Американец Рик Мэйси — о России 90-х, Петроградской стороне и пляжах Кронштадта

Рик Мэйси приехал в Россию из Америки в середине 1990-х, чтобы продавать оборудование для российских железных дорог. Здесь он встретил свою жену Светлану и решил остаться. Рик жил в Кузбассе и Москве, а 17 лет назад переехал в Петербург.

Рик рассказывает, каково американцу было жить в России в 90-е, чем пляж Кронштадта напоминает ему Флориду и почему ему нравится жить в Петроградском районе.

В Петербурге

17 лет

— В Америке я работал в военно-морском флоте, после чего был менеджером по продаже радиооборудования европейским странам в компании Harris Corporation. Мы сотрудничали со Швецией, Данией, Норвегией, Турцией и Грецией. Однажды ко мне в офис пришел босс и сказал, что я должен работать и с Россией. Это был 1995 год. Тогда президентом был Ельцин, в стране был бардак и так называемый «переходный период», и я подумал, что не хочу переезжать. Но начальник сказал, что я должен ехать, даже если в итоге я ничего не продам.

В свою первую поездку в Россию я побывал в Нижнем Новгороде, где наша компания решила открыть представительство, и в Москве, встретился с потенциальными клиентами — представителями «РЖД» и министром внутренних дел. Мы договорились, что я вернусь и проведу масштабную демонстрацию нашего оборудования, которое подключалось к специальному модему и могло передавать не только аудио, но и фотографии.

Во время второй поездки в Нижний Новгород я влюбился в русскую девушку по имени Светлана. На протяжении нескольких лет, что я приезжал в Россию по работе, мы встречались в Нижнем Новгороде и Москве, и я понял, что хочу быть с ней. Я решил, что перееду в Россию, устроюсь на работу, хоть и с меньшей зарплатой, зато мы сможем быть вместе.

В 1996 году я увидел рекламу в московской газете о том, что телекоммуникационная компания Millicom ищет коммерческого директора, пошел на собеседование и очень просто устроился на работу, потому что у меня был опыт. Тогда мало кто из иностранцев хотел работать в России, а у меня были личные причины и желание сменить сферу деятельности — я хотел уйти из военных коммуникаций в массовые. Позже я открывал сеть D-AMPS, которая продавала телефоны под маркой «Билайн» в Кузбассе, обучал сотрудников продажам.

В Петербург я приехал в начале 2000-х, после того, как показал успехи в других проектах. Тогда в городе не было даже [ресторанов] Subway, нельзя было найти хороший кофе, всё выглядело совсем по-другому. Сначала я работал в компании «Петерстар», которая также занималась телекоммуникациями, позже — в «Желтых страницах», а также проводил тренинги по продажам.

Чему вас научила Россия?

Я получил образование в Университете штата Нью-Йорк по направлению «Социология», а в России научился наблюдать за людьми. Когда встречаешься с крупными бизнесменами, очень богатыми людьми, но при этом не понимаешь русского языка, нужно быть очень внимательным и следить за каждой эмоцией. Со мной всегда был переводчик, но иногда я замечал, что он переводит не всё. Несмотря на то, что я долго живу в России, у меня другой менталитет, я остаюсь здесь иностранцем, хотя и в Америке я уже не чувствую себя своим.

Когда в 90-е я работал в салоне связи в Кузбассе, телефоны стоили очень дорого. Чтобы купить телефонный номер, лицензию и сам телефон, люди платили около 1 тысячи долларов. Нашими покупателями были в основном мафиози, у которых были золотые зубы и толстые золотые цепи, некоторые даже приносили деньги в портфелях. Тогда в моей голове носилась фраза «вот ваш телефон, сэр, пожалуйста, не убивайте меня». Этот опыт дал мне понимание, как живут россияне вне Москвы и Санкт-Петербурга.

В России в 90-е не было высокого уровня продаж, потому что люди просто не привыкли соревноваться. В Советском Союзе была монополия, и ты мог купить мясо только в одной лавке. Когда я развивал отдел продаж в Кузбассе, я записывал на видеокамеру, как нужно работать, и показывал ролики продавцам, учил их решать проблемы клиентов. Это было непривычно — рассказывать такие элементарные вещи о том, что нужно быть открытым и приветливым.

Кто сыграл для вас важную роль?

Я встретил свою жену Светлану в Нижнем Новгороде в 90-е. Ради нее я переехал в Россию и до сих пор считаю ее самой красивой женщиной в мире. У нас есть сын Николас, которому сейчас 18 лет. На русский манер его можно называть Николаем, а на английский — Ником. Он предпочитает второй вариант.

Несколько лет назад мы со Светланой развелись, и мы с Ником некоторое время жили в Америке, в Денвере. Два года назад я снова вернулся в Россию по туристической визе — чтобы показать Светлане, что я приехал не для заработка денег, а только ради нее. Мы снова поженились и сейчас живем вместе.

Что вы хотели бы перенести из своей страны в Россию?

Русская кухня похожа на американскую, поэтому я не очень скучаю тут по еде. Мы также готовим картошку и мясо. В Америке я жил в центре страны (Денвер, штат Колорадо — прим. «Бумаги»), между двумя побережьями, и мог заказывать в ресторане порцию из 12 устриц, шесть из которых поймали на восточном берегу, а шесть других — на западном. По [такой возможности] я немного скучаю.

Петербург зимой похож на Денвер, поэтому мне здесь привычно, но этой зимой мы с семьей улетали зимовать в Таиланд, потому что нам хотелось солнца.

Пять находок в Петербурге

1. Квартира на Петроградской стороне
   Я живу в минуте ходьбы от метро «Петроградская», и это очень удобно. Это развитый район, в котором есть кафе и рестораны, и отсюда можно быстро добраться до центра.
   
2. Стабильность в профессии
   Я заметил, что в России люди редко меняют работу и могут трудиться на одном месте десятилетиями. В Америке нормально часто менять сферу деятельности.
3. Крестовский остров
   В Петербурге мне нравятся дома на Крестовском острове, это один из лучших районов для жизни.
4. Кронштадт летом
   Летом мы с женой и сыном ездим на пляж около Кронштадта. Сидим там на берегу, греемся на солнце, едим и пьем вино. Конечно, там иногда бывает не очень чисто, но в целом это почти Флорида летом.
5. Домашние пельмени
   Моя жена готовит разные блюда, нельзя сказать, что мы питаемся только русской кухней. Но иногда она делает домашние пельмени: мы едим их, разговариваем и пьем вино.