Кандидатам с инвалидностью часто отказывают в трудоустройстве, узнав о диагнозе. Из-за этого люди скрывают свое состояние или обращаются в фонды и организации, которые помогают найти работу.
Как слепой программист разрабатывает навигатор, а молодой человек с аутизмом играет в БДТ и почему в одну из петербургских компаний нанимают именно инвалидов? «Бумага» поговорила с теми, кто нашел работу, несмотря на диагноз, с их работодателями и помогающими им службами.
«Для меня работа с инвалидами теперь смысл жизни»
Анатолию Самойлову было 18, когда во время соревнований по мотоспорту он разбился на скорости 180 км/ч. До этого он активно участвовал в состязаниях и выигрывал. После аварии повредилась сетчатка, но с помощью операций зрение на несколько лет удалось восстановить. Позже он полностью ослеп.
Став незрячим, Самойлов организовал Союз инвалидов «Сочувствие», который помогал людям с инвалидностью в трудоустройстве. А в 1994 году вместе со своим другом Корнелием Дзыком открыл компанию Vi-Tok по производству безопасных сетевых фильтров и удлинителей.
— Анатолий, уже когда был слепым, работал на фрезерном станке и людей учил на нем работать. Говорил: «Сюда аппарат не ставь, здесь свет плохо падает». Даже в лесу мог сориентироваться и указать другим дорогу. Когда я его первый раз увидела, не поверила, что он незрячий, — вспоминает сотрудница Vi-Tok Алена.
Большинство сотрудников организации — люди с ментальными расстройствами, нарушениями зрения, слуха и опорно-двигательного аппарата. Несколько лет назад Самойлов умер, но Vi-Tok продолжает работать. Сейчас генеральный директор — Корнелий Дзык — обращается в службы занятости, реабилитационные лицеи и профессионально-реабилитационные центры, где оставляет информацию о вакансиях для инвалидов.
— Когда мы только начинали, все наши друзья-инвалиды сидели и собирали удлинители, мы их продавали, все получали зарплату. Так мы и накопили деньги. А в этом году впервые комитет по труду и занятости населения нам выделил субсидии — мы закупили оборудование для двенадцати инвалидов. Если бы не это, пришлось бы совсем тяжело, наше оборудование совсем старое. Некоторое еще Анатолий собирал, — рассказывают Алена и Корнелий Иванович.
Последний вспоминает старое помещение организации в 2000 кв. м. Тогда сотрудники работали в две смены, было много оборудования и свободного места. Во время пожара всё почти полностью сгорело. Теперь на Кожевенной линии Васильевского острова рабочие трудятся в небольших помещениях среди коробок и мешков.
Кругом стоит шум от машин. Корнелий Иванович проходит по комнате, знакомит с сотрудниками. Говорит: «Вот некоторые уже десять лет работают. А еще есть Андрюша. Андрюша — хороший мальчик».
Хорошими мальчиками Корнелий Иванович называет еще нескольких молодых людей, говорит, как они отлично справляются со своими обязанностями. На инвалидности работников руководство не фокусируется: «Мы понимаем, что у всех свои особенности, что все устают. Нам не нужно никаких документов, подтверждающих инвалидность: устал — скажи, мы отпустим. Бывает, они сами начинают говорить про свои заболевания, а мы отвечаем: „Ну какой же ты инвалид? Смотри, как у тебя всё хорошо получается“».
Гендиректор Vi-Tok рассказывает, что его часто просят открыть еще одну площадку в Приморском районе. На нынешнюю, в промзоне, многим физически сложно добираться, некоторые просто не могут понять, как доехать. Корнелий Иванович вспоминает, как один из кандидатов целый день пытался дойти до них, но так и не смог найтись, а второй по дороге с работы остался в трамвае, застрявшем на «Спортивной», и его пришлось забирать маме. Для многих соискателей такая долгая и утомительная дорога — очень большой стресс.
В Vi-Tok работают люди разных возрастов. Сюда берут тех, кто откликнулся на вакансию и прошел адаптационный период. Он, по прикидкам Корнелия Ивановича, длится примерно полгода. Кандидатам разрешают работать неполный рабочий день и неполную неделю, но есть, как их называют в организации, «трудоголики», они задерживаются на производстве.
