Почему дикий аист может вести себя как курица, зачем волка выгуливают на поводке и как весной животных готовят к выпуску. Лисы с меховой фабрики, медведь из Перми, енотовидные собаки с притравочной станции, травмированный ястреб и ушастые совы — «Бумага» узнала, кто живет в приюте для диких животных «Сирин» и как они туда попали.
Фото: Егор Цветков / «Бумага»
Приют для диких животных «Сирин» начали строить под Петербургом в 2010 году. Сейчас в нескольких вольерах там живут десятки птиц, лисы, волки, медведи. В основном это животные-инвалиды: из-за сломанных крыльев или черепно-мозговых травм они не смогут адаптироваться к дикой среде, поэтому постоянно живут в приюте.
В «Сирин» часто направляют найденных в Петербурге и окрестностях диких зверей. Здесь разместили волка, найденного на городской автостоянке, ожидалось, что сюда же повезут упавшего с потолка в офисе строительной фирмы енота, однако его решили поместить в зоопарк. Убирать вольеры и ухаживать за животными в приют регулярно приезжают волонтеры. Сейчас это организованно делает группа активистов из V-club.
Ярик
Степной волк
Волка в приют привезли из Пятигорска три года назад. Зоозащитники нашли его сидящим на цепи у торгово-развлекательного центра. Зверь был грязный и без глаза. Активисты забрали животное, а затем связались с «Сирином» и переправили в Петербург.
Организатор приюта Ксения Михайлова спокойно привязывает Ярика цепью к дереву, стоящему перед вольером, и он наворачивает круги по двору. Сотрудники приюта могли бы отпускать его и без цепи — волк дружелюбно подходит к людям и дает себя погладить, — но тогда он может раскидать лежащие вокруг вещи.
В хорошую погоду волонтеры на поводке выгуливают Ярика в лесу. Сейчас же, говорит Ксения, прогулки на время прекратили: на скользкой дороге удержать волка сложнее. Незнакомым людям, правда, Ярика не доверяют: как правило, с ним ходят постоянные волонтеры, которые приезжают в приют регулярно.
Яся
Неясыть обыкновенная
Птицу сотрудники приюта подобрали еще птенцом. У нее была сломана нижняя челюсть, однако до конца вылечить ее не удалось: раздробленная кость была слишком тонкая, чтобы поставить спицы. Первое время она жила дома у Ксении. По ее словам, два месяца Яся не могла нормально есть и сотрудница кормила ее с рук червячками.
Кроме того, Яся помогает успокаиваться и взрослым птицам: если они видят, что неясыть спокойно реагирует на появление людей, то и сами не паникуют.
Глаша и Артур
Бурые медведи
Восьмилетняя Глаша раньше жила на притравочной станции. Медведя Артура перевели в «Сирин» недавно. Он находился на притравочной станции в Перми, однако, когда вырос слишком крупным, там его больше использовать не могли. Чтобы медведь не погиб, зоозащитники из французской организации OneVoice выкупили животное и отдали в приют. Сейчас они полностью финансируют содержание зверя (в среднем на медведя необходимо около 15 тысяч рублей в месяц).
Пока медведи в спячке, они едят, но практически не перемещаются по вольеру, поэтому и сотрудники стараются их не беспокоить. Даже уборку клеток приходится откладывать до теплого времени года.
Как рассказывает Ксения, летом Глашу выпускали в специально оборудованное пространство в центре вольера. Артур находится в приюте недавно, поэтому вместе их сотрудники еще не запускают в один вольер. Медведи только переглядываются через решетку.
Алиса и Фаня
Лисы
В приюте живет несколько лис, но здоровые из них только две. Фаня попала в «Сирин» с меховой фабрики, еще одну лису держали дома. Такие животные уже не могли бы адаптироваться в дикой природе, поэтому стали постоянными обитателями приюта.
— Люди часто берут лис домой, при этом не понимая, что это не лиса будет жить у вас — это вы будете жить у лисы. Они роют норы, делают нычки из еды — это значит, что недоеденную пищу вам могут засунуть под диван или куда-то еще, — объясняет Ксения.
