«Это не выбор национальности. Это выбор между добром и злом». Муся Тотибадзе — о жизни на две страны, фамильном доме в Тбилиси и музыке, которая объединяет

Муся Тотибадзе — российская инди-певица и актриса грузинского происхождения. С 2022-го она живет на два города: по полгода в Тбилиси, по полгода — в Москве. К тому же 27-летняя артистка гастролирует, участвует в театральном проекте и хочет записать пластинку на грузинском.

Последний альбом певицы Symphonic deluxe вышел в 2023-м после тяжелого депрессивного эпизода. «Я пришла на студию и сказала Ивану Лубенникову, с которым обычно пишу музыку: «Вань, надо спасаться»», — вспоминает она. Так появился релиз с пластинками, в перезаписи которых принимали участие оркестры из Москвы, Тбилиси и Петербурга.

Paper Kartuli поговорила с Мусей о том, каково быть иностранкой грузинского происхождения в Тбилиси, как ее спас фамильный дом в Грузии и почему в музыке не может быть национальности и цвета кожи.

Это рубрика «Портрет». В ней мы знакомим читателей с людьми, которые занимаются полезными делами в Грузии и чья жизнь нам интересна.

Кто вы

— В России я не даю концертов — это личная и профессиональная драма, но не такая страшная, как война. Я не могу представить ситуацию, когда мне постоянно затыкают рот: у меня очень интимный и доверительный разговор со слушателями.

Так что я «наполовину переехала» в Тбилиси, но примерно по полгода всё еще проживаю в Москве — там у меня много родственников и друзей. Москва всё еще остается моим городом, но «болезнью дышит».

Моя мама — русская, папа, Константин Тотибадзе, — грузин родом из Тбилиси. Бабушка в 1978 году развелась с дедушкой, переехала с тремя детьми в Москву к своей маме — Мусе Евдокимовой, актрисе. Папа потом вернулся в Грузию с братом Гоги, которого выгнали из МАХУ, потому что он не ходил на историю КПСС. И уже в 1990-е, приехав на каникулы в Москву, папа встретил мою маму и женился.Я не знала грузинский, так как выросла в Москве. Папа шутит, что мы — разбавленные грузины. Здесь, в Грузии, я постепенно начала изучать язык, но пока знаю очень мало и переживаю из-за этого.

Всегда ощущала себя немножко чужой, как в песне Валерия Меладзе [«Иностранец»]. Ты везде немного иностранец, и это очень больно. Над твоей фамилией в Москве насмехаются, и ты чужая, тут еще и немного иностранка, так как ты Тотибадзе, но не знаешь [грузинского] языка.

По приезде в Грузию для меня было естественным пожить в Тбилиси, однако ощущалось настороженное отношение к россиянам. Однажды меня спросили: «Ты русская или грузинка? Что ты выбираешь?» Это подобно выбору между мамой и папой.

Я не делаю выбор. В наше время тебе, конечно, приходится делать свой выбор, но это никак не выбор национальности. Это выбор между добром и злом. Только так можно оценивать человека.

Это сложно, потому что ты пытаешься объяснить, что ты из России, но не плохой человек. Тебе приходится занимать защитную позицию. Я не хочу оправдываться за действия российской власти. Поначалу это давило на меня, но любовь моей семьи и грузинских родственников мне очень помогает.

Где мы

— Мы в нашем семейном доме в центре Тбилиси — квартире моего папы, дяди и тети. Папа художник и принадлежит к династии художников: мой прадед Аполлон Кутателадзе основал Тбилисскую академию художеств, а наш дедушка, Георгий Тотибадзе, был ее ректором. Со стороны отца все члены семьи — художники, включая дядю Гоги и тётю Машу.

Все эти картины, размещенные на стенах гостевой комнаты, оформила моя старшая сестра Нана. Когда мы приехали сюда, она достала архивные студенческие картины Гоги и Кости и принялась оформлять их. В доме висят картины моих дедушек, среди работ можно увидеть наброски Гоги Тотибадзе, — на одном, например, изображен Пастернак.

Впервые я попала в эту квартиру 15 лет назад, когда мне было 12 лет. Тогда еще мамида (в переводе с грузинского: сестра отца — прим. Paper Kartuli) была жива. Меня и моих сестер с братьями разместили на раскладушках. Было ужасно холодно и неудобно, но это был наш дом. Сейчас вы видите уже обновленную версию квартиры, ее отремонтировали.

Этот дом хранит историю моих предков. До советизации Грузии весь первый этаж дома принадлежал моей семье. Советская власть отняла у них большую часть квартиры. Мой отец, дяди и тетя Маша все последние годы пытаются вернуть ту часть — для этого необходимо выкупить территорию у владельцев помещения.

Эта квартира всегда спасала нас всех в сложные времена, потому что у нас было куда уехать. Мы знали, что у нас есть свое место — дом, куда всегда можно приехать, отдохнуть, пожить, подумать о жизни. Этот дом — наше убежище, наш корабль спасения. И так было всегда, даже для моего отца и дяди, которые прожили 15 лет в Москве и, вернувшись, пришли сюда жить.

Я понимаю людей, которым сложно оставить свой дом и эмигрировать. Мне кажется, что потерять дом страшно. Я много летаю и практически живу в самолете, но сам факт того, что я могу сюда приехать и передохнуть, — это очень ценно.