Около 25 тысяч валютных заемщиков в России пока не смогли решить проблему с подорожавшей в разы ипотекой. Многие из них не согласны с условиями банков, ни один из которых вопреки рекомендации Центробанка не понизил курс до 40 рублей. Новые акции проходят еженедельно: от «завтрака» с дошираком в офисе банка до приковывания себя наручниками и перекрытия дорог.
Зачем брать ипотеку в долларах, несмотря на риски, почему заемщики уверены, что банки должны пойти им навстречу, на что они готовы пойти ради пересмотра договоров и чем может закончиться борьба за кредиты? «Бумага» обсудила с петербургскими заемщиками наиболее противоречивые вопросы, которые им обычно задают.
Иллюстрация: Катерина Чуракова / «Бумага»
Дмитрий Юрин взял ипотеку в долларах в банке «Юникредит» в 2007 году на однокомнатную квартиру в Кронштадте. Тогда он работал руководителем отдела маркетинга в компании Panasonic и получал зарплату в валюте. Ежемесячно он выплачивал 600 долларов, ему остается платить еще восемь лет. С тех пор Дмитрий потерял работу и сейчас вынужден подрабатывать водителем.
Галина Григорьева — заемщик «Абсолют Банка» и пресс-секретарь петербургского движения валютных ипотечников. Она работала руководителем отдела пиара и рекламы, а в 2007 году взяла в ипотеку 31-метровую квартиру в хрущевке в Красногвардейском районе, где живет с ребенком. За оставшиеся 15 лет она должна выплатить еще 60 тысяч долларов (по 700 ежемесячно). Таким образом, по текущему курсу она должна банку еще 4,5 миллиона рублей сверх уже выплаченных денег, притом что рыночная цена квартиры, по словам Галины, составляет около 3 миллионов рублей.
Фото: Виктория Взятышева / «Бумага»
«Была альтернатива: либо ипотека в валюте, либо ничего»
По последним данным Центробанка, в России остается 25 тысяч человек с ипотекой в валюте, их число снизилось на 22 % за год. В январе 2015 года Центробанк рекомендовал банкам перевести ипотеку из долларов в рубли по курсу на 1 октября 2014 года, то есть по 39,38 рубля. Заемщики говорят, что их бы такой вариант устроил, но ни один банк рекомендации не последовал. Почти решить проблему с валютной ипотекой смог только «Сбербанк». С условиями других банков многие заемщики не согласны: по их словам, кредитные каникулы только отсрочат платеж, а сниженная процентная ставка позволит сэкономить несущественную часть выросшего в несколько раз долга. Льготный курс же, который предлагают некоторые банки (порядка 60–65 рублей), осилить смогут также не все. Движение валютных заемщиков настаивает на том, чтобы им пересчитали кредит по курсу, увеличенному не более чем на 30 %, либо списали 60 % долга.
— Наверное, это первый вопрос, который задают валютным заемщикам: почему вы брали ипотеку в валюте? Неужели не осознавали риски, учитывая, с предыдущего дефолта прошло меньше десяти лет?
Дмитрий Юрин: Думал ли я о том, что такое может произойти? Думал. Во-первых, я собирался отдать этот кредит за семь лет. Потом, я работал в очень устойчивой и стабильной компании с зарплатой в долларах. Задавал ли я себе вопрос, что будет с кредитом, когда доллар станет 70 рублей? Задавал. И я находил на него ответ: это экстренная ситуация, должно вмешаться правительство, что-то произойдет в банке — иначе это катастрофа, иначе это бредятина. Я апеллировал к чему-то разумному, к тому, что люди заинтересованы строить здесь жизнь, а не заниматься мародерством.
Галина Григорьева: Большая часть валютной ипотеки была выдана с 2006 по 2008 год, буквально накануне кризиса, о котором простые люди не знали (процент по валютой ипотеке был ниже примерно на три пункта, при этом на начало 2006 года почти половина всех ипотечных кредитов была выдана в валюте — прим. «Бумаги»). Банки таким образом себя страховали, заманивали людей разными способами. В некоторых банках не было первоначального взноса вообще, в других давали кредит под 10 % первоначального взноса.
Задавал ли я себе вопрос, что будет с кредитом, когда доллар станет 70 рублей? Задавал. И я находил на него ответ: это экстренная ситуация, должно вмешаться правительство
Естественно, люди не подавали заявки на валютную ипотеку, они хотели рублевые кредиты, но банки говорили: «Вашего дохода не хватает на рублевый кредит». Была альтернатива: либо так, либо ничего. Тем более первые лица страны убеждали, что всё стабильно, российская экономика растет, девальвации не будет. Многие люди были уверены, что банки пойдут навстречу и рефинансируют их при любой возможности.
— Такая возможность была?
Галина: Когда люди подавали заявки на рефинансирование на протяжении последних шести-восьми лет, они получали отказы и вплоть до конца 2014 года вообще не могли перейти в рубли. Когда всё это случилось, я была такой наивной: думала, что со мной вопрос решит сам банк. Я же добросовестный клиент, восемь лет стабильно относила деньги в банк. И ничего подобного.
Дмитрий: Лично мне в мае 2014 года был странный звонок из банка. Мне сказали, что скоро будет обвал рубля, и предложили перевестись в рубли. Я спросил: «Это предложение для всех?». Они сказали: «Нет». Эта акция длилась один месяц. Я был занят бизнесом в другом городе и опоздал на один день.
«После прямой линии люди отрезвели. От патриотизма»
Движение валютных заемщиков объединяет людей из разных городов, но прежде всего Петербург и Москву. Первыми объединились ипотечники банка «Дельтакредит» — самая большая группа валютных заемщиков. Постепенно вокруг них собрались клиенты других банков. У движения есть сайт и общая группа во «ВКонтакте», где собирается вся информация. Многие направления движения — например, общие митинги, юридическая работа, работа с прессой — координируются заемщиками через специальные чаты в Telegram. Кроме того, есть отдельные сообщества (кураторства) заемщиков каждого банка: они придумывают акции, пишут обращения в адрес конкретного банка.
— О валютных заемщиках, их митингах, акциях регулярно слышно уже больше года, но не совсем понятно, что это за люди. Кто входит в движение?
Дмитрий: Движение валютных заемщиков — это по-настоящему народное самообразование, которое объединило в себе, так скажем, креативный класс. Характерный портрет валютного заемщика — это наемный работник, работник офиса, какой-то компании, занятый в интеллектуальном труде. Мне всегда было и до сих пор интересно находиться в этом обществе.
В кризис 2008 года, когда увеличился курс валют, подобного явления не было. Это и были валютные риски, о которых сейчас говорят. Тогда общество абсолютно нормально их восприняло. У меня было на тот момент два кредита в валюте: ипотека и автомобиль. Но я пережил просто: у меня сохранилась работа, я провел оптимизацию домохозяйства, мы стали меньше тратить.
Галина: Тогда доллар за год практически вернулся на прежние позиции. Люди продали машину, заняли денег у родственников, поднапряглись и продолжили платить. Каждый год доллар рос в среднем на рубль. Сейчас к нам присоединяется всё больше людей, которые больше не могут платить. Сейчас это не просто колебания курсов — это изменение политики Центробанка, который в ноябре 2014 года снял валютный коридор и не уведомил об этом заранее.
— Что люди стали делать, когда поняли, что Центробанк не будет удерживать рубль на прежнем уровне?
Дмитрий: Поскольку среди них очень много грамотных юристов, работников банков, экономистов, люди написали закон, который пересчитывал валютную ипотеку на день заключения договора. Нашелся депутат «Справедливой России» Андрей Крутов, который подхватил инициативу и в Госдуме стал это дело лоббировать.
Всё общество завертелось, закрутилось, люди стали делать удивительные вещи, например, собрали 110 тысяч подписей. Написали в адрес Путина четыре больших письма, скидывались деньгами и оплачивали публикацию в «Ведомостях» и «Известиях». У общества стало получаться то, что не получается ни у одной партии.
Наш закон встал на повестку, прошел стадии согласования. Это была большая победа. Тогда началась работа с партиями, мы ходили к депутатам, много объясняли, писали, стояли в одиночных пикетах. Всё это шло до прямой линии с президентом.
И тогда заемщикам удалось вывести наш вопрос в топ.
— Напомните, что на него вам ответил президент.
Дмитрий: Он ответил: «Вы сами попали, вы виноваты сами».
Галина: Даже те, кто верил в помощь и поддержку президента, тогда разочаровались. Многие думали, что до него не доходит информация, что ему просто не передают, а он должен нас спасти, «мы же свои».
Дмитрий: Люди отрезвели. От какого-то патриотизма, от вождепоклонничества. Это был шок. Всё общество погрузилось в период уныния и переосмысления. Все были очень сильно обломаны, потому что люди провели колоссальную работу.
После прямой линии курс доллара упал до 50 рублей, у заемщиков начался «период переосмысления», и весной-летом 2015 года акций стало меньше. Вновь петербургское движение начало действовать в сентябре: около 30 человек вышли к петербургскому отделению Центробанка с флагами, плакатами и деревом, обмотанным туалетной бумагой в виде долларов.
«Встал на сторону протеста — переставай платить»
— Вы продолжаете выплачивать ипотеку?
Дмитрий: Эта практика выплат очень порочна, потому что платить такие безумные деньги — это быть эксплуатируемым. Обе стороны порождают это явление: и тот, кто платит, и тот, кто эти деньги взимает. Поэтому наше движение является убежденным сторонником неплатежей по этим безумным договорам. Мы не отказываемся оплачивать кредит, мы же не маргиналы, мы люди семейные. Однако просим адекватного курса.
Галина: Мы показывали какое-то время банкам свою готовность быть платежеспособными и готовы дальше платить по разумному курсу. Мой первоначальный платеж был 18 тысяч рублей. Я готова платить за эту квартиру 30 тысяч максимум, больше у меня денег нет. Но они говорят, что их это не устраивает.
Дмитрий: Я полностью перестал оплачивать договор в мае прошлого года. До этого я платил частично — сколько хватало. Самое главное, что и написание писем, и пикеты ни к чему не привели. Банк не идет навстречу. Ты ему платишь всё, что можешь, на пределе — нет, и всё. Я уже пробовал и квартиру продать — мне не разрешали. Финансовые каникулы — не давали. Я постоянно обращаюсь к людям, у которых есть сознание и рассудок: если ты не можешь это делать, если ты решил встать на сторону протеста, — переставай платить.
Я сначала злился, кипятился, ругался, что-то пытался доказать, а потом придумал очень простой способ: говорю, что занесу завтра
— Наверняка есть люди, которые могут позволить себе платить ипотеку, несмотря на курс.
Дмитрий: Естественно, есть люди с разной ситуацией. Есть люди, которые не потеряли работу, у них большие зарплаты, и они боятся судов или потери жилья. Они продолжали платить и были основным сдерживающим элементом протеста. Банкиры видят, что они платят, а раз так, то нужно эксплуатировать это чувство страха.
— Вы не боитесь, что в итоге большинство смирится, будет как-то эту ипотеку выплачивать и таким образом у остальных не останется шансов?
Дмитрий: Я наблюдаю за процессом и могу поручиться: сейчас даже самые осторожные плательщики перестали платить. Даже те, кто до сих пор платил, кто принял выжидательную позицию, — они ушли в просрочку. Поэтому просрочка по валютной ипотеке сейчас увеличится многократно.
— А как на это реагируют банки? Что они делают, чтобы заставить вас платить?
Дмитрий: Мне банки звонили погода. Я уже выработал прекрасную тактику по общению с отделом взыскания. Я сначала злился, кипятился, ругался, что-то пытался доказать, а потом придумал очень простой способ: говорю, что занесу завтра. Потом звонки прекратились.
Как «взорвалась Москва»
Большинство валютных заемщиков сейчас находится на стадии досудебного регулирования. Когда дело попадает в суд, как правило, ипотечники его проигрывают. Уже были решения о выселении некоторых семей, однако сам процесс выселения занимает длительное время.
— Петербургские заемщики сейчас вместо того, чтобы стоять в одиночных пикетах или устраивать зрелищные акции вроде гробов в реке и ключей с траурными лентами у здания ЦБ, чаще просто толпой заходят в банки. Зачем?
Дмитрий: Мы поняли, что инсталляции не действуют на сознание людей, к которым мы обращаемся. Соответственно, наши мероприятия стали агрессивными. Вначале мы зашли в банк «Дельтакредит». И в банке уже люди себя не сдерживали. После этого впервые приехал их менеджер и нескольким активистам удалось пересчитать ипотеку.
Но банки не рассчитали: у нас нет лидеров, которых можно купить, у нас коллективная система управления. Если один активист выбывает, это не меняет систему. Зато мы поняли, что для банков это удар, потому что наше пикетирование подрывает основу их бизнеса — доверие.
Мы опубликовали видеопризыв — все в банки. Программа простая: переставай платить, требуй в банке директора, требуй, чтобы с тобой заключали новый договор. После этого Москва взорвалась. Весь январь банки не просто пикетировали, их штурмовали, местами это переходило в погромы.
— В Москве акции заемщиков вообще проходили с большим размахом: люди перекрывали Тверскую, блокировали дорогу перед Центробанком, их задерживала полиция. Почему в Петербурге всё не так активно?
Дмитрий: Потому что здесь протест не прекращался. Москва всё лето и осень дремала. И потом всё это просто взорвалось. Здесь не было взрыва, потому что была стабильная работа. Когда в Москве дорогу перекрывали, там стояли почти одни женщины. Я тогда обратил внимание на решимость в людях, что они готовы выйти вот так, стоять и ничего не бояться. Людям реально нечего терять.
— То есть сейчас действия переходят к погромам? На что вообще готовы заемщики?
Дмитрий: Люди пишут обращения — они остаются без удовлетворения. Люди начинают проводить пикеты, которые тоже остаются без удовлетворения. Пикеты переходят в штурмы. Следующая стадия — это просто погромы и акты отчаяния. Я слежу за настроениями заемщиков и прихожу в ужас. История валютной ипотеки во всех странах уносила с собой человеческие жертвы. Мы сейчас стоим на пороге, когда в нашей стране могут начать происходить чудовищные акты отчаяния.
