Прошлой осенью Колтуши оказались в центре внимания арт-критиков: в музее физиолога Ивана Павлова, где много лет работала обычная мемориальная экспозиция, открыли выставку «Новая антропология». Проект получил лестные отзывы специалистов, а научный городок всё чаще стали называть новым центром российского сайнс-арта.
Следующей весной в пространстве запустят еще один выставочный проект — «Школу Павлова». Экспозицию действующего музея Павлова обновят современные художники, а сама площадка должна превратиться в полноценный научно-художественный музей.
«Бумага» побывала в музее Павлова и рассказывает, как устроена «Новая антропология» и что будет с пространством дальше.
Село Павлово, входящее в состав Колтушского сельского поселения, находится к востоку от Петербурга — в 10 километрах от КАД. Дорога занимает около часа. Добраться сюда можно на автомобиле или общественном транспорте: автобусы следуют от станций метро «Ладожская», «Ломоносовская» и «Улица Дыбенко».
Научный городок, где работал нобелевский лауреат Иван Павлов, состоит из нескольких советских зданий и парка с озером. Вход сюда свободный, обойти всю территорию можно минут за 15. Парк выглядит живописно и пустынно: лишь изредка на пути встречаются местные жители, выгуливающие собак. Проходим мимо развалин Дома Павлова (объект сгорел в 2017 году, его хотят восстановить) и Колтушского антропоидника, оставляем позади бронзовые бюсты Чарлза Дарвина, Рене Декарта и других ученых — и видим белое каменное здание с зелеными окнами: это и есть Старая лаборатория, где располагается музей Ивана Павлова. Над входом красуется надпись «Наблюдательность и наблюдательность».
Наукоград остается своеобразным памятником основателю: имя Павлова присвоили институту и самому селу, а у Старой лаборатории можно найти памятник ученому. Мемориальный музей здесь существует больше 70 лет. Долгое время он был обычным домом-музеем с личными вещами Павлова, но осенью 2019-го на первом этаже открыли экспозицию «Новая антропология», выстроенную по принципу art & science, объединяющему искусство и науку. Выставка имела успех: проект получил несколько премий («Петербург будущего — 2020,», «Инновация-2020»), а посещаемость заметно выросла.
В сентябре 2020-го музей анонсировал новую инициативу: к весне следующего года обновят второй этаж Старой лаборатории. К проекту привлекут современных российских художников, которые устроят арт-интервенции в исторические интерьеры. Концептуально проект будет отличаться от «Новой антропологии»: там авторы создавали работы с нуля, на здесь их задачей будет бережное дополнение существующих интерьеров.
Как появился научный городок Павлова
До 1920-х Павлово было частью деревни Колтуши, но затем территорию выделили в отдельный населенный пункт. Инициатором строительства научного городка в этом районе стал сам Иван Павлов, также основавший Институт физиологии. В Ленинграде деятельности ученого мешал постоянный шум.
Решение о возведении биостанции Института экспериментальной медицины в Колтушах приняли в апреле 1926 года. Однако несколько лет работы не продвигались: у института не было средств на строительство, говорит директор музея Павлова Лариса Андреева.
«Только в 1929 году появляются деньги: они были подарены Ивану Петровичу Павлову на 80-летний юбилей. Это 100 тысяч рублей от правительства Советского Союза, но поступили они не одним траншем: первые деньги пришли в конце 1929 года, а большая часть — годом позже. Основные строительные работы начались тогда же», — рассказала Андреева.
У проекта не было авторства — эскизы Старой лаборатории создала специальная техническая комиссия при институте. На стадии строительства проблемы с деньгами остались. Например, в 1930-м был закончен только первый этаж, и на зиму здание осталось без крыши. Деньги в институт поступали нерегулярно, поэтому процесс затянулся до 1933 года — именно тогда официально открыли первый лабораторный корпус, который стал резиденцией Ивана Павлова. Здесь ученый работал и жил вместе с семьей с мая по октябрь. При жизни физиолога Колтуши посещали многие знаменитые люди — например, писатель-фантаст Герберт Уэллс и физик Нильс Бор.
Архитектором научного городка стал Иннокентий Безпалов. Он спроектировал семь коттеджей и зеленую зону вокруг них, он же создал скульптуры ученых: Менделя, Сеченова и других. В конце 1940-х бюст Менделя убрали из парка: как раз в то время генетика подверглась нападкам со стороны Трофима Лысенко. Скульптуру австрийского ученого спрятали в кладовку, а позднее, когда критика Менделя утихла, — вернули на улицу.
Здание Старой лаборатории должно было стать временным местом проживания Ивана Павлова: неподалеку от него для физиолога строили его собственный дом. К сожалению, пожить там Павлов не успел: в феврале 1936 года ученый умер, а Институт физиологии возглавил его ученик, академик Леон Орбели. Павлов провел в доме лишь несколько ночей во время 15-го Всемирного конгресса физиологов (на тот момент готовы были только два этажа).
«Дом Павлова так называется только номинально: ученый так и не вселился в новое здание, продолжая работать и жить в Старой лаборатории. Поэтому в 1949 году (к 100-летию Ивана Павлова — прим. «Бумаги») музей организовали именно в нашем корпусе — ведь именно с ним связана большая часть пребывания Павлова в Колтушах», — объяснила Лариса Андреева.
Какие исследования проводят в Колтушах и зачем придумали «Новую антропологию»
До недавнего времени научный городок в Колтушах вел довольно тихое существование: добраться туда непросто, а посвященный ученому музей есть и в Петербурге (он находится в квартире на Васильевском острове, где жил физиолог). Колтушцы же относились к Институту физиологии настороженно. «Некоторые местные жители думали, что ученые ничего не делают, только режут животных», — говорит Лариса Андреева.
На деле колтушские ученые продолжают фундаментальные и прикладные исследования, которые помогают не только людям, но и животным. Именно здесь, например, придумали «котоход» — аппарат, с помощью которого кошек с поврежденным спинным мозгом можно заново научить ходьбе. Специалисты работают и с другими вопросами: адаптивным поведением, устойчивостью мозга к неблагоприятным воздействиям, распознаванием сенсорных образов и так далее.
Изменить имидж учреждения и рассказать о его работе широкой публике руководство решило с помощью новой экспозиции. Однако денег на это не было: в 2014 году институту не хватало средств даже на содержание антропоидника. 400 тысяч рублей для лаборатории собрали с помощью краудфандинговой кампании.
Знакомый с сотрудниками института художник Евгений Стрелков предложил найти финансирование через грантовые программы и привлек куратора Ирину Актуганову. Для нее технологическое искусство не было новым направлением: еще в 1990-х годах Актуганова представляла петербургское new technology based art в Коламбусе, Нью-Йорке, Роттердаме и Хельсинки.
Осенью 2018 года фонд президентских грантов выделил на реализацию «Новой антропологии» 4,7 миллиона рублей — с этого и началась история проекта. Гранта не хватило на все нужды, так что многое музейщики делали сами: отмывали полы, приводили в порядок помещения на первом этаже Старой лаборатории, выносили мусор.
Над арт-объектами для экспозиции работали привлеченные авторы — петербурженка Людмила Белова, екатеринбургская арт-группа «Куда бегут собаки» и другие. Их провели по лабораториям и познакомили с сотрудниками института, а те рассказали о своих исследованиях. Ученые не только вдохновили художников, но и выступили в роли полноценных соавторов — получившиеся работы выставили на внутренний конкурс, сотрудники института внимательно изучили их.
Первоначально некоторые сотрудники института восприняли проект критически, но в итоге многие из них пересмотрели свою позицию. Ирина Актуганова уверена, что наладить диалог удалось благодаря опыту работы с подобными проектами: она принимала участие в организации одной из первых в России выставок сайнс-арта (ту экспозицию представили на московском «Винзаводе» в 2009 году). «Главный секрет сотрудничества ученых и художников — лояльность со стороны руководства института. Она была», — объяснила Актуганова.
Как устроена действующая выставка сайнс-арта
В сентябре 2019 года выставку «Новая антропология» представили публике: 15 арт-объектов расставили по нескольким комнатам. Залы назвали «Лабораториями» и посвятили каждый из них тому или иному направлению исследований. В одном помещении можно увидеть экспонаты, связанные со зрением и слухом, в другом — с генетикой, в третьем — с поведением.
Практически все арт-объекты напрямую связаны с работой Института физиологии: медиахудожник Евгений Стрелков перевел в звуковой формат видеозапись лабораторной колонии дрозофил («Аудиобинуколяр»), междисциплинарная художница Анастасия Алехина создала проект Para-optic 8, воспроизводящий идею «зрения через пальцы», а художники Владлена Громова и Артем Парамонов разработали объект «Ткань жизни». Это машина, вышивающая различные узоры на основании различий между дрозофилой и конкретным посетителем; в основе алгоритма лежит научное исследование об общих фрагментах ДНК.