Алиса досталась приюту после притравочной станции, которая закрылась здесь летом 2012 года. У животного не было нижней челюсти, поэтому ее пришлось «подшивать». «У нее висел язык, мы ей натягивали кожу, чтобы сделать губу», — вспоминает Ксения.
Кроме того, по словам сотрудников приюта, периодически в приют попадают сбитые молодые лисы. Только начиная охотиться, они ищут пищу вдоль трасс и иногда попадают под колеса автомобилей.
Василиса
Аист
У животного было сломано крыло, однако полностью восстановить его не получилось. Аист может подпрыгивать и ненадолго зависать в воздухе, однако взлететь Василиса уже не способна. Зимой она живет в отапливаемом домике рядом с вольерами, а летом ходит по территории «Сирина».
— Васька у нас главная по приюту. Собак за хвост хватает. Летом самостоятельно гуляет на улице — даже дикие взрослые аисты моментально привыкают к тому месту, где они живут, и становятся как курочки, — говорит Ксения.
По словам Ксении, зоопарки обычно не берут «поломанных» птиц. Если посетители видят висящее крыло, то сразу начинают паниковать, что с животным что-то случилось и засыпать вопросами сотрудников.
Второй аист попал в «Сирин» осенью 2014 года. Говорят, что его нашла на дороге старушка: аисты выбрасывают самых слабых птенцов из гнезда, и этот оказался одним из них. Какое-то время она держала его у себя, однако потом у женщины стало плохо со здоровьем, а аист попал в руки к зоозащитникам.
— Нам прислали фотографию: он стоял в отделении полиции в городе Сосновом Бору, — рассказывает Ксения.
Плюша
Енотовидная собака
Самец попал в «Сирин» также после притравочной станции. Точный возраст никто не знает, однако, по словам сотрудников, животное уже немолодое: ему не меньше пяти-шести лет. От жизни на станции у собаки осталась слепота, а также черепно-мозговая травма, поэтому теперь Плюша периодически начинает крутиться на месте. Восстановиться он уже не сможет, все, что могут сделать в приюте, — время от времени проводить курс терапии.
Одна из енотовидных собак приюта, живущая по соседству, в отличие от Плюши практически не появляется на глаза, ее не видят даже сотрудники. О том, что она все еще жива, они узнают по исчезающей еде. По словам Ксении, это животное они могут потом выпустить. Те же, кто вынужден оставаться в вольере, как правило, более контактные и общительные.
— Инвалидные животные, которые остаются в неволе, все несложные для контакта. Вопрос в стабильности: они хорошо живут, если у них есть безопасная зона комфорта для них — та же будка. Мы для них источник питания, поэтому на контакт они идут достаточно охотно.
Выпускают млекопитающих, как правило, в деревне Верхние Мандроги. Однако, говорит Ксения, выпускать каждый год много животных одного вида тоже нельзя. Самое большое количество енотовидных собак — пять — там выпустили, когда закрылась притравочная станция и всех здоровых животных отпустили на волю.
Канюки и ястреб-тетеревятник
Хищные птицы — канюки и ястреб-тетеревятник — живут в приюте постоянно. В основном у них были какие-то переломы, и теперь они не могут нормально летать. Они активно перелетают из одного угла небольшого вольера в другой, но, говорит Ксения, полноценным полетом это назвать нельзя: канюки и ястребы должны уметь парить.
Чайки, галки, ушастые совы
Больше всего среди обитателей «Сирина» птиц — их здесь около сотни. Большинство — невыпускные. Тех же, кто сможет приспособиться к дикой природе, будут готовить к выпуску весной. Для этого главное — дать им место, где птицы могли бы разлетаться и нарастить мышцы. Как рассказывает Ксения, сперва сотрудники оставляют вольер приоткрытым: тогда животные начинают привыкать к виду леса и окружающей природы. Потом им выставляют кормовой столик, куда бы они могли возвращаться за пищей. Постепенно птицы учатся добывать ее самостоятельно и перестают прилетать к кормушке.
— Родители делают в принципе то же самое: они мотивируют птенца на поиск пищи, сокращая количество еды, которую ему дают, — поясняет Ксения.
