Шеф-редактор TechCrunch — о том, как на Западе относятся к российским технологиям и почему нам не превзойти Кремниевую долину

В Петербурге прошла встреча с шеф-редактором TechCrunch Майком Батчером, который выступил на образовательном мероприятии Sberdays.  

Редактор крупнейшего международного сайта о технологиях рассказал «Бумаге», почему российские приложения хорошо работают, но плохо выглядят, что происходит со стартапами и инновациями в кризис и зачем нужно маскироваться под компанию из Кремниевой долины.  

Фото организаторов 

О сильных технологиях и слабом дизайне в России

Всегда, когда речь заходит о России, я приятно поражаюсь невероятно глубоким пониманием технологий — от машинного обучения до дополненной реальности, робототехники или big data. Это очень сильные стороны российских разработчиков, стартапов и предпринимателей. Что заметно, например, по тому, как много замечательных технологий приходит из Израиля — и оказывается, что они были изобретены русскими, которые просто туда переехали. У вас действительно есть великолепное понимание того, что делать: частично благодаря инженерному, техническому образованию в России. В целом многие передовые технологии происходят именно отсюда.

Сильная сторона российских разработок — это технологии, которые лежат в их основе. Но они проигрывают по части ведения бизнеса, маркетинга, иногда уступает дизайн и пользовательский интерфейс. Это становится их слабостью по сравнению с Западом, где интерфейс пользователя и дизайн — это ключевые моменты того, как люди взаимодействуют с приложением. В Кремниевой долине с успехом работают по следующему принципу: если ты с первого дня можешь привлечь пользователей благодаря по-настоящему хорошему интерфейсу, то технологии, лежащие в основе, можешь совершенствовать позже снова и снова, пока они не станут безупречными. Но сосредотачиваться на них в первую очередь — это трудный путь. Такая проблема существует не только в России — это проблема для всех, кто находится за пределами Кремниевой долины.

Сильная сторона российских разработок — это технологии, которые лежат в их основе. Но они проигрывают по части ведения бизнеса

Отчасти это объясняется тем, что в США существует долгая традиция UX-дизайна (UX — от англ. «user experience», то есть опыт взаимодействия пользователя с той или иной технологией — прим. «Бумаги»). Такой подход есть и в некоторых других местах, например, в Скандинавии, где работает большое количество прекрасных компаний, которые концентрируются на разработке интерфейса пользователя. В том числе это производители игр, например, Supercell или Rovio. Взаимодействие технологий и дизайна очень важно, потому что если ты через это можешь расположить к себе пользователя, то он в меньшей степени будет волноваться о том, что происходит внутри приложения — до тех пор, пока оно работает. В России же всё прекрасно работает, но выглядит не так хорошо. Хотя новое поколение российских компаний понимает дизайн намного лучше, чем это было раньше.

О том, кто инвестирует в российские стартапы

Из-за геополитической ситуации многие международные инвесторы, занимающиеся венчурным капиталом, прекратили вкладывать деньги сюда. Но что происходит вместо этого: Россия старается развить собственную индустрию венчурного капитала, и это правильно. У вас есть Сколково, МГУ; кроме того, существуют независимые проекты, такие как DI Telegraph, которые стремятся создать собственную инвестиционную экосистему. Есть тенденция вновь обращаться к собственным ресурсам вместо того, чтобы полагаться на международные.

Раньше Россия была привлекательна для бизнеса, сейчас — в меньшей степени, потому что здесь им стало труднее заниматься. Кроме того, я бы не сказал, что большинство европейских компаний в принципе ориентируются на развивающиеся рынки, на Азию или Индию, потому что это трудно. На самом деле, в первую очередь они задумываются о США. Это страна, где основной язык — английский, это большая численность населения, это крупный рынок, который принимает новые технологии. Там развиваться несколько проще, поэтому западноевропейские компании стремятся попасть в США сильнее, чем куда-либо еще.

Это грустно, потому что Азия постепенно приходит на смену: например, SoftBank (японская телекоммуникационная корпорация — прим. «Бумаги») недавно купил ARM — крупнейшего британского производителя чипов, которые установлены в том числе в iPhone. Не так давно SkyScanner из Великобритании был выкуплен китайской компанией Ctrip. Это показывает, что азиатские компании жаждут приобретать компании в Европе или вести с ними бизнес, потому что им нужно расти и получать доступ к новым рынкам.

Об инновациях в кризис и способах попасть в Кремниевую долину 

В некоторой степени недостаток порождает инновации. Если нет доступа к большому количеству капитала, то, возможно, ты просто придешь к новой идее, которая будет работать лучше. Раньше, чтобы выйти на международный уровень, нужно было привлекать иностранных инвесторов. Сейчас всё стало сложнее и нужно действовать умнее: ты должен выглядеть как компания из другой страны. Даже если твоя ключевая технология разработана в России, ты можешь попасть в Кремниевую долину, если производишь впечатление компании из Кремниевой долины. Что принципиально не меняет того, кто ты на самом деле, но это вопрос оптики. Предприниматели очень изобретательные, они будут искать выход из проблемы в любом случае.

Даже если твоя ключевая технология разработана в России, ты можешь попасть в Кремниевую долину, если ты производишь впечатление компании из Кремниевой долины

В новой геополитической ситуации, с избранием Трампа, кто знает, что произойдет? Всё может сильно измениться с течением времени. Но главная сила российских технологов не исчезла. Сейчас они знают, как получить доступ к международным платформам лучше, чем когда-либо, они понимают UI (от англ. «user interface» — интерфейс пользователя — прим. «Бумаги») и UX лучше, чем когда-либо. Их ключевые преимущества на рынке никуда не делись. Действительно хорошие российские компании найдут способ интернационализироваться, либо уезжая в Европу, либо в Азию, и после этого постепенно становиться международными. При этом они могут сохранять ключевых разработчиков в России, но фактическое принятие решений будет происходить где-то еще. Это путь, по которому, по всей видимости, российские компании идут именно сейчас.

О сервисах доставки еды и поколении Y 

Проникновение смартфонов, 3G- и 4G-сети, механизмы мобильной оплаты — это принципиально важные факторы. Как только у тебя есть соответствующая инфраструктура, ты можешь делать много всего. Все компании, работающие по требованию (будь то доставка еды, такси или прачечная), а также те, которые предлагают сервисы совместного потребления, — все они нуждаются в инфраструктуре. Поэтому чем быстрее ее внедрить, тем лучше. Кроме того, когда население привыкает к тому, чтобы пользоваться подобными сервисами — особенно с помощью мобильного, это буквально как ракетное топливо для технологических компаний.

Конечно, есть и новые технологии, например, интернет вещей, которые трансформируют индустрию. Многие стартапы имеют неплохие шансы на успех, работая с традиционными индустриями. Они идут к крупным логистическим или транспортным компаниям и говорят: «Смотрите, у нас есть программное обеспечение, которое может действительно улучшить ваш бизнес».

Экономика совместного потребления — это просто изменение культуры. В Великобритании мы тоже совершенно не привыкли к этому. Но через какое-то время удобство превосходит страх. Исторический тренд заключается в том, что мы переходим от товаров к сервисам. Вместо того, чтобы владеть машиной, ты покупаешь сервис, чтобы иметь доступ к ней, а вместо того, чтобы владеть музыкой, оплачиваешь сервис вроде Spotify. И это намного удобнее: ты не боишься, что твой жесткий диск сломается и ты потеряешь всю музыку или что твою машину украдут. Такого просто не происходит, потому что всё это изначально тебе не принадлежит.

Если смотреть на поколение «миллениалов»: они уходят от того, чтобы владеть вещами, в сторону опыта, переживаний. Когда они хотят поехать в Нью-Йорк, они не бронируют отель, а арендуют комнату на Airbnb, которая стоит дешевле, и живут там неделю. Это началось несколько лет назад с «цифровых кочевников» и стало мейнстримом.

Это относится и к фандрайзингу. Старая модель работала так: у тебя есть идея, ты разрабатываешь продукт, производишь его и продаешь. Сейчас у тебя есть идея, ты ее продаешь, а уже потом реализуешь — и распространяешь продукт. В некотором смысле это переворачивает экономику в обратную сторону. Тебе не нужно производить товары, а потом хранить их на складе и надеяться, что ты когда-нибудь их продашь.

Встреча с шеф-редактором TechCrunch Майком Батчером прошла в рамках Sberdays — образовательного мероприятия для digital-специалистов от Сбербанка.