Другими примерами этого подхода можно назвать «Нейрогармониум» владивостокца Бориса Шершенкова и «Кибернетическую обезьяну» медиахудожника Юрия Дидевича. Первый объект посвящен стрессу: Шершенков создал аппарат, создающий звуковые отображения различных воздействий на человеческий мозг (можно услышать, например, как звучит тяжелая гипоксия). Вторая работа представляет собой аудиовизуальную интерактивную скульптуру в виде маски макаки-резуса. Объект подключен к нейросети и основан на реакциях реальной институтской мартышки Юпитера — если говорить слишком громко или подойти слишком близко, цветовая гамма объекта изменится, а звук станет громче.
Представили посетителям и менее мрачные работы, например «Воду» художницы Марины Алексеевой и инженера Сергея Карлова. С помощью специального аппарата цифровая анимация накладывается на реальную струю воды из-под крана, а видеосюжет воздействует на реальную среду.
— Я воспринимаю этот замечательный музей визуально, и картинка, которая складывается у меня в голове, а затем превращается в объект, опирается в основном на мои глаза. Таким образом, возникает произведение, которое вносит новые смыслы в простые вещи, я не дублирую научную мысль, — отметила художница. — В ситуации с «Водой» меня вдохновили прекраснейшие аутентичные раковины в музее, и я одну из них использовала в своем объекте, причем струя, текущая из крана, не тратит безумное количество воды. Небольшое ее количество зациклено и ходит по кругу, и в этом есть важный экологический аспект.
Завершают экспозицию работы Людмилы Беловой. В сайт-специфик инсталляции «Ожидалка» художница рассуждает об этической составляющей физиологических исследований: работа ученых невозможна без опытов над животными. Сейчас эксперименты с собаками уже не проводят, но основатель института Иван Павлов активно использовал этих животных в своих исследованиях. Перед опытами собак держали в специальном помещении («ожидалке») — именно его Белова использовала для своей работы. На стены комнаты нанесли клички институтских собак, а под потолком посетители могут увидеть собачий силуэт. В центре зала — постамент с изречением Павлова: «Когда я приступаю к опыту, связанному с гибелью животного, я испытываю тяжелое чувство сожаления».
В последней комнате — «Творческой мастерской» — Белова рассуждает уже о будущем, прогрессе и науке как таковой. Помещение выстроили по принципу кунсткамеры: копия знаменитой дюреровской «Меланхолии» соседствует с арт-объектом в виде нейронной сети (лампочки постоянно мигают, изображая нервные импульсы) и другими диковинами. В дальнем конце стоит холодильник с различными биологическими объектами, а напротив него расположена полупрозрачная дверь, за которой двигается призрачный силуэт. Художница создала эту тень как аллегорию будущего: силуэт размыт, четких очертаний не рассмотреть — напоминает заставку популярного телесериала «Мир Дикого Запада».
Первоначально создатели «Новой антропологии» думали, что посетители будут самостоятельно осматривать экспонаты, но практика показала, что без пояснений воспринимать многие работы непросто. Экскурсии проводят для групп по предварительной записи: прогулка для группы до 15 человек стоит 2000 рублей, каждая такая экскурсия занимает около двух часов. Гостей это не останавливает: после запуска проекта посещаемость Музея Павлова выросла в десять раз.
— «Новой антропологией» я довольна, не скрою. Получилось много больше задуманного. У проекта было несколько задач: организовать сотрудничество ученых и художников с целью взаимного обогащения, получить оригинальные и качественные произведения искусства в жанрах art & science и сайт-специфик, оживить музей института, а также привлечь внимание к институту и Колтушам в целом, — рассказала куратор Ирина Актуганова. — Всё это случилось. Художники и ученые не только полюбились друг другу, но и приобрели новые подходы и методы, причем симметрично. Произведения получились очень сильными.
Как обновят второй этаж лаборатории, где жил Павлов
В Старой лаборатории Иван Павлов работал и жил. Именно здесь, на втором этаже здания в середине XX века организовали мемориальный музей ученого. Гостям показывают несколько личных комнат: столовую с исторической мебелью, личный кабинет Павлова и застекленную веранду, на которой он любил проводить время с гостями и домочадцами. Кроме того, в музее можно увидеть сохранившиеся бесшумные камеры (в таких помещениях проводили опыты по изучению условных рефлексов) и длинный коридор с множеством архивных фотографий. Есть и другие помещения, которые пока не используются в экспозиционных целях.