Один из них — Андрей. Ему 43, и у него ДЦП. Раньше он жил в Свердловской области, коптил рыбу, работал в торговле. Но полтора года назад решил перебраться в Петербург, поближе к матери, которая работает кондуктором. После переезда из-за диагноза он около года не мог найти работу. Андрей откликался на вакансии в интернете: приходил в «Карусель» и «Окей», но его никуда не брали. В общей сложности он пробовал устроиться в 15 мест.
На производстве Андрей работает первый месяц. Говорит, что если с работой всё срастется, то останется в Петербурге, хотя город толком еще так и не успел посмотреть.
У Андрея, как и у большинства россиян с инвалидностью, есть карта ИПРА (индивидуальная программа реабилитации и абилитации). В ней на основе медико-социальной экспертизы прописываются необходимые для человека с физической инвалидностью реабилитационные меры. В том числе условия и рекомендации по трудоустройству. Но Андрей с заключением медиков не согласен.
— Здесь я занимаюсь сборкой, пайкой, зачисткой. Работать мне несложно, можно брать смены с 09:00 до 17:00, но я беру до 18:00. А на ИПРА не ориентируюсь. Иногда такое понапишут! Что у меня должно быть рабочее место специально оборудовано. Зачем его под меня оборудовать? Меня и так всё устраивает, — говорит Андрей. И тут же добавляет, что работать, выполняя всего две функции, «это не совсем его».
На вопрос, почему сотрудников для организации ищут в основном среди инвалидов, Корнелий Иванович объясняет, что со временем это стало его «смыслом жизни».
— Понимаете, я уже сломленный человек. Раньше хотел построить летающую тарелку, но уже, видимо, не хватит средств. Мне теперь не свернуть: стар для космоса и для всего этого. А с инвалидами я уже фактически живу, привык к ним, мне нравится их обучать. Я уже не могу без этого, теперь это мой смысл жизни.
«Некоторые даже не говорят работодателям о своей инвалидности»
Анастасии 30 лет, даже несмотря на свою серьезность, выглядит она моложе. Небольшого роста, с коротким каре и челкой, скрывающей выпуклый шрам на лбу. Внешне она держится совершенно спокойно, даже когда начинает рассказывать, как у нее забрали дочь.
— Я инвалид с детства, но свою вторую группу инвалидности не признаю. Так получилось, что мой муж, гражданин Молдовы, чтобы лишить меня родительских прав, каждые полгода отправлял в психушку. Дочку нашу он перевез к себе, я не видела ее три года. Ей сейчас уже шесть, — говорит Анастасия.
В детстве ее сбила машина, пришлось заново учиться ходить и говорить. Тогда ей поставили третью группу инвалидности. «Вы, наверное, и сейчас слышите, что я говорю в нос», — добавляет Анастасия.
У девушки, по ее словам, случались срывы, из-за чего пришлось ложиться в больницу. Вспоминает, что первый срыв произошел после переезда от мамы: она перестала спать, стала много нервничать. Второй — после рождения ребенка. Тогда муж решил увезти от нее дочь. Из-за звонков супруга ее стали регулярно забирать в больницу и заменили третью группу инвалидности на вторую.
Анастасия пришла в Vi-Tok на практику из реабилитационного лицея. Сейчас она работает делопроизводителем и по совместительству сотрудницей отдела кадров.
До этого Анастасия три года работала официанткой, а потом пошла в «Макдоналдс»: говорит, очень были нужны деньги. Там она мыла полы, убиралась в зале и «стояла на картошке». Некоторые работодатели, в том числе в «Макдоналдсе», не знали о ее инвалидности, поэтому Анастасия отрабатывала смены наравне со всеми.
— Я свою ИПРА вообще не смотрела. Работу в городе в принципе сложно найти. А если всем предписаниям следовать, можно очень долго оставаться безработным. В Центре занятости, куда я обратилась, мне просто выдали список вакансий, которые соответствовали моим требованиям: графику работы и местоположению.
По словам юристки благотворительной организации «Перспективы» Анны Удьяровой, ситуации, когда соискатели скрывают факт своей инвалидности, нередки. Она объясняет, что работодатель может отказать кандидату, предъявившему ИПРА. При этом он не назовет причиной инвалидность, а придумает другое объяснение.
