предприятия будут связаны не нужной им рабочей силой, и их эффективность будет резко снижаться.

Что в такой ситуации можно делать? Государству надо категорически отказаться от глобальной поддержки импортозамещения. Политика импортозамещения должна быть очень выборочной, сдержанной и очень адресной. Потому что, если пытаться поддерживать импортозамещение везде, мы получим огромное количество проблем. В том числе и рост неэффективных производств, которые будут пытаться заниматься всякого рода изобретением велосипедов, созданием«Лад Granta» без подушек безопасности.

Нужно снижать возможные таможенные барьеры и ограничения, которых существует достаточно много. Поскольку проблема безработицы никуда не денется, здесь важно заниматься выборочной борьбой с ней. В любом случае, всё это потребует гибкости экономики, самостоятельности регионов в решении конкретных проблем, потому что сверху решить их нельзя. Если государство попытается решить их с помощью Госснаба и Госплана, ни к чему хорошему это не приведет — это углубит все возможные проблемы.

Экономист,

попросивший не называть его имя

— Можно ли сравнивать сегодняшнюю ситуацию с 1990-ми годами? Значительная часть экономического спада начала 1990-х была обусловлена изменением структуры цен. Структура цен в СССР кардинально отличалась от мировой. Сейчас у нас иная ситуация. Если вы обратите внимания на дискуссии, которые есть в правительственных кругах, то увидите призывы не трогать цены, не прибегать к их регулированию. Потому что все понимают, что любая попытка контроля цен приведет к дополнительным негативным последствиям, которые мы уже проходили.

Тем более цены и так будут меняться из-за выстраивания новой инфраструктуры и логистики. У нас отсутствует логистика в восточном направлении. Нам нужно не просто найти партнеров в других странах, нам нужно привезти сюда товары, технологии. Это произойдет не быстро. Также надо понимать, что новая инфраструктура может не окупиться в условиях рынка, но без нее восточное направление не заработает. В принципе, потенциал того же Дальнего Востока огромный, но вопрос его использования сегодня напрямую зависит от санкций и выстраивания новой инфраструктуры.

Большую роль в новых процессах, как мне кажется, также будут играть ЕС и СНГ. После ухода из России больших компаний эти страны имеют уникальную возможность расширить присутствие на российском внутреннем рынке, и через них в Россию могли бы пойти инвестиции. Если это произойдет, то эти страны извлекут из этого большую пользу. Скорее всего, политически это будет сделать непросто, но не невозможно.

Еще один вопрос, который необходимо обсудить в контексте новой реальности, это параллельный импорт. Про его легализацию говорят уже лет 15. Ничего плохого в разрешении параллельного импорта, на мой взгляд, нет. Наоборот, запрет параллельного импорта во многом пролоббирован крупными международными компаниями в собственных интересах. Это, например, ситуация, когда «Колгейт» продал зубную пасту в Европе, но он запрещает кому бы то ни было купить ее там и перепродать здесь. То есть это установление географического барьера для перемещения товаров и выравнивания цен на них в разных странах.

Надо понимать, что параллельный импорт — это не серый импорт, а совершенно законный импорт, заплативший все пошлины. В странах ЕС, например, нет запрета на параллельный импорт, товары между странами ЕС могут перепродаваться без разрешения владельца торговой марки.

То, сколько Россия потеряет в ВВП, будет сильно зависеть именно от того, как быстро сможет восстановиться импорт. Поэтому его поддержка сегодня крайне важна. Помимо этого, потери ВВП будут связаны с примитивизацией экономики. Производить товары мы сможем, но разнообразие товаров, которое дает нам мировой рынок, будет утеряно. Восточные технологии более примитивные, чем западные. Всё будет зависит от того, насколько бизнес сможет переварить всё происходящее и переориентироваться.

Конечно, никуда не деться от роста безработицы. В краткосрочной перспективе безработица вырастет примерно в два раза. Дальше она вернется на уровень, схожий с текущим, так как более примитивная экономика потребует больше труда для обеспечения того же самого спроса. Кстати, хоть наша демография плоха с точки зрения количества населения в целом, но трудоспособное население до 2030-го года в России растет. Это связано и с ростом пенсионного возраста, и с тем, что свой результат дали первые годы работы программы материнского капитала. За счет этого будет пополняться рынок труда.

Складывая всё вместе, я бы сказала, что стимулирование импорта и выстраивание логистики плюс поиск решений по ЕС и СНГ — это то, что нужно для минимизации отрицательного шока в российской экономике.

По поводу курса. Я бы не сказала, что в России обуздали курс. На самом деле просто изменилась модель образования курса. Сравнивать то, как было раньше, и то, как это происходит сейчас, нельзя. Если раньше евро и доллары для российских резидентов использовались как инструмент инвестиций и сбережений, то сегодня это функция у них отсутствует. Сегодняшний курс определяется исключительно счетом текущих операций. В дальнейшем курс будет крайне нестабилен, так как будет реагировать на изменения экспорта и импорта.

Фото на обложке: Антон Новодережкин/ТАСС