«Ночлежка» закрывает ресторан, где работали бездомные люди. Почему и как на это повлиял наплыв беженцев из Украины

«Ночлежка» 10 декабря закрывает ресторан «Хобо» («Вход с улицы»), где работают бездомные люди. Его открыли весной 2022 года, несмотря на экономический кризис и смену директора организации.

Сейчас «Ночлежка» вынуждена перестраивать работу с финансовой точки зрения и для помощи растущему количеству бездомных людей. Среди них появились беженцы из Украины и возвращающиеся военные, рассказал «Бумаге» директор «Ночлежки» Данил Краморов.

Мы поговорили с Краморовым о том, как санкции и война в Украине повлияли на всплеск бездомности, что происходит с пожертвованиями и почему «Ночлежка» закрывает ресторан.

О закрытии ресторана, где стажировались бездомные люди

— Почему ресторан закрывается сейчас?

— Мы долго думали, что с ним делать. Мы открывались в марте 2022 года — совсем не в тех обстоятельствах, в которых хотели. Основной причиной закрытия стала денежная — ресторан стал слишком дорогим для нас и практически ничего не приносил финансово.

Конечно, мы рассматривали ресторан не только как проект, который будет приносить деньги. Это в первую очередь история о трудоустройстве [бездомных людей].

Несмотря на финансовые проблемы, с социальной и просветительской точки зрения проект сработал. За эти полтора года 15 человек прошли стажировку в ресторане: кто-то ушел работать в общепит, кто-то решил с ресторанными бизнесом свое будущее не связывать.

Более того, мы увидели, что многие стереотипы о бездомных людях активно разрушались. Да, не всем [гостям ресторана] было понятно, как бывший бездомный человек работает на кухне. Но коммуникация была довольно удачной, мы ни разу не столкнулись с негативной реакцией. И если бы проект стоил дешевле, мы бы продолжали работать.

— То есть проект просто не вышел на окупаемость. Насколько ресторан был убыточным?

— Мы даже готовы были бы рассматривать работу в небольшой минус, потому что основной целью было трудоустройство бездомных людей. Но даже до небольшого минуса мы, к сожалению, за полтора года не дошли.

За 2022 год — с марта по декабрь — мы потратили 25 миллионов рублей, в том числе на ремонт и открытие. Наша выручка была 11 миллионов.

В 2023 году мы потратили 18 миллионов, а выручка сейчас выходит девять миллионов — разница в два раза.

Конечно, дороговато. Но это нельзя назвать провалом. Это отличный эксперимент, на который мы пошли и на который многие из коллег по финансовым соображениям решиться не могут.

Мы показали, что благотворительные организации могут так делать — открывать некое коммерческое предприятие, в котором задействованы клиенты и которое может приносить прибыль. И эту схему стоит пробовать.

— Были ли мысли весной 2022 года вообще отменить проект или отложить до лучших времен?

— Конечно, мы это обсуждали. Но к тому моменту [к февралю 2022 года] мы уже полгода работали над проектом. Если бы мы его заморозили, большое количество сил ушло бы впустую. Мы решили попробовать.

Разумеется, многие люди, которые помогали нам с запуском, уехали из страны. Мы стартовали в другом составе. Более того, еще в первые месяцы работы мы поняли, что часть лояльной аудитории «Ночлежки» из страны тоже уехала. А для тех, кто остался, поменялась экономическая ситуация, поход в ресторан стал финансово сложнее.

Мы предполагали все риски и рассчитывали, что нам хватит сил всё это компенсировать.

— Вы упоминали, что ресторан был эффективен с точки зрения просвещения и разрушения стереотипов. Какие стереотипы вы имеете в виду?

— Мы изначально готовы были столкнуться с основным стереотипом о том, что бездомные не хотят работать и что-то делать со своей жизнью. Но ребята шли на кухню, в незнакомые условия. Многим из них сложно давалась такая социализация, особенно если стаж бездомности до этого был высокий.

Попасть в большую команду и одновременно взаимодействовать с гостями заведения — это не самая простая задача для наших клиентов. Но мы с ней справились. И благодаря открытой кухне мы показывали тот факт, что наши клиенты готовы сделать многое, чтобы с их личной бездомностью было покончено.

С другой стороны, часто мы слышали мнение, что на кухне и в зале невозможно отличить бездомного человека от профессионального стафа. И это разрушает мысль о том, что бездомные люди выглядят каким-то особым образом, как-то иначе себя ведут, только они могут на улицу попасть.

Еще один важный момент — это страх, связанный с гигиеной и болезнями. У многих остается мысль: как же так, бездомные люди работают с продуктами, такого вообще быть не должно. Здесь мы тоже были открыты и показывали, что стереотипы — это собирательная конструкция, которая к конкретному человеку может не иметь никакого отношения.

— Как посетители реагировали?

