В «Транзите» строгий распорядок дня. В 9:00 — подъем, в 22:00 — отбой. Едят дети пять раз в день. У них нет доступа к интернету и нет телефонов. Прогулки — всегда в сопровождении воспитателя, иногда — волонтеров. Это необходимо для того, чтобы никто не мог договориться о побеге или передаче.
Некоторые воспитанники посещают школу, другие учатся в приюте. Сотрудники «Транзита», благотворительные организации и волонтеры организуют для воспитанников походы в музеи, на выставки, мастер-классы, летние палаточные лагеря.
По правилам приюта, ребенок может находиться здесь от двух суток до одного года. Продолжительность зависит от нескольких факторов: от социальной ситуации, от финансирования и от того, насколько сформирован пакет документов, которые нужны для отправки на родину.
Кроме того, в «Транзите» воспитанникам предоставляют социально-правовую, медицинскую, психологическую и педагогическую помощь.
Махима, Таджикистан
Махима живет в «Транзите» вместе с двумя младшими детьми из семьи. Их старшая сестра сейчас в Таджикистане, и они скоро уедут к ней и тете на родину.
— Мама — мать одиночка, — говорит Махима. — Папы нет, дома нет. У мамы нет документов, и я за нее боюсь, как она будет тут, в Питере.
В Таджикистане нет работы, а здесь их мама работает няней у девочки-инвалида.
Кевин, Камерун
Кевин только двенадцать лет. Она с сестрой Летицией и братом Алексом родом из Камеруна.
В Петербурге дети ждут отправления во Францию — к маме.
В приюте им не с кем разговаривать на французском. Учиться полноценно тоже не получается из-за языкового барьера.
В «Транзит» попадают дети и подростки, самовольно ушедшие из семей или детских социальных учреждений. Здесь же временно живут и те, кто оказался в трудной жизненной ситуации, а также жертвы траффикинга — торговли людьми.
Глеб, Санкт-Петербург
Одиннадцатилетний Глеб находится в «Транзите» уже три недели. Он говорит, что попал сюда из-за сестры Арины: она позвонила (видимо, в полицию) и заявила, что их мама пьет каждый день.
Глеб пытается защитить маму и говорит, что «она не пьяная, она пашет у нас на работе».
Арина старшая, ей 16 лет. Еще есть братья — 12 и 6 лет. Мама ждет еще ребенка.
— Папа приходит с работы в шесть утра, садится за компьютер посмотреть видео и ждет, когда все проснутся.
Мама сказала Глебу: «Мы тебя не держим: хочешь — уходи. Мы всех вас не держим — можете идти».
Арина и ушла из семьи, пытается лишить родителей родительских прав. Глеб считает, что она хочет, чтобы все дети в семье попали в детский дом. Еще Глеб говорит, что папа хочет поймать Арину и отнять у нее телефон.
Отношения с мамой и отчимом Глеб описывает как нормальные: никто не ругается, все вместе ходят гулять. Мальчик ждет, когда мама заберет его.
Григорий, Татарстан
Григорию одиннадцать лет. Раньше он жил недалеко от Казани. Потом учителя в школе обратили внимание на синяки на его теле – дома его бил дядя.
Грише предложили пожить в приюте. Мама согласилась, сам он тоже был не против.
— Здесь вполне уютно, хорошо. Берут в театр, музеи. Как в обычной жизни, только большая-большая семья. Мне не нравится, что тут есть плохие парни, которые здесь находятся из-за наркотиков.
Гриша скоро вернется в Татарстан, но пока не понимает, в приют или к родным и что будет с ним потом.
Диля, Узбекистан
Семнадцатилетнюю узбечку Дилю определила в приют мама, которая нелегально работает в Петербурге продавцом. Отец девушки живет в Узбекистане.
Диля рассказывала, что если бы ее депортировали на родину, то она не смогла бы приезжать в Россию в течение пяти лет. А ей очень не хотелось уезжать. Видимо, распорядок и ограничения приюта создавали у нее ощущение безопасности.
— Человек здесь живет без телефона, каждое утро в 9 подьем, в 22 отбой, свободно выходить нельзя, и мне всё это нравится. Тут подруги, друзья.
Сейчас Диля уже вернулась на родину и планирует снова приехать в Петербург.
Дети в «Транзите» любят смотреть концерты и участвовать в них самостоятельно. Перед Днем учителя или днем рождения «Транзита» почти все в приюте живут подготовкой к празднику, а после выступления задаются вопросом: «Чем же мы теперь будем заниматься?».
Дети собирают руки перед выступлением для поддержания командного духа – они называют это «штучкой».
