Научный журналист и биолог Ася Казанцева с начала мая принимает участие в исследовании свертываемости крови при коронавирусе. Ученые хотят выяснить, как снизить число тяжелых случаев COVID-19.
Исследование на базе 11 больниц Москвы и Московской области запустил известный российский биофизик Фазли Атауллаханов. В работе участвуют почти сто человек, 70 из которых — добровольцы.
Ася Казанцева рассказала «Бумаге», как стала волонтером проекта, что ученым уже известно о свертываемости крови при COVID-19 и как это поможет в борьбе с коронавирусом.
Зачем ученые со всего мира изучают свертываемость крови при COVID-19
— В начале эпидемии, в феврале или марте, исследователи по всему миру обратили внимание на некоторые особенности течения COVID-19. В отличие от многих других болезней, примерно одинаково опасных для всех заразившихся, новый коронавирус демонстрировал избирательность: особенно тяжело переносили инфекцию пожилые люди, а также люди с лишним весом, диабетом или, например, болезнями почек и сердечно-сосудистой системы.
Научное сообщество предположило, что вирус SARS-CoV-2 может поражать не только клетки легких, но и кровеносные сосуды, способствуя повышенному свертыванию крови. Это бы многое объясняло. Например, про пожилых людей известно, что у них повышенная склонность к свертыванию крови, а если она увеличивается еще, это может вызывать образование многочисленных тромбов. Эти тромбы могут забивать мелкие кровеносные сосуды, вызывая поражение не только легких (как раз такое, как видно на томограмме, — «матовое стекло»), но и почек, и других внутренних органов.
В России одним из первых ученых, обративших на это внимание, стал Фазли Атауллаханов, ведущий специалист по свертыванию крови. Он смог очень быстро организовать мультицентровое исследование на базе 11 московских госпиталей, чтобы проверить, действительно ли повышенная склонность к свертыванию крови ассоциирована с более тяжелым протеканием коронавирусной инфекции.
Как Ася Казанцева стала волонтером проекта
— Когда работа развернулась, стало понятно, что людей не хватает, поэтому Фазли Атауллаханов объявил набор волонтеров. Присоединиться мог любой человек с биологическим образованием, который знаком с принципами работы в лаборатории. После короткого обучения, буквально через пару дней, ты уже оказывался на дежурстве в «красной зоне».
Я прочитала это объявление, когда была настроена жить в Петербурге — это хороший способ пережидать апокалипсис. Я уже успела вернуться туда последним рейсом из Великобритании, где училась в магистратуре, отсидеть обязательный карантин, найти себе комнатку мечты в отличной компании, и вообще, жизнь моя налаживалась. Так что я очень долго думала, прежде чем решиться написать Фазли — целых две минуты. Но рассудила, что если уж у меня из-за коронавируса накрылись к чертям и обучение, и работа — в мирной жизни я читаю научно-популярные лекции, — то мне бы хотелось, по крайней мере, ему отомстить.
Как исследование может помочь снизить число тяжелых случаев коронавируса
— На первом этапе исследования было протестировано около тысячи пациентов, это позволило набрать большую статистику и увидеть, что зависимость между скоростью свертываемости крови и тяжестью развития коронавируса действительно существует. К таким выводам пришли и в других странах.
Во-вторых, мы убедились, что тест-система «Тромбодинамика», разработанная несколько лет назад при участии Фазли, подходит для применения в условиях пандемии: она сочетает достаточную точность с высокой производительностью и наглядностью результатов. Но главное — похоже, что по скорости свертывания крови возможно предсказывать будущие осложнения до того, как они развились, и корректировать ход лечения в соответствии с индивидуальной ситуацией. Тому, как именно это делать, будет посвящена вторая фаза исследования.
Когда исследование запускалось, было неизвестно, действительно ли повышенное тромбообразование связано с тяжелым течением заболевания, но данные во всем мире накапливались быстро, и поэтому уже в апреле-мае врачи начали применять антикоагулянты — лекарства, снижающие скорость свертывания крови.
Российский Минздрав быстро включил их в свои рекомендации, что не очень хорошо для нашего исследования — получилось, что мы не смогли собрать достаточно информации о людях, не получающих антикоагулянты, — но зато очень хорошо для пациентов, так что мы рады.
Но с антикоагулянтами есть проблема. Сейчас их назначают в универсальной, стандартной дозе, которая оказывается недостаточной для людей с высокой скоростью свертывания крови — и одновременно может спровоцировать внутреннее кровотечение у тех редких пациентов, у которых скорость свертывания и так снижена. Врачи потом могут повысить или снизить дозировку, но делают это на основании симптомов, то есть тогда, когда осложнения уже развились.
И поэтому задача второго этапа исследования заключается в том, чтобы понять, как корректировать дозировку антикоагулянтов для каждого конкретного больного. Предполагается, что если нормализовать скорость свертывания крови сразу после госпитализации и дальше ее контролировать, то число тяжелых случаев резко сократится.
Если окажется, что наши рекомендации работают, этот метод может войти в клиническую практику. Возможно, в таком случае произойдет масштабирование проекта, и волонтеры-лаборанты будут работать не только в Москве, но и в других городах.
Но до этого мы должны убедиться, что наши рекомендации эффективны. Нужно собрать данные на практике, всё подсчитать, опубликовать в научных журналах, и, возможно, Минздрав порекомендует такой подход. Процесс не быстрый, но мы очень стараемся, и вообще, во время пандемии все очень стараются.
Понятно, что из-за нашей работы вирус не исчезнет — но мы рассчитываем, что благодаря ей заболевание станет менее опасным, и появится возможность вернуться к нормальной жизни еще до внедрения вакцины. Разумеется, такую же цель преследуют сейчас сотни научных коллективов по всему миру, и заранее не известно, насколько масштабным будет относительный вклад каждого из них. Мне совершенно не принципиально, спасет ли мир именно наша команда, я просто жду, пока его в принципе спасут, и делаю для этого что могу.
Как волонтеры анализируют кровь пациентов с коронавирусом
— Лаборатории для анализа крови, в которых мы работаем, находятся непосредственно в больницах — должно пройти не больше часа с того момента, как кровь взяли из вены, до того, как она оказывается у нас.
Кровь центрифугируют, чтобы получить свободную от тромбоцитов плазму. Ее смешивают с реагентами, необходимыми для активации свертывания (чтобы нейтрализовать те антикоагулянты, которые содержались в пробирке для забора крови), заливают в прозрачную кювету, и опускают туда чип, на который нанесен тканевой фактор — это то же вещество, которое запускает свертывание крови в естественных условиях, если сосуд оказался поврежден.
Дальше кювета с плазмой просвечивается, а прибор в течение получаса непрерывно ее фотографирует и рассчитывает скорость роста сгустка, его плотность и ряд других параметров, полезных для оценки системы свертывания.
Это звучит незамысловато, и анализ правда легок в исполнении, если у вас одна пробирка. Но обычно утром их десятки одновременно, все находятся на разных стадиях обработки, важно не запутаться, и всё это напоминает жонглирование или игру в тетрис.
Можно ли заразиться коронавирусом в лаборатории
— У нас риск заражения гораздо меньше, чем у врачей. Вирус все-таки распространяется от человека к человеку, через дыхание, кашель.
Что касается плазмы, с которой мы работаем, то в ней вирусные частицы есть, но их немного. От нее можно было бы заразиться, если бы мы ее пили, закапывали в глаза, а мы этого не делаем.
Риски для нас низкие, но мы всё равно работаем либо в полном защитном костюме, либо в очках, респираторе, халате и бахилах. Степень защиты зависит от конкретной больницы.
Кроме того, были установлены критерии при выборе волонтеров. На работу брали людей не только с профильным образованием, но и младше 35 лет, потому что статистически молодые легче переносят заболевание.
Важно не только защитить нас, но и защитить от нас мирных жителей. Поэтому все волонтеры живут в съемных квартирах в пешей доступности от больниц, где работают. Причем не с друзьями или родственниками, а в одиночку или с такими же волонтерами.
Сейчас, правда, лично моя жизнь стала гораздо проще, потому что неделю назад меня перекинули с лабораторных исследований на обработку данных. Я сдала тест на коронавирус и антитела, и после получения его результатов мне временно — до возвращения в красную зону — разрешили ездить на метро, как людям. Это огромное счастье, наслаждаюсь каждую секунду.
Кто финансирует исследование и почему организаторы запустили краудфандинг
— Первый этап исследования поддержали в РОСНАНО, выделив 4 миллиона рублей. Мы надеемся, что РОСНАНО поддержит и второй, и последующие этапы проекта, но, к сожалению, это большая госкорпорация, в которой выдача грантов занимает какое-то время.
Сейчас выделенные деньги заканчиваются, а волонтерам по-прежнему нужно жилье, средства индивидуальной защиты, реагенты. Поэтому мы открыли сбор средств на «Планете». Необходимо понимать, что вся эта работа стоит намного больше 3,5 миллиона, которые мы заявили на краудфандинге. Это нужно просто для того, чтобы продержаться в перерыве между этапами финансирования.
К тому же у краудфандинговой кампании есть информационная цель. Так мы можем рассказать, чем мы занимаемся, чтобы общество понимало: борьба с коронавирусом активно ведется, в том числе и в России.