— Работодатели не хотят нанимать людей с инвалидностью из-за обязанностей, предусмотренных Трудовым кодексом. В частности, это сокращенная рабочая неделя при сохранении оплаты за полную, запрет работы в ночное время без согласия самого человека, запрет сверхурочной работы. Это общая проблема: законодательно установлены гарантии труда, которые направлены на поддержку уязвимых групп населения. Но на деле это приводит к тому, что такие люди на рынке труда оказываются в менее выигрышном положении, — рассказывает юристка.
Некоторые обязанности, в частности, обустройство рабочего места для человека с инвалидностью, требуют дополнительных финансовых затрат. На это тоже готовы пойти лишь немногие работодатели. Обжаловать отказ в должности можно, но это требует времени и юридической помощи, ведь доказать факт нарушения очень сложно.
Анна добавляет, что существует практика и Верховного суда, который подтвердил, что человек с инвалидностью, даже недееспособный, имеет право на труд и право заключать трудовой договор. То же самое говорится и в конвенции по правам инвалидов. В ней указано, что государство должно развивать включенность людей с инвалидностью в рынок труда. И если речь идет о тяжелых нарушениях, такие люди могут себя реализовывать в ситуации защищенного трудоустройства. Например, в защищенных мастерских при НКО (мастерские, где могут проходить трудовую реабилитацию люди с физической инвалидностью — прим. «Бумага»).
Как защищенные мастерские помогают людям с аутизмом
Защищенные мастерские работают в Центре подготовки к трудоустройству — второй площадке благотворительного фонда «Выход в Петербурге», где помогают людям с расстройством аутистического спектра (РАС). Площадка открылась только в октябре этого года. Первая же — Центр социальной реабилитации, обучения и творчества «Антон тут рядом» — работает с 2013-го.
В одной из мастерских сидят трое ребят: они учатся аккуратно вставлять кактусы и суккуленты в горшки. За процессом следит работница Ботанического сада: она учит правильно насыпать землю, проделывать ямку для растения и чистить растение от излишков земли, чтобы кактус не сгнил. Один из сидящих в комнате студентов — Павел Соломоник, молодой человек, который уже несколько лет посещает Центр комплексной поддержки людей с аутизмом «Антон тут рядом».
Его в мастерской растениеводства слышно больше других. Он постоянно задает вопросы мастеру, пристально смотрит, слушая ответ, и заключает: «Понятно». Размашисто засыпает кактус землей, потом так же энергично его очищает, пока его сосед методично утрамбовывает землю в своем горшке. Паша быстро начинает скучать и радостно соглашается, когда ему предлагают провести гостям экскурсию по мастерской. Он демонстрирует высаженные в горшки растения: «Все горшки подписываю, чтобы знали, что это я посадил». Один из них подписан «Бегунья Павла С.». Это одно из его любимых растений наравне с газонной травой.
Мастерская растениеводства — одна из четырех защищенных мастерских в Центре подготовки к трудоустройству людей с аутизмом. Еще работают переплетная мастерская, где делают блокноты и тетради, швейная, где изготавливают скатерти, подушки и фартуки и другой текстиль, и столярная. А в компьютерном классе студенты учатся печатать и выполнять простые операции.
В новый центр попадают студенты с первой площадки и новенькие, кто хочет получить специальность. Потом они либо продолжат работать в защищенных мастерских, чтобы выполнять заказы и получать зарплату, либо с помощью тьюторов и наставников выйдут на открытый рынок труда.
Как объясняют сотрудники «Антона тут рядом», условия в новых мастерских максимально приближены к рабочим. Здесь студенты учатся дисциплине, взаимодействию с работодателем и развивают чувство ответственности за выполнение задач и результат.
Паша продолжает посещать центр, хотя уже больше года работает фасовщиком в компании «Мирбир», производящей оборудование и ингредиенты для пивоварения. Там он распределяет солод по пакетам, взвешивает, подписывает и отдает пакеты на зашивку. На производство он ходит три раза в неделю: по понедельникам, четвергам и пятницам.
