«Я исполнил неудачную шутку, которая, по сути, сломала мою жизнь». Выдержки из писем Хованского — о «беспределе» суда, проблемах со здоровьем в СИЗО и потере надежды

Юрий Хованский с июня находится в петербургском СИЗО по обвинению в оправдании терроризма в песне про «Норд-Ост», исполненной им на стриме. Суд и следствие отказываются отпускать его под домашний арест, считая, что он может скрыться или препятствовать расследованию — в том числе благодаря «глубоким познаниям в области IT-технологий».

В течение своего заключения Хованский поддерживает связь с близкими, друзьями и сочувствующими с помощью писем. Он рассказывает о «беспределе» со стороны суда, обострившихся в СИЗО проблемах со здоровьем, утрате надежды на справедливость и равноценности своего наказания смертному приговору. «Бумага» публикует выдержки из писем Хованского.

В цитатах сохранена авторская пунктуация.

«Больно представлять, как собакен ищет меня и скулит, он же глупенький, ему не объяснить, что я не бросил его, не ушел, что я сижу в СИЗО и вижу во сне его пушистую белую мордочку, и всё это из-за горстки ублюдков, которые отрабатывают палочную систему. Я правда вернусь».

«Здравствуй, любимая! К сожалению, с нашим правосудием всё оказалось еще печальнее, чем я думал. Они собираются держать меня тут до победного — пока меня не убьют или я сам не удавлюсь. <…>

В следующем месяце они проведут еще один допрос, и суд продлит мне арест. Потом они заявят экспертизу [песни] — и вот еще месяц. Потом еще и еще — и так они могут делать до года, и даже больше года, если найдут основания, а они найдут. Потом меня будут судить — а суды здесь тянутся годами, их переносят на месяц из-за неявки адвоката собаки жены свидетеля <…>

Они ненавидят меня, любимая. Они жаждут меня посадить. Но за что? Что я им сделал? Девять лет назад спел песню, сто раз раскаялся и попросил прощения. Им этого мало, они хотят забрать у меня всю мою жизнь. Они забрали тебя, собакена, интернет, алкоголь, друзей, уютную хату, они забрали у меня всё и не собираются останавливаться. Я уже ни во что не верю и не прошу тебя меня дожидаться. Теперь я собственность судебной системы <…>

Я думал всё это скоро закончится, что мы будем вспоминать это, как маленькое приключение, но всё только начинается».

«Мне правда очень приятно и очень стыдно, что я раскис и всех вас подвел. Я не должен был вестись на уловки следака, надо было брать 51 статью, как учил Тесак, а я всех подвел и оставил вас одних. Да и сам я тут один. Простите меня, что так получилось, больно читать такие трогательные сообщения, будучи таким тупым кончем, как я. Я не заслуживаю такой замечