Что представляет собой жизнь в городах и поселках Арктики, как устроен быт людей, приезжающих в тундру на заработки, и каким образом на Севере справляются с нехваткой дорог и медицины?
В конце 2018 года Европейский университет запустил интерактивный проект об Арктике — с картой социальной инфраструктуры региона. Младший научный сотрудник Центра социальных исследований Севера Анастасия Карасева рассказала «Бумаге», как живет население Арктики: от коренных народов Севера до сотрудников нефтедобывающих предприятий.
Большая часть населения Арктики живет в городах. Жизнь в них, как правило, строится вокруг предприятий
— Арктическая зона Российской Федерации выделена как отдельный социально-экономический регион сравнительно недавно — в 2014 году. Есть стереотип о том, что Арктика — это снежная пустыня, в которой бродят только белые медведи и есть анклавы, где добывают нефть, а больше ничего.
При этом самая типичная и распространенная среда — города, где живет большая часть арктического населения: примерно 2,1 млн из 2,4 млн человек. Но устройство жизни в городах отличается от того, к чему мы привыкли.
В основном города в Арктике — это моногорода. Они привязаны к каким-то предприятиям, где работает значительная часть населения. Оставшаяся часть работает на государственных предприятиях, обеспечивающих существование города: в котельных, в сфере электроэнергетики, в коммунальных службах, а также в учреждениях образования, здравоохранения, культуры.
Например, один из самых крупных городов за полярным кругом — Норильск. Жизнь там сильно привязана к комбинату (раньше — Норильский горно-металлургический комбинат имени А. П. Завенягина, сейчас часть «Норникеля» — прим. «Бумаги»): с утра от города к комбинату идет вереница автобусов, которые стараются ехать друг за другом, чтобы в пургу и метель поток движения не прервался.
Инфраструктура арктических городов быстро изнашивается из-за погоды. А новые объекты строят очень медленно
— С одной стороны, построенная в советские годы инфраструктура [городов Севера] нам хорошо знакома. С другой — она имеет свои особенности. Интересная черта городского быта в Арктике — отопление: там очень жарко внутри помещений и очень холодно снаружи. Возникает довольно сильный контраст, который может быть непривычен для людей из других городов.
Существующая инфраструктура ветшает, менять ее сложно, а изнашивается она быстрее: этому способствует погода. Строительства [новых объектов] тоже ведется не очень много: на многолетней мерзлоте строить здания дорого и технологически сложно. Допустим, торговый центр «Арена» в Норильске строился восемь лет — очень долго по сравнению со сроками, в которые такие объекты возводятся в Москве и Петербурге.
На Севере живут и в небольших поселках — где все друг друга знают, а многое строится на личных связях
— Следующий по популярности образ жизни — поселковый: когда люди живут в небольших населенных пунктах. Условия могут разниться: от 2–3-этажных домов полугородского типа с какой-то коммунальной инфраструктурой до отдельных домов где-нибудь в якутских поселках, где есть только печка, а баня и туалет — на улице.
Сельское поселение в Арктике — это не то, что мы представляем, когда говорим о деревнях в центральной полосе. Например, вся территория полуострова Таймыр — административно практически одно сельское поселение. И там люди живут разными способами: кто-то — в поселке, кто-то кочует между различными населенными пунктами. Это другая форма организации сельской жизни, нежели та, к которой мы привыкли.
Основное отличие маленьких поселений в том, что все друг друга знают. Экономика строится иначе: она базируется в большей степени на личных связях. Вы можете пойти в магазин, и даже если вам, к примеру, не пришла пенсия и у вас нет денег, знающий вас продавец отпустит какое-то количество нужных продуктов «под запись», пока пенсия не придет. Это очень распространенное явление.
Причем поселки, которые охватываются такого рода неформальными сетями, необязательно маленькие: там может жить и 300 человек, и несколько тысяч.
Другой распространенный образ жизни в Арктике — в тундре. Там живут коренные народы и те, кто приезжает на заработки
— Когда речь заходит о жизни в тундре, в первую очередь вспоминают о коренных малочисленных народах Севера (народы численностью менее 50 тысяч человек; к ним относятся, например, эвенки, ханты, манси, чукчи и еще несколько десятков народов — прим. «Бумаги»), которые большую часть времени находятся в движении. Но мы [в проекте об Арктике] рассматривали также людей, которые, например, добывают мамонтовые бивни или золото — и тоже проводят в тундре много времени. Эти заработки не всегда официальные.
Жить в тундре могут в охотничьих избушках или переносных жилищах. Коренные народы Севера как раз часто используют традиционное переносное жилье, различное по конструкции и названиям (например, чумы или яранги — прим. «Бумаги»). Сейчас разрабатывают и более современные модификации.
Для организации тундрового быта приходится прикладывать усилия, чтобы добыть воду зимой: нужно размораживать снег, колоть лед. Гигиена ограничивается баней раз в неделю или несколько дней. Электричество получают с помощью генераторов, работающих на жидком топливе.
Коренные жители много времени проводят в тундре, но это не значит, что они живут в резервации и не имеют никаких контактов с жителями поселков и городов. Они тоже приезжают в города, где у них зачастую есть квартиры, работают внутри социального сектора и совершенно интегрированы в обычную городскую жизнь.
В Арктику приезжают работать: например, на гидрометеостанциях. Их сотрудники могут провести целый год всего впятером
— Совсем иной образ жизни ведут в Арктике люди, которые приезжают выполнять какую-то работу на определенный срок: в частности — на гидрометеостанциях. Работники живут в маленьких замкнутых коллективах и не могут оттуда выехать. Метеорологи чаще всего заключают годовой контракт, который чаще всего продлевается. Их задача — несколько раз в сутки снимать показания и отправлять их в определенное время, потому что от погоды зависит большое количество организаций — от транспортных и логистических до ЖКХ.
Количество сотрудников станций может составлять от трех до 15 человек, но в основном группы небольшие. Таким образом, люди втроем или впятером проводят большую часть времени, что бывает непросто. Эту специфику они чаще всего упоминают в интервью и разговорах.
Люди полностью снабжаются той организацией, которая их посылает: им привозят еду, одежду. Часто люди приезжают туда, чтобы отложенную за эти месяцы небольшую зарплату потом вложить в покупку жилья или какие-то другие большие проекты.
Сотрудники крупных предприятий — например, нефтедобывающих — живут в вахтовых поселках, которые напоминают общежития
— Вахтовые поселки — тоже временный вариант [проживания в Арктике], когда люди, в основном нефтяники, приезжают работать на короткие сроки: месяц или два. А потом на столько же уезжают. На больших месторождениях могут жить сотни людей.
Вахтовые городки довольно удобны, но это своеобразные общежития. Люди живут в комнатах по несколько человек, ходят вместе в столовую, ведут очень регламентированный образ жизни. Там нет такой бытовой нагрузки, как в тундре, где вы должны думать, каким образом получить воду или как сэкономить на топливе. Корпорация обо всем позаботилась, а ваше дело — выполнять свою работу.
Коренное население Севера соседствует с предприятиями, которые добывают полезные ископаемые. Из-за этого страдает экология, но компании вкладываются в инфраструктуру
Влияние [на развитие региона] компаний, которые пришли разрабатывать недра, зависит от их социальной политики в отношении этих территорий и населяющих их людей. Компании стараются учитывать интересы местных жителей, но не всегда это получается успешно.
Бывают скандальные случаи, как в Ханты-Мансийском автономном округе, где развернулся конфликт вокруг использования территории парка «Нумто» (компания «Сургутнефтегаз» получила разрешение добывать нефть на участке природного парка «Нумто», против чего выступали местные жители и экологи, — прим. «Бумаги»). Но такие громкие ситуации, как правило, единичны.
Отношения [между предприятиями и местными жителями] складываются двояко. С одной стороны, экология страдает, невзирая на все попытки применять новые технологии. Наши информанты рассказывают, что, например, из рек пропадает рыба и ее уже невозможно ловить в тех местах, где она водилась раньше.
С другой стороны, компания платит компенсации, вкладывается в поддержание и развитие инфраструктуры, создает какие-то программы для обучения коренных жителей, а иногда даже помогает с трудоустройством. И приоритеты компаний и местных жителей всё время находятся в динамическом балансе.
В Арктике преобладает население трудоспособного возраста. А многие жители больших городов переехали туда из других мест
— Жители больших городов в основном образованные, часто — с опытом миграции. Это значит, что это люди активные, предприимчивые, готовые к переменам. Люди, которые с большой вероятностью могут избрать миграцию как способ решения своих проблем, если им что-то не понравилось.
В случае Арктики, за исключением районов давно обжитого Севера — Архангельской области, сложно рассматривать миграцию из сельских поселений в городские. Скорее, можно говорить о миграции из всей арктической зоны в центральные районы страны и на так называемый материк.
Паттерны миграции закладывались в ходе освоения Севера в советское время, и установка на отъезд есть у всех — независимо от того, насколько хорошо человек там живет. Это очень четко видно в Норильске, где политика компании («Норникель» — прим. «Бумаги») ориентирована на то, чтобы поддерживать в основном трудоспособное население и сокращать затраты на тех, кто не может работать. Они стимулируют переезд пенсионеров и заранее предлагают им достаточно хорошие условия для того, чтобы приобрести жилье где-то в центральных районах России. Преобладание людей рабочего возраста — одна из специфических черт Арктики в целом.
Похожие процессы характерны и для Архангельской, и для Мурманской областей, и для Чукотки. Может быть, немного другая ситуация только в Якутии, где меньше людей нацелены уезжать. Они, скорее, переезжают между разными поселками и городами, пользуясь своей широкой сетью знакомых и родственников, но не имея цели уехать окончательно.
Мы видим тенденцию, что исходящая миграция по-прежнему превышает входящую, за счет чего население убывает.
На Севере высокие цены на продукты, услуги ЖКХ и бензин. При этом инфраструктура района зависит от уровня его экономического развития
— Районы Арктики отличаются по степени экономического развития. Ямал — впереди всех: это очень благополучный, развитый регион с хорошей инфраструктурой. Есть Чукотка, которая в 1990-е годы пережила крах, потом — ренессанс, и с тех пор поддерживает довольно высокий уровень. В Архангельской области и Ненецком автономном округе немного хуже: и дороги, и коммунальная, и социальная инфраструктура.
В советское время развивали не столько Арктику, сколько Север в целом, куда входили более южные по сравнению с нынешней арктической зоной области, также имеющие суровый климат. Сейчас — из-за выделения арктической зоны — разрыв по качеству жизни между этими регионами может начать увеличиваться.
Арктика отличается высокими ценами на всё: и на коммуналку, и на транспорт, и на бензин, и на продукты питания. Качество этих продуктов, как правило, довольно низкое — если не брать местную продукцию вроде оленины, рыбы или ягод. Доставляют их долго и не известно, в каком состоянии [они попадают в магазины].
В Арктике мало дорог, поэтому в медицине используют санитарную авиацию, детей отдают учиться в интернаты, а товары завозят летом по воде
— Дорог [в арктической зоне] довольно мало из-за климата. При этом контакт между отдельными поселениями есть: там работает то, что моя коллега Валерия Васильева (младший научный сотрудник Центра социальных исследований Севера — прим. «Бумаги») называет «невидимой инфраструктурой». Она изучает Таймыр — место, где дорог нет вообще. При этом люди перемещаются там довольно активно: на снегоходах, на различных модификациях гусеничных транспортных средств — и поддерживают контакт с людьми, живущими на довольно большом расстоянии.
На Севере есть проблемы с доступом к образованию и медицине. Например, в последние годы проводилась так называемая оптимизация: если поселение небольшое и в школе учится пять человек, то содержать учителя, директора, уборщицу и прочих сотрудников не очень выгодно. Происходит сокращение этих расходов, школу закрывают, и люди должны думать, где учить своих детей. В таких случаях их обычно отдают в интернат, откуда ученики приезжают домой только на каникулы.
С другой стороны, в больших городах вроде Норильска и Мурманска с социальной инфраструктурой всё более или менее хорошо: в шаговой доступности у человека могут быть школы и кружки дополнительного образования — и для детей, и для себя.
Что касается медицины, есть санитарная авиация, которая прилетает в самых крайних случаях. В Якутии активно развивается телемедицина, с помощью которой вы можете проконсультироваться с врачом на расстоянии.
При такой удаленности любой полет вертолета или самолета используется для того, чтобы передать или забрать какой-то груз: эксплуатация техники очень дорогая, и нужно, чтобы любое передвижение было максимально полезным.
Еще одна специфика арктической жизни — это привязка к северному завозу (комплекс государственных мероприятий по обеспечению территорий Крайнего Севера Сибири, Дальнего Востока и Европейской части России жизненно важными товарами, в том числе продовольствием и нефтепродуктами, в преддверии зимнего сезона — прим. «Бумаги»).
Летом, когда есть прибрежная навигация и навигация по рекам, завозятся основные товары и горюче-смазочные материалы, которые нужны для котельных, машин, снегоходов, дизельных электростанций. Это требует совсем другого планирования, нежели в условиях, когда необходимые товары есть в постоянном доступе, и задает иной ритм жизни.
