Пять адресов Достоевского в Петербурге

Дом, где совершилось одно из самых знаменитых преступлений в мировой литературе, находится на углу канала Грибоедова, который сам Достоевский с любовью называл «канавой». А вот где именно была квартира старухи, мнения расходятся до сих пор: кто-то считает, что в маленьком дворе, отгороженном решеткой, кто-то — что в противоположном конце дома. Не спешит помочь и сам автор, упоминая лишь то, что от ворот во двор нужно было повернуть направо.

Что же касается самого дома, то он немногим старше романа: построили его в 1800 году. А в 1902 году дом подрос: именно тогда по проекту архитектора Николая Полешко со стороны набережной добавили два новых этажа. Кроме упоминания в «Преступлении и наказании» здание не выделяется практически ничем — разве что в нем два года успел пожить Грибоедов. И почему Достоевский выбрал именно это здание, никто, похоже, даже не пытается гадать.

Доходный дом построен в 1831 году архитектором Егором Цолликофером. Именно в нем Достоевский поселил Раскольникова — где-то на чердаке, в небольшой каморке, которую писатель сравнивал с гробом или каютой. В память о знаменитом жильце на фасаде дома установлен горельеф, на котором изображен Родион — хотя на его месте могла висеть схема всех адресов романа. Да и сама табличка могла располагаться на другом здании: среди вариантов местожительства Раскольникова иногда называют дом № 9 по Столярному переулку. Вот только в 1896 году здание перестроили, и во время написания «Преступления и наказания» дом выглядел совсем по-другому.

Впервые на этот дом указал Николай Анциферов в своей книге «Петербург Достоевского» в 1923 году. Хотя выбор выглядит несколько странным: по роману, Соня жила на третьем этаже, но четырехэтажным здание стало лишь в советское время (предположительно — в 1953 году), до этого у дома было только два этажа. К тому же в XIX веке он был нежилым — в нем размещалась Казенная палата, которую перенесли туда с Гороховой улицы. Ликвидировали учреждение с приходом советской власти — в 1918 году.

Несоответствие здания описанному у Достоевского спровоцировало появление других вариантов: благо, в романе написано лишь, что Соня проходила одну улицу от дома Раскольникова и поворачивала направо. Новые кандидаты нашлись быстро: например, дом № 61 по каналу Грибоедова, в котором за пару лет до издания романа успел пожить и сам писатель. И пусть это здание тоже не совпадает с описанным в этажности, оно хотя бы всегда было жилым.

За время своей жизни в Петербурге писатель не единожды менял адреса: постоянно сидящий в долгах Достоевский всегда искал квартиру подешевле. Но именно в доме на Казначейской он написал романы «Игрок» и «Преступление и наказание». И это заметно — все действие последнего происходит неподалеку. Вокруг себя автор поселил и героев: Раскольникова и Соню — практически по соседству, в квартале ходьбы, процентщицу — в трех. Сам дом был перестроен в 1876 году, а вот его владелец — купец Алонкин, с которым Достоевский успел сдружиться, стал прообразом купца Самсонова из «Братьев Карамазовых».

Один из первых людей, распознавших талант Достоевского, жил в то время на пересечении Невского и Фонтанки — позже это место станут называть Литературным домом. Но он все же не там, где считает большинство: несмотря на то что вся слава часто достается корпусу, выходящему на Невский проспект, жил критик не в нем. Квартира Белинского располагалась в соседнем здании, построенном в 1839 году и выходящим на набережную Фонтанки. До наших дней он дошел практически в неизменном виде, чего не скажешь о соседней части.

Первое изменение фасада по Невскому проспекту произошло в 1874 году, но о нем мы можем судить лишь по старым фотографиям. Дом сильно пострадал во время Великой Отечественной войны: еще в самом ее начале, в 1941-м, в него попала бомба, разрушив центральную часть здания. А при восстановлении оно заодно получило новый, более соответствующий времени фасад: с колоннами, фронтоном и скульптурами рабочего и колхозницы на крыше. Следующее приключение началось в 2010 году, когда при реконструкции под апартамент-отель здание, несмотря на многочисленные протесты градозащитников, разобрали целиком, а потом построили заново. Вот только ничего ужасного в процессе не случилось, а с виду новая постройка практически не отличается от оригинала — разве что выглядит не такой потрепанной.