6 сентября 1991 года Ленинград официально стал Санкт-Петербургом. Этому предшествовал опрос жителей города, который по сути был референдумом. «Петербург» выиграл лишь с небольшим перевесом, но даже после этого едва не остался Ленинградом.
Экс-депутат Ленинградского городского совета Юрий Нестеров рассказал «Бумаге», почему в городе боролись за переименование вопреки мнению Анатолия Собчака, кто выступал против смены названия и почему Ленинград мог и не стать Петербургом.
Юрий Нестеров
Бывший депутат Ленинградского городского совета депутатов и член Президиума Совета, бывший народный депутат РСФСР
Кто решил переименовать город и почему
Большинство депутатов Ленсовета были настроены антикоммунистически. Они считали, что неправильно присваивать городу имя человека, который руководил переворотом, приведшим в итоге к сталинским годам. И они считали, что политика вообще не должна вмешиваться в топонимику. Если власть начнет переименовывать города и улицы под себя, чтобы запомнили их великих, то начнется безобразие. Поэтому тогда речь зашла о возвращении исторического имени, а не о присвоении нового.
Затрудняюсь сказать, кто первым озвучил эту идею в Ленсовете. Было очень много активных людей, поднимавших эту тему чуть ли не с самого избрания созыва Ленсовета, всех фамилий не вспомню.
В повестку дня в Ленсовете это вошло в 1991 году, тогда мы стали обсуждать вопрос предметно. В то время Съезд народных депутатов проголосовал за введение поста президента России и назначил дату выборов на 12 июня. А в марте 1991 года в Ленсовете сообразили, что было бы очень правильно совместить голосование за президента и опрос по переименованию. Тогда же, в марте, Ленсовет принял решение назначить первые в истории города выборы мэра на тот же день — 12 июня. Рассуждали, что бог троицу любит.
Что о переименовании думали Собчак и Ельцин
Могу сказать, что Анатолий Собчак сначала не поддержал идею. Он не стал возражать идеологически, просто говорил о том, что это несвоевременно и будет стоить городу больших денег. Эти аргументы мы считали необоснованными, так как пришли к выводу, что вся практическая часть, вроде смены табличек или бланков, будет произведена по мере износа: закончатся бланки с «Ленинградом», закажем с «Петербургом».
Потом Анатолий Александрович никак не участвовал в обсуждении — ни в прессе, ни на телевидении. Но вот его жена Людмила Нарусова была за. И уже за день или два до голосования Собчак высказался в поддержку переименования. Ельцин свою позицию не выражал: на тот же день стояли выборы президента, так что ему было не до того. Это была внутригородская история.
Кто был против переименования и был ли опрос честным
В городе эта идея, конечно, не была принята однозначно. Да и результат опроса (от референдума опрос ничем не отличался, но, насколько помню, у региональных властей не было полномочий проводить референдум) об этом говорит: «за» проголосовали 54 %. Следовательно, кого-то мы обидели. Возможно, тех людей, для которых название «Ленинград» крепко связано с памятью, в том числе с блокадой. Но ведь мы по-прежнему называем это блокадой Ленинграда — никто никогда не напишет, что это была блокада Петербурга.
Разумеется, против были коммунисты. Они и после переименования проводили какие-то митинги. Но в итоге все смирились.
Разрыв в голосовании был небольшой (54 % против 42 % — прим. «Бумаги»), потому что тогда никто не подтасовывал. Это было замечательное время, когда никому в голову не приходило что-то подделывать.
Тогда еще не завелась привычка жульничать. Она появилась уже позже, приблизительно в 1996 году, когда Ельцин шел на второй срок. По крайней мере, так было в Петербурге. Ну и организовано всё было нормально.
Почему город переименовали только через три месяца после опроса горожан
Решение о переименовании города могла принять только федеральная власть, а конкретно — Съезд народных депутатов России. Вопрос было необходимо вынести на заседание Президиума Верховного совета, затем на заседание съезда, и проголосовать должны были две трети от 1200 человек. К тому же в августе был путч. В итоге вопрос рассмотрели только в сентябре.
Я принял скромное участие в том, чтобы решение о переименовании было принято. Чтобы вопрос был внесен в повестку, кто-то должен был написать предложение о внесении. Выяснилось, что никто из ленинградских депутатов не удосужился это сделать. Пришлось взяться мне. Чисто формальная вещь: внес документ в канцелярию — и дальше машина поехала.
Для меня это было принципиально. Состоялся опрос, большинство граждан сказали, что надо переименовывать. Почему федеральные власти должны это проигнорировать?
Но если бы я не внес, внесли бы через неделю мои коллеги. Это было неизбежно, просто так случилось, что я приложил руку. Даже считаю, что приложил не руку, а палец.
Как в последний момент Петербург чуть не остался Ленинградом
Критическая ситуация возникла позже, когда вопрос добрался до Съезда народных депутатов. Если у нас в Ленсовете демократов было большинство, то там — меньше трети. Остальные приехали со всей страны: всякие директора, секретари райкомов партии. Им такая идея была поперек шерсти. А нам требовалось две трети голосов, ведь речь шла об изменениях в Конституцию.
За переименование тогда проголосовала почти вся большая делегация из Ленинграда — может, за исключением одного-двух человек. Но мы всё равно не смогли получить две трети с первой попытки. Было предложено проголосовать повторно — опять не набрали.
Тогда вся ленинградская делегация встала и демонстративно вышла из зала. Заявили, что, пока съезд не удовлетворит позицию петербуржцев, мы не вернемся в зал заседания. А в повестке заседания оставались и другие спорные вопросы, где требовались наши голоса. Руслан Хасбулатов (на тот момент первый заместитель председателя Верховного совета РСФСР — прим. «Бумаги») это понял, объявил перерыв, собрал глав региональных групп и сказал им, что так не пойдет: мы сейчас будем голосовать в третий раз — объясните своим людям, что надо поддержать переименование. После этого нас пригласили в зал, состоялось третье голосование, в котором «за» выступило уже нужное количество депутатов.