— Я в «Мирбире» просто подрабатываю: денег своих тоже хочется. Работать там мне нравится, потому что хорошее отношение с людьми. Само место тоже хорошее, зарплату дают сразу, без задержек, не надо ждать месяц. Работа сама неутомительная, — отрывисто и четко рассказывает он.
На шее Паши — фиолетовая бабочка. Он надевает ее и на занятия в центр, и на репетиции в БДТ. Паша играет в спектакле «Язык птиц» с участием студентов центра и профессиональных актеров БДТ в рамках совместного инклюзивного театрального проекта. На репетиции Паша ходит раз в неделю, по вторникам. В пятницу посещает «Пространство радости» при Чесменском приходе, а в свободное время гуляет и читает — больше всего любит «Робинзона Крузо».
Он один из пяти успешно трудоустроенных студентов центра. Раньше Паша пробовал устроиться куда-то сам, но не получалось: «Заполнял анкеты, а дальше — молчок».
Когда Паша уже посещал центр «Антон тут рядом», туда пришел Игорь Лехнович, директор «Мирбира». Паша съездил на производство, ему всё понравилось, и он решил остаться работать. Хотя сам признается, что хотел бы трудиться в сфере благотворительности и экологии, и именно поэтому пошел учиться в мастерскую растениеводства.
Студенты работают в мастерских четыре раза в неделю. Дважды в центре проходят практические занятия по развитию социальных навыков, их ведет опытный бизнес-тренер и рекрутер. Ребята учатся составлять резюме, звонить работодателю, общаться с коллегами. Им также помогают развить навыки поведения в общественных местах: практикуют совместные выходы в кафе и музеи, заказ блюд и покупку билетов.
Сотрудники Центра объясняют, что для выхода студентов на открытый рынок труда они ищут лояльных работодателей и работают с теми, кто уже поддерживал Центр как благотворители и партнеры.
— Необходимо сразу говорить о страхах и стереотипах в отношении приема на работу людей с особенностями, которые есть у всех потенциальных работодателей. Например, страх коммуникации с такими людьми. Не все знают, как общаться, можно ли делать замечания,— объясняет одна из сотрудниц Яна Мкртчян.
Потенциальным работодателям разъясняют особенности людей с РАС, говорят, что среди них много способных качественно выполнять многие виды простой и рутинной работы. Центр сразу оговаривает, что нанять студента можно на неполную неделю и неполный рабочий день.
Компании также должны предоставить сотрудника, который будет выполнять роль наставника. Он должен стать доверенным лицом для кандидата, чтобы тот смог обратиться в ситуации, когда у него возникнут сложности.
— У моего двоюродного брата тоже есть особенности, связанные с аутизмом. Я разбирался в этом вопросе и вышел на центр. Хотел помочь, и мне как раз предложили вариант трудоустройства, — рассказывает директор «Мирбира» Игорь Лехнович. — Мы пробовали нескольких ребят, но остался только Павел. Темп работы мы наращиваем, но подстраиваемся под его состояние и усталость. Первое время приходилось очень внимательно следить за его обучением. И нужно было проводить беседы с другими сотрудниками: не все были готовы. Конечно, я не буду говорить, что Паша выполняет тот же объем работы, что и другие. Но, в принципе, мы не получаем недовольных отзывов от клиентов или его коллег. Бывает, он торопится, хочет сделать больше, просыпает что-нибудь. Но в целом всё нормально, Паша — интересный и общительный парень, хотя и задает много вопросов. Бывает, что это одни и те же вопросы на протяжении длительного времени, но тут главное — воспитать в себе и окружающих терпимость.
Первое время, пока студент окончательно не адаптируется, со стороны Центра помогает сопровождающий.
— Вместе с сопровождающим студент изучает объем работы, который поручен для выполнения. С одной стороны, так мы пытаемся понять, способен ли наш кандидат получить этот навык и помогаем ему в освоении. С другой, это такой переход в новый социум, чтобы сначала студенту Центра было на кого опереться. Сперва наставник приходит вместе с кандидатом на весь рабочий день, дальше — индивидуально в зависимости от успехов, — объясняет Мкртчян.
Фонд «Выход в Петербурге», на базе которого функционируют оба центра, — один из партнеров комитета по труду и занятости населения в вопросах содействия инвалидам. Согласно данным, указанным на сайте комитета, в Петербурге проживает 650 тысяч инвалидов, из них в трудоспособном возрасте 99,3 тысячи человек, в том числе 44,4 тысячи имеют рекомендации по трудоустройству. По данным отделения Пенсионного фонда России по Петербургу и Ленобласти, численность работающих инвалидов трудоспособного возраста в городе составляет 36,8 тысячи человек.
Почему людям в сложной жизненной ситуации труднее найти работу
Подготовить до конца года к трудоустройству 700 человек планирует центр по трудоустройству выпускников детских домов и молодых людей с ограниченными возможностями «Работа-i», действующий на базе благотворительного фонда «Рауль».
Центр сотрудничает с компаниями, заинтересованными в инклюзии. Среди вакансий, перечисленных на сайте, — продавец в IKEA, горничная и оператор посудомоечной машины в отель сети Hilton Worldwide и специалист канцелярии в компании «Ленэнерго».
— Наш центр выступает посредником между организациями, которые помогают ребятам из коррекционных школ и интернатов, и работодателями, — рассказывает президент благотворительного фонда «Рауль» Михаил Кривонос. — Мы связываемся со специалистами, работающими с выпускниками детдомов, и молодыми людьми с ограниченными возможностями, собираем информацию о вакансиях от компаний и передаем список из, как правило, 25 вакансий этим специалистам — социальным работникам.
За девять месяцев 2016 года 580 кандидатов уже прошли подготовку. Система отбора в центре трехступенчатая. Сначала рекрутер ищет кандидатов, проводит с ними собеседование. Затем сотрудник-консультант, который отвечает за подготовку компании, решает, сможет ли кандидат эффективно работать. На третьей ступени сотрудники компании принимают решение о трудоустройстве или отказе кандидатам.
Перед трудоустройством «Работа-i» ставит перед работодателем несколько условий. Во-первых, руководство компании должно знать, что к ним на работу приходит кандидат с особенностями. Во-вторых, компания должна выделить сотрудника-наставника для кандидата.
Существует и условие для кандидатов, обратившихся в центр: они должны быть заинтересованы в поиске работы. То есть самостоятельно выбрать вакансии, позвонить в центр и договориться о встрече. Михаил Кривонос отмечает, что проблема с мотивацией и дисциплиной — одна из самых главных для выпускников детских домов и коррекционных школ особенностей:
— Так или иначе все наши кандидаты находятся в сложной жизненной ситуации. Им тяжело сосредоточиться на конкретных действиях и целях, у них очень много проблем, которые их отвлекают. И не всегда работодателям это понятно. Наша задача — помочь кандидатам и отчасти компаниям преодолеть эти особенности и работать с ними.
Еще кандидатам мешает «тяга к манипуляции собеседником»: они не говорят напрямую, чего хотят, а пытаются считывать ожидания другого, говорить то, что, как они считают, другой человек от них ожидает. Как правило, отмечает Кривонос, они угадывают неправильно, но всё равно верят в свою картину мира. Это мешает работодателю понять кандидата и договориться с ним.
— Есть еще одна особенность, которая касается уже работодателей. Они начинают фокусироваться на социальной поддержке кандидата. Тогда он начинает воспринимать работодателя как такую социальную службу и его желание показывать собственную производительность снижается. Работодатель думает, что это повод поддерживать еще больше, — считает президент фонда. — В какой-то момент социальная роль оказывается настолько большой, а производительность настолько низкой, что происходит отторжение. Компания в какой-то момент глобально разочаровывается, воспринимает кандидата как неблагодарного и резко расстается с ним. И это неизбежный сценарий при неправильной расстановке.
«Государство нам помогает, но это медвежья услуга»
На фоне рассказов о том, как инвалидам приходится долго и сложно искать работу, обращаясь в службы занятости и другие организации, резко выделяется история 27-летнего Максима Спиридонова, одного из разработчиков компании Oriense. Сам он называет свою ситуацию «лайтовой» и говорит, что в подобном месте хотел работать еще в школе, когда решил, что станет программистом.