После успеха «Новой антропологии» обновить решили и второй этаж — Фонд президентских грантов выделил на перезапуск музея больше 7 миллионов рублей. Проект назвали «Школа Павлова», запустить его планируют в мае 2021 года. Основная задача обновления — познакомить гостей музея с научной школой Ивана Павлова и историей Института физиологии.
Привлеченные художники под началом Ирины Актугановой будут оживлять, дополнять и обогащать действующую экспозицию. Музей станет более интерактивным, но и дух времени сохранят: в залах оставят мебель 30-х годов прошлого века, фотографии Ивана Павлова, аутентичную химическую посуду из собственной стеклодувной мастерской института, велосипед ученого и небольшую коллекцию картин (в нее входит, например, копия портрета Павлова кисти Михаила Нестерова).
В бывших комнатах Павлова вмешательство художников будет достаточно тактичным: на террасе хотят поместить объект дополненной реальности «Павлов, принимающий гостей», в кабинете ученого — интерактивную карту-схему научных интересов академика, а в столовой — звуковую инсталляцию «Обед» и проекцию Павлова на голографическом экране (экскурсоводы смогут переключать режимы).
В других помещениях планируют более серьезные изменения. Там посетителям расскажут об истории института и других его руководителях — например, о защитнике советской генетики Леоне Орбели или основателе космической медицины Владимире Черниговском. Первому посвятят art & science объект о мухах-дрозофилах, второму — инсталляцию об изучении человека в невесомости (ее поместят в одной из бесшумных камер). Главным объектом в коридоре станет диорама Павловских Колтушей, созданная в начале 1950-х. Ее анимирует с использованием приемов аналоговой дополненной реальности Марина Алексеева («Вода»).
— Проект на стадии осмысления, там довольно сложная технология создания. Надо понять, в какой степени я смогу населить существующую диораму персонажами и объектами. В принципе, это тоже должна быть оптическая иллюзия, дающая нам возможность увидеть живую жизнь, — пояснила художница.
Как музей будет развиваться дальше и что может этому помешать
Несмотря на амбициозные замыслы, у музея остаются финансовые и организационные проблемы — например, администрация не может нанять новых людей для работы в выходные. Даже действующие сотрудники официально не являются музейными работниками, находясь в штате института.
Грант потратят на обновление второго этажа, но у музея есть и текущие нужды: ремонт помещений, печать информационных материалов. На сегодняшний день решить эти сложности могут только спонсоры: Академия наук не финансирует институты по статье «музейная работа», а все расходы музея берет на себя Институт физиологии, отметила директор Лариса Андреева.
По словам Андреевой, раньше ситуация была иной. До 2000-х годов при Академии наук существовал так называемый Музейный совет, выделявший небольшие деньги на развитие ведомственных музеев, но затем от этой практики отказались. Таким образом, практически все музеи РАН (за исключением Кунсткамеры и еще нескольких площадок) финансируются теми институтами, к которым они прикреплены.
— Это большая беда. Наверное, Академии наук стоит вернуться к этому вопросу и подумать, что делать с музеями, чтобы они не погибли. Когда уйдут энтузиасты, когда у какого-то института не будет хватать средств, первое, что начнут сокращать, — это, конечно, будут музеи. К сожалению, пока мы не живем, а выживаем, — посетовала Андреева.
От планов по обновлению выставочного пространства, впрочем, не отказываются: «Идей много, и развиваться есть куда». Так, в музее хотят проводить мастер-классы и другие активности, а на третьем этаже здания (там находится смотровая площадка) планируют сделать ремонт. В перспективе возможна и замена «Новой антропологии» новой экспозицией: в этом случае все выставленные на первом этаже работы вернут авторам. Альтернативный вариант — поэтапная замена экспонатов.
— Какие-то работы могут уйти совсем, им на смену могут прийти другие, здесь всё гибко и связано с работами по обновлению музея на втором этаже. Возможно, что-то поменяем местами, — объяснила куратор Ирина Актуганова.
Сейчас посетить «Новую антропологию» нельзя из-за пандемии коронавируса, однако в будущем экспозиция возобновит работу, говорят представители музея.
Над материалом работали:
Автор текста — Сергей Феофанов, фотограф — Егор Цветков, редактор — Александра Шаргородская, литературный редактор — Влада Петрова.
«Бумага» рассказывала, на какие петербургские выставки ноября стоит обратить внимание. В этом месяце в городе открыли экспозиции, посвященные ленинградскому авангарду 80-х, балетным фотографиям Валентина Перельмутера и позднесоветской повседневности.
