В финале антикоррупционного митинга и шествия в Петербурге недалеко от площади Восстания полиция задержала журналиста Артема Александрова. Артем оказался в одном автозаке со школьником Ваней и с чеченцем Артуром, переехавшим в Петербург шесть лет назад. Иван шел по Невскому по своим делам, когда его схватили сотрудники полиции, и Артур вступился сперва за него, а затем за участников акции протеста — и вскоре сам оказался в отделе полиции.
По просьбе «Бумаги» Артем Александров записал рассказ Артура Эдаева.
Я стоял возле Гончарной улицы, когда со стороны Московского вокзала мимо пробежали несколько узбеков с криками: «Менты, менты!». Мне стало интересно, и я пошел посмотреть. Увидел кучу народа с флагами, плакатами и полицейских. От ребят рядом я узнал, что здесь происходит, и решил постоять с ними: мне понравились их лозунги, то, что они против коррупции, Путина и Медведева. Если бы я заранее знал о митинге, пришел бы еще на Марсово поле. Мне дали российский флаг, я им стал махать. Тем временем ОМОНовцы уже начали потихоньку задерживать, хватать и тащить ребят в автозак по двое.
Потом я пошел в сторону гостиницы «Октябрьская». Вижу: идет по улице очень молодой пацан — не кричит, не митингует, и его хватает за руку ОМОНовец. Я подбегаю, ору: «Что ты делаешь?!». Одергиваю ОМОНовца за руку. Тот хотел меня схватить, но я убежал.
От ребят рядом я узнал, что здесь происходит, и решил постоять с ними: мне понравились их лозунги, то, что они против коррупции, Путна и Медведева
Дальше я увидел, как ОМОН окружил человек 15–20 насквозь промокших молодых ребят. Они говорили полицейским, чтоб их отпустили, но те не слушали и только сжимали кольцо. Ребят со всех сторон щемили, угрожали дубинками, им пришлось встать на ступеньки у стены, чтобы все поместились. Было ощущение, что им скоро кислорода не будет хватать, не то что места. И я решил прорваться в кольцо.
Через полицейских я прорвался, встал между ними и ребятами и попытался пристыдить ОМОНовцев. Говорю: «Меня сначала ударьте! Чего вы детей пугаете? Посмотрите на них, они все заболеют, холодно же». Ну в итоге меня с ними повязали и потащили в бобик. Ваню, того парня, которого ОМОНовец схватил, а я выдернул, увидел там второй раз. Видимо, далеко он уйти не смог. В бобике было еще 20 человек. Нас всех почему-то повезли в 33-й участок на проспекте Космонавтов. Там я с Ваней уже познакомился лучше. Оказался хороший парень из Колпина. Думаю, у него всё отлично будет по жизни.
Это не первый раз, когда меня задерживали. Например, я ездил в Польшу на чемпионат Европы по футболу, дрался там с польскими фанатами. Потому что некоторые поляки были жестокие, даже девушек избивали. Меня тогда повязали и депортировали в Россию. А здесь полицейские отпустили. Сказали, что я нарушал там, а не тут, да и вообще, всё правильно сделал.
Я родом из чеченского села Ачхой-Мартан. Оно находится на предгорье недалеко от села Бамут. Наше село чуть более промышленное, есть птицефабрика и завод пластиковых окон. Рядом много сел с древней историей. Но из-за того, что нет работы, молодежи приходится выезжать за пределы республики. К тому же если работа есть, то приходится часть зарплаты отдавать в фонд Рамзана Кадырова — со всей республики собирают. А устроиться неофициально практически невозможно, у нас с этим строго.
Полицейские отпустили. Сказали, что я нарушал там, а не тут, да и вообще, всё правильно сделал
Каждый раз, когда я приезжаю домой, мама пытается побыстрее меня выпроводить. Для людей вроде меня, которые не любят несправедливость, там опасно. Я дома несколько раз пытался заступиться за других, но подробно рассказать не могу.
В Петербурге я с 2011 года. Временную регистрацию получил в 2012-м, живу в съемной квартире. Работаю начальником охраны. Петербург мне нравился с детства, я фильмы про него смотрел. Второго такого города нет. Разве что Прага может сравниться. Петербург — город поэтов, город толерантности. Решил приехать посмотреть, так и остался.
Жаль, что в участке я не успел взять у Вани контакты. Только мы хотели номерами обменяться, его забрала мама. Но думаю, мы с ним еще встретимся: Земля ведь круглая.