Oriense разрабатывает устройства помощи незрячим, слабовидящим и слепоглухим людям. Сейчас для продажи доступен навигатор и камера. Компания запустила благотворительную кампанию на Planeta.ru, благодаря которой навигатор можно купить за 8 тысяч рублей вместо 24 тысяч.
— В ноябре 2014 года я увидел в каком-то из СМИ информацию об Oriense. Зачастую многие технические средства, предназначенные для помощи незрячим, разрабатываются без их участия. Тем самым устройство и внешне, и функционально делается людьми таким, как нужно в их понимании, что значительно разнится с реальным положением вещей, — рассказывает Максим. — Я написал в Oriense, им как раз нужен был еще один программист. А то, что я незрячий, стало полезным качеством для разработки устройства.
Сейчас Максим — главный тестировщик: перед тем, как в устройство добавляют что-то новое, он в течение недели изучает, как это работает и насколько помогает. Параллельно Спиридонов занимается продвижением: записывает аудиподкасты, где объясняет, как работает определенная функция. Еще одна обязанность Максима в Oriense — техническая поддержка пользователей.
— Мне нравится эта работа тем, что здесь есть смена деятельности. Я могу и программировать, и общаться, глаз не замыливается, успеваешь передохнуть от одного, переходя к другой задаче, — говорит Максим.
Виталий Китаев, генеральный директор Oriens, рассказал, что сейчас Максим фактически стал лицом компании, а в стартапе никогда не воспринимали трудоустройство Максима как сложность:
— Для нас не было принципиальной разницы, незрячий или зрячий это сотрудник. Единственное, мы не можем дать Максиму задачу по компьютерному зрению. Но он хорошо работал, проявлял интерес, к тому же Максим — представитель нашей целевой аудитории. Он изъявил огромное желание работать с нами, и не было ни одной причины, почему его нельзя было взять в штат.
Сейчас Максим параллельно работает в проекте «Мир на ощупь», где слепые люди проводят экскурсии для зрячих по городу. На глаза участников надевается повязка, чтобы они не могли видеть, куда идут. Время вне работы Максим старается проводить с семьей: он женат и у него двое детей.
— «Мир на ощупь» — это скорее хобби, чем работа. Здесь есть возможность пообщаться с разными людьми, и я чувствую, что помогаю важному делу. Мы делаем так, чтобы зрячие не думали, что слепые сидят по домам и что никто ничего не может. В принципе, комфорт жизни слепого во многом зависит от зрячего. Будут ли на него обращать внимание, задавать вопросы. Бывает, спросят: «А зачем вам [слепым] в комнате окно?».
Максим вспоминает своего друга, который долго не мог найти работу. Он отзывался на вакансии с HeadHunter, выполнял тестовые задания и отправлял компании. Работодатели говорили, что им всё понравилось и они готовы пообщаться. Но после того, как узнавали, что он незрячий, отказывали с формулировкой «у нас для вас сейчас нет задач».
— Почему зачастую возникает проблема с трудоустройством? С одной стороны, государство нас защищает. Но в то же время это медвежья услуга, — рассуждает Максим. — По закону работодатель не имеет права уволить инвалида просто так. Он должен будет подобрать ему другое место. Для работодателя это очень большой риск, ведь они ничего не знают о кандидате. А вдруг он лентяй? Многие боятся, что с человеком придется нянчиться.
Ситуация с другом тоже разрешилась благополучно. Он пришел на ярмарку вакансий в Политехе и познакомился с представителем Nokia Solutions. В итоге компания наняла его, закупила нужное оборудование примерно на 250 тысяч рублей и выделила ему сразу два компьютера.
— Мы оказываем юридическую помощь всем, кто живет в интернатах, но пока никто не приходил с желанием обжаловать отказ. Думаю, это связано еще и с тем, что люди, получая отказ, просто ищут другую работу. И у них нет сил и желания бороться за какое-то конкретное место, где их не хотят видеть, — объясняет Анна Удьярова. — Существует распространенное мнение, что человек с первой группой инвалидности точно не может работать. Но это не так. Только у небольшой группы людей написано, что им противопоказана трудовая деятельность. В остальных случаях, даже если нужны специальные условия и поддержка, человек считается трудоспособным. Потому что труд — это конституционное право человека.
