В последний день президентских выборов 17 марта в Петербурге задержали активистку и авторку канала «Все родители тут» Анастасию Кузнецову. Она рассказала, что на нее написали донос из-за снятого плаката с участниками войны в Украине. После этого ее травила администрация МО «Финляндский округ», а депутат Заксобрания заявил, что петербурженку нужно лишить российского гражданства.
«Бумага» поговорила с Анастасией о том, кто и зачем написал на нее донос, как она пытается отстаивать права родителей и жителей хрущевок и можно ли решать проблемы горожан с помощью обращений чиновникам.
Про задержание во время президентских выборов
— Как вас задержали 17 марта?
— Я пошла выбрасывать мусор и записывала историю [в инстаграме] о том, что хочу посмотреть, что происходит на избирательном участке. После того, как я выбросила мусор, ко мне подбежал человек в штатском и начал махать удостоверением. Он спросил, Кузнецова Анастасия Сергеевна ли я.
Я начала записывать всё на камеру. Мужчина сказал, что на меня [16 марта] поступило заявление. На самом деле донос написали намного раньше, это я уже узнала из протокола. Кто и по какому поводу написал заявление, мне при задержании не уточнили. Мне начали угрожать применением силы. Пришлось поехать в участок.
Там сначала на меня пытались давить, хотели забрать паспорт, но я его так и не отдала. Когда прошли два часа, пришли понятые девушки. При них мне пришлось сдать силовикам всё, что у меня было с собой: телефон, сумку и верхнюю одежду. После этого меня отвели в «обезьянник».
Когда меня выпустили уже после суда, я успела дойти до [избирательного] участка и проголосовать. Это было перед самым закрытием — после 19:30.
— Кто и зачем написал на вас донос?
— Я не знакома с доносчиком и при задержании мне не говорили, кто именно написал заявление. Из протокола я только узнала имя — это оказалась женщина.
Весь текст жалобы — выдумка от первого до последнего слова. Доносчик написал, что я якобы сорвала плакат про участников СВО при группе людей, ругалась на окружающих матом и размахивала руками. На самом дела я спокойной сняла плакат, когда была рядом с выходом из дома совершенно одна. Потом даже администрация «Финокруга» опубликовала видео, на котором это видно.
Про само видео — непонятно, как оно появилось. Жильцы дома не давали согласия на установку камеры в парадной. Ее установили незаконно. После задержания я проверяла и уже не смогла ее найти. Может быть, она как-то спрятана.
Наверное, [донесший] человек хотел сохранить свое место работы. Предполагаю, что никто не мог самостоятельно пойти и написать такую чушь. Вероятно, это сделали под давлением. Но я могу только фантазировать об этом.
Про травлю на странице муниципальной администрации
— Получали ли вы угрозы после опубликования видео?
— В личные сообщения с угрозами и оскорблениями мне никто не писал. Были только комментарии под записью администрации «Финокруга». Особенно отличился депутат Закса и бывший глава округа Всеволод Беликов. Он написал, что меня нужно лишить российского гражданства. Его там же поддержали еще двое чиновников. Некоторые даже писали, что я плохая мать и меня нужно лишить материнских прав.
Когда я увидела эту запись и рассказала о ней в телеграм-канале, меня заблокировала группа «Финокруга». Заблокировали также всех, кто защищал меня под этим постом. Администрация района нарушила права местных жителей, потому что лишила нас доступа к официальной информации. Мы подали жалобы, и многих разблокировали, но мне так и не вернули доступ к группе.
Про активизм и правозащиту
— Когда вы решили начать заниматься активизмом и с чем это было связано?
— В 2018 году, когда я была беременна вторым ребенком, я начала смотреть разные политические видео. Как-то мне на глаза попался ролик о муниципальных выборах — в частности в Петербурге в 2019 году. Тогда я не знала, кто такие муниципальные депутаты и чем они занимаются.
Уже в 2019 я стала кандидатом в мундепы в «Финокруге». Во время выборов я увидела, как власти устраивают нарушения. В районе я выиграла с перевесом в один голос. Но на последнем участке без каких-либо оснований решили пересчитать голоса и результаты нарисовали. Я подала в суд, но проиграла его, конечно же.
С тех пор я активно принимаю участие в жизни округа, что видимо не нравится местной администрации. Я считаю, что моя основная деятельность связана со школьными вопросами — помощь родителям в защите прав детей. Однако я также занимаюсь защитой их прав в больницах, проблемами благоустройства и КРТ.
— Как вы участвуете в обсуждении КРТ?
— По вопросу комплексного развития территорий я вхожу в общественный штаб, который собрал председатель Закса Александр Бельский. Я сама живу в хрущевке и эта проблема касается меня непосредственно.