Галина Дмитриевна, преподаватель
Галина Дмитриевна Виноградова — педагог дополнительного образования в Домашней школе приюта. Она ведет занятия по изобразительному искусству уже десять лет.
— Мы не только рисуем: некоторые воспитанники не могут рисовать, не хотят и не умеют. В таких случаях мы занимаемся лепкой, делаем какой-нибудь коллаж, поделку, иногда играем или просто разговариваем.
Самым сложным в работе она считает то, что каждый ребенок требует индивидуального подхода.
— У многих детей нет никаких знаний, иногда они не знают даже базовых правил поведения. Очень много внимания приходится уделять каждому ребенку. И тогда в результате работы с ними что-то получается. Как я говорю, вода капает, немножечко, но капает, а камень точится.
На уроках рисования поначалу работа идет по шаблону: дети перерисовывают, переводят, делают коллажи. В первое время многие рисуют только простым карандашом: не берут ни цветных, ни мелков, ни красок. Со временем, глядя на других, они начинают добавлять какие-то цвета.
— Конечно, бывают звездочки, — вспоминает Галина Дмитриевна. — Например, была у нас девочка Эля — молдавская цыганка. В свои 13 лет она не умела ни читать, ни писать, ни считать. Карандаши она увидела в приюте впервые в жизни. Но Эльвира была настолько талантлива, и ей всё было так интересно, что за год, что провела у нас, она научилась и читать, и писать, и на гитаре играть, и стихи стала сочинять, и замечательные стала рисовать картины. Перед отъездом Эля плакала горючими слезами и говорила: «Как я не хочу возвращаться в ту жизнь, в которой я была».
Сергей Владимирович, воспитатель
Сергей Владимирович работает воспитателем группы старших мальчиков два года. Выбор профессии он объяснят тем, что хочет помочь детям найти себя в жизни.
— Я из очень хорошей семьи, но вырос на улице. Мои родители всегда общались в высоких кругах, а я дружил с ворьем и шпаной. Наверное, в связи с этим у меня появилось желание что-то сделать для таких «уличных» ребят. Если в одного из десяти-двадцати человек получается что-то вложить, помочь переориентироваться на спорт, на здоровый образ жизни, на хорошую работу, чтобы он сделал правильный выбор, начал читать, то вот это и есть моя работа.
Среди воспитанников в «Транзите» были ребята, попавшие сюда «на грани», как говорит Сергей Владимирович, имевшие несколько судимостей, употреблявшие наркотики. «А сейчас они живут, работают, ходят в спортзал, звонят, докладывают, что всё хорошо».
— Бывает, что ребенок ушел в комендантский час, сотрудники полиции его задержали и через два часа доставили в «Транзит». На следующее утро мама или папа приехали и забрали. Такие случаи бывают, но нечасто. Как правило, ситуации у ребят более сложные.
Сергей Владимирович говорит, что многие воспитанники поступают «с большими глазами, в состоянии стресса».
— Долгое время жил у нас семнадцатилетний Руслан. Очень раненый ребенок. Его отец живет в Петербурге, но ни разу за год с лишним не навестил мальчика. Примерно за три месяца до отъезда на родину, в Азербайджан, он разрыдался и рассказал, что отец не сказал ему о том, что мама умерла. Это произошло, когда он был маленьким. И все эти годы Руслан думал, что мама его бросила. Он эту боль носил в себе, не мог раскрыться, высказать чувства.
Из «Транзита» ребята возвращаются в семью или попадают в другое детское социальное учреждение.
Сергей, Нижний Новгород
Сергей — бывший воспитанник приюта. Сейчас он заходит в «Транзит», когда приезжает в Петербург.
Молодой человек живет один с 16 лет, работал на стройке. Мать любила выпить — ее лишили родительских прав. А у отца новая семья, в которую Сергей «уже не вписывается».
В Петербург Сергей приехал, чтобы погулять и провести время с другом.
— Перед входом в метро друг дал мне запечатанную пачку сигарет. Нас остановила полиция, стала проверять, а я спокойный, стою улыбаюсь — обычная проверка. Нашли пачку, открыли, а из нее вываливается амфетамин. И сразу наручники.
В приюте, ожидая суда, Сергей пробыл три месяца, потом ему разрешили уехать к отцу. О проведенном времени в «Транзите» Сергей не жалеет.
— Мне даже понравилось, если честно: ничего не надо делать, кормят, одевают, каждые выходные куда-то ездили. Был на чемпионате мира по хоккею. Все относятся хорошо, вместе постоянно, можно сказать, семья.