Поэтому мы и бьем во все колокола. Мы сейчас идем в авангарде народного протестного движения. На нас глядит вся страна, следят врачи, учителя. У нас целый протестный бренд.
Галина: Когда мы говорим, что готовы делить риски, мы действительно готовы их делить. Мы решали свою проблему, банки нам предложили валютную ипотеку под покровительством государства. Так давайте разделим на все три стороны, грубо говоря, по 33 %. Мы берем на себя треть, оставшееся, банки и государство, поделите между собой.
После покупки жилья от валютных заемщиков могут возникнуть неприятные моменты. Такие как замурованная крыса в стене
Сейчас же банки настаивают на чем: отобрать жилье и повесить многомиллионные долги на людей. А эти долги как из воздуха, они ниоткуда. Мы пытаемся доказать, что банкам невыгодно уйти в суды, взять этот неликвид на свой баланс. Они будут вынуждены с торгов продавать эти квартиры с дисконтом. А смысл? Да и никто не будет в здравом уме покупать жилье от валютных заемщиков, потому что они готовы портить его всеми возможными способами.
— Есть такие примеры?
Дмитрий: Я в банк заявил, что моя личная программа следующая: я вам в банк не отдам никакие деньги, которые должен, потому что вижу, что вы меня пытаетесь ограбить. Я просто сделаю свою квартиру неликвидной — вы ее не продадите никогда. Будет предпринята тактика «выжженная земля». Вам нужно будет реализовать большое количество вторичных активов на рынке, который стоит. Мы ведем целую кампанию по информированию граждан об опасности покупки жилья от валютных заемщиков, потому что могут возникнуть неприятные моменты. Такие как договор бессрочного найма с десятью узбеками, замурованная крыса в стене.
Поэтому мы сейчас их призовем к раунду переговоров. Друзья-банкиры, вы — класс передовой, мы — креативный, давайте друг друга не уничтожать. Сейчас мы работаем на взаимное уничтожение. У вас бизнес рушится, к этой движухе приковано огромное внимание людей, соответственно, у вас могут перестать брать кредиты.
«У людей была ломка, перед тем как выйти на улицу»
— В России сейчас два самых ярких протестных неполитических движения, которые возникли сами по себе и долгое время не отступаются от своих требований. Это валютные заемщики и дальнобойщики. Но в случае с дальнобойщиками протест непрерывно пытались возглавить разные политические силы, а вот с заемщиками такого, кажется, не было. Почему?
Дмитрий: В комьюнити дальнобойщиков изначально немного другой состав людей: небольшие предприниматели, довольно простые люди, которые не сильно рефлексировали над политическими нюансами. Поэтому прямая идея там быстро возымела влияние.
Здесь же люди посложнее, офисные работники, и так исторически сложилось, что инициативная группа была более провластная. Это были люди, которые действительно сильно поддерживали режим, и вера в царя была сильна. Поэтому различные оппозиционные настроения у нас не прижились. Но люди отрезвели. Лично я отрезвел и сейчас открыт для всего.
— У вас изменилось отношение к уличным акциям, протестам? Большинство, пока не окажется в подобной ситуации, считает таких людей маргиналами.
Галина: Людям было очень сложно перестроиться. Вот я вся такая деловая, у меня хорошая работа, езжу в командировки, я солидная серьезная женщина, мать своего ребенка. И тут обстоятельства меня заставляют принимать позу борца, надевать какую-то агрессивную маску, выходить на улицу, скандировать лозунги. У многих была такая ломка, перед тем как выйти на улицу! Был стыд. Валютная ипотека — это как клеймо.
Дмитрий: У меня изменилось отношение. У нас есть очень разные люди, например, я познакомился с ребятами, которые были сторонниками Навального и принимали участие в протестах. До этого я мог составить представление о них только из телевизора. И я увидел, что это абсолютно нормальные, адекватные люди с каким-то пониманием реальности.
Я жил творчеством и был очень прохладен к происходящему. Когда говорили «воруют», меня это не касалось
В чем я считаю себя сейчас действительно виноватым, так это в том, что мало внимания уделял тому месту, где живу. Я не увлекался ни политикой, ни жизнью этого государства долгие годы. Жил творчеством и был очень прохладен к происходящему. Когда говорили «воруют», меня это не касалось. Эта безучастность в итоге привела к тому, что власть может делать что угодно. Я не смотрел, что она делает, она меня не трогала, но вот она пришла ко мне. Теперь понимаю, насколько огромен непрофессионализм людей, которые нами всеми руководят, что мы неизбежно придем к катастрофе. Валютная ипотека — это одна проблема, это маркер. Завтра появится другая.