В вопросе КРТ я хочу донести позицию жителей хрущевок. Нужно отменить региональный закон и написать новый с учетом требований петербуржцев. Документ должен обезопасить человека, который соглашается участвовать в КРТ. А тех, кто не знает, хочет ли вступать в программу, не затрагивать никаким образом.
Сейчас горожан ставят перед фактом, что их дом участвует в программе. Они должны провести голосование в течение 60 дней, чтобы выйти из нее. Должно быть наоборот — жильцам дома необходима возможность поучаствовать в программе, самостоятельно проголосовав за это.
Нынешний закон не защищает права собственников квартир. Сейчас достаточно определенного процента жильцов дома, чтобы здание участвовало в КРТ. За несогласных решают соседи — это ненормально. У людей также нет гарантий, что их не переселят далеко от их района и даже за пределы Петербурга.
Депутаты и чиновники очень предвзято относятся к предложению петербуржцев переделать закон. Они упорно игнорируют нашу позицию и делают то, что выгодно только им.
— На что вы обращаете внимание, когда занимаетесь защитой прав школьников и их родителей?
— Обычно я работаю с проблемами, с которыми сама сталкиваюсь как мама троих детей или с которыми ко мне обращаются родители. Раньше я даже ездила с родителями в школу, чтобы помочь им во время разговора с администрацией школы.
Я рассказываю, что в законодательстве прописано: на родителях лежит преимущественное право на обучение ребенка. Школы почему-то пытаются вывернуть ситуацию так, чтобы родители ничего не решали и соглашались со всеми требованиями руководства.
Часто в школах подсовывают на подпись бумажки, которые во многом противоречат законодательству. Например, от родителей первоклассников требуют подписать согласие на обработку персональных данных ребенка, хотя на это должны соглашаться добровольно. Возможность отказа не предусмотрена: если родители не подписывают документ, руководство школы говорит, что не примет ребенка в первый класс. Это манипуляция, такого быть не должно.
В прошлом году также собирали сведения о мобилизованных в семье. Я спросила дирекцию, почему школа занимается этим. Мне ответили, что пришло такое распоряжение и они его выполняют. Но для этого существуют другие госорганы, они точечно помогают семьям при необходимости.
Я выступаю против тотального контроля над школьниками и их семьями, а также необоснованного вмешательства в их жизнь. Именно семье, а не школе или государству принадлежит преимущество решать все вопросы, которые касаются ребенка. Я хочу, чтобы у человека оставалась свобода выбора.
— Как вы начали помогать родителям школьников?
— Я писала о своих проблемах в соцсетях, и вокруг меня начали объединяться родители. Стало ясно, что нарушения происходят во всех школах города.
Мне начали писать с вопросами, что делать, если нарушают права в школе. Я рассказывала всё, что знаю: что нужно делать, как себя вести, какие права нарушили. Раньше я даже выезжала в школы с родителями, которым нужна была поддержка. После таких выездов родителям всегда удавалось добиться того, чего они хотели, и защитить свои права.
Я занимаюсь этими консультациями абсолютно бесплатно, вся моя правозащитная деятельность не приносит никаких денег.
Про эффективность обращений к чиновникам
— Вы боретесь с нарушениями с помощью заявлений и обращений. Насколько это эффективно?
— Переписки с ведомствами помогают решить проблему в редких случаях. Чиновникам уже кажется, что если они сделают что-то в интересах гражданина, то вся система сломается.
На первое обращение всегда приходит тупая отписка без четкого ответа. В таких документах чиновники прикрепляют ссылки на законодательство и больше ничего не пишут. В таком случае вам нужно переформулировать вопрос и отправить обращение снова.
При этом нужно помнить, что ведомства могут отвечать в течение 30 дней и присылают всё как правило на 29-й день. Люди часто разочаровываются от такого и не готовы продолжать добиваться нормальной реакции. Однако на своей практике могу сказать, что если часто долбить в одну точку, то возможны какие-то сдвиги. Но для этого нужны большая выдержка и стойкость.
— Как на вашу работу реагируют чиновники и руководители школ?
— В личном разговоре все поддерживают меня и говорят, что я молодец. Но на самом деле никто из них ничего делать не будет, потому что они все очень зависят от начальства и властей. Я даже говорила в школе, что могу сама бороться с их начальством, а они могут всё на меня скидывать. Но все боятся.
— Как ваш активизм влияет на ваших детей?
— Я не заметила, чтобы в школе как-то отыгрывались на моем ребенке. Руководство школы, наоборот, не пристает к тем ученикам, за которыми стоят смелые родители, которые не проглотят нарушения. Они понимают, что я приду к ним и буду защищать права своего ребенка.