— Вообще гостей, которые приходили, можно разделить на две части. Первые — это те, кто знал про «Ночлежку» и приходил поддерживать нас. Вторая часть — это люди, которые просто заходили поесть и уже на месте узнавали, что в ресторане работают бездомные люди. У них были вопросы, на которые отвечали ребята в зале. Кажется, довольно много людей, ранее не знавших про проблемы бездомности, коснулись этой темы. Через ресторан мы вышли на абсолютно новую аудиторию.

— Всего два месяца назад у вас был ребрендинг. Вы изменили меню и переименовали ресторан в «Хобо» из «Входа с улицы». Для чего это было? И почему в новом виде проект просуществовал совсем недолго?

— В начале этого года мы пришли к мысли, что нам нужно немного уточнить концепцию. История с уходом в уличную кухню была самым очевидным и понятным ходом, раз мы говорим про бездомность.

Хотя нам лично нравилось название «Вход с улицы», оно оказалось совершенно нерабочим для гостей. На протяжении полутора лет мы слушали вопрос: а как же так, вы говорите, что вход с улицы, а вход на самом деле со двора? Поэтому переименование в «Хобо» выглядело логично: внутри ресторана у нас было много хобо-символов.

Тогда казалось, что [ребрендинг] может дать нам новую волну, но он принципиально ничего не изменил.

— Планируете ли вы продолжать трудоустройство и стажировку бездомных людей? Как это будет выглядеть?

— Вряд ли мы вскоре запустим подобное заведение — экономически это стало еще тяжелее. Но мы будем смотреть по сторонам и думать, как можно трудоустраивать наших клиентов эффективнее. Сейчас мы обсуждаем различные варианты с уходом на внешние площадки и с привлечением партнеров.

Запрос на трудоустройство — один из самых популярных среди наших клиентов. И раньше основной причиной бездомности так или иначе был переезд в Петербург в поисках работы.

О новых бездомных людях: беженцах, военных и тех, кто резко потерял работу

— А сейчас причины бездомности другие?

— Мы видим, что причины [бездомности] поменялись впервые за шесть лет наших наблюдений. Повлияла экономическая ситуация последних лет.

Меняется стаж бездомности. Раньше он был примерно шесть лет — столько человек жил на улице до обращения в «Ночлежку». Мы считали, что уменьшение стажа — это хороший показатель того, что система становится эффективнее: человек раньше узнает о возможности получить помощь, меньше времени живет на улице и, следовательно, с большей вероятностью с улицы вытаскивается.

За последние полтора года стаж уменьшился на несколько лет. Но к сожалению, это не показатель того, что всё стало лучше. Просто люди стали попадать на улицу резко.

— Как за последнее время изменился портрет людей, которые обращаются к вам за помощью?

— К нам обращаются, например, те, кто потерял работу в моменте, кому нечем платить за жилье и кто провел на улице всего полтора месяца. Это совершенно новые бездомные. Здорово, что они обращаются за помощью так рано, но их количество очень велико.

К нам начали обращаться люди, для которых причиной бездомности стали боевые действия: и беженцы, и возвращающиеся военные. Это тоже новый для нас опыт, потому что это тянет за собой потребность иначе работать и акцентировать внимание на других вещах. Сейчас мы, например, разбираемся с ПТСР. Это то, что раньше не было популярным запросом. Мы разбираемся с тем, как корректно работать с беженцами.

Конечно, за 30-летнюю работу «Ночлежки» у нас были беженцы из разных стран, потому что боевые действия в мире ведутся постоянно. Но это были скорее единицы, а сейчас это более массовое явление. Сейчас это десятки человек.

Бездомные военные — это пока редкие случаи. Но стоит ожидать, что вскоре число людей, попавших на улицу после возвращения из зоны боевых действий, вырастет. Об этом говорит зарубежный опыт. Если мы посмотрим на американский опыт, то ветераны боевых действий — это заметная категория бездомных, одна из самых многочисленных в США. Их положение связано с разными причинами, в том числе с невозможностью найти себя на гражданке.

— Общее число бездомных людей тоже растет?

— Да, растет. В Москве мы вынуждены работать по субботам, потому что физически не хватает часов в сутках, чтобы помочь всем приходящим бездомным людям.

Например, сейчас в Москве ситуация сложилась таким образом, что люди занимают очередь на прием с вечера предыдущего дня. То есть мы открываем двери утром, а люди с шести часов прошлого вечера держали очередь. Это душераздирающая история.

— Как выросло число бездомных людей в количественных показателях?

— По нашим подсчетам, в марте 2022 года [из-за резкой потери работы] количество людей, которые обратились к нам за помощью, относительно февраля 2022-го и марта 2021-го, выросло одномоментно на 30 %. Потом ситуация выровнялась. За весь 2022 год к нам обратились более 11 тысяч человек.

Статистику за 2023 год мы еще не составляли. Но сейчас я думаю, что можно говорить про рост на 15-20 % за год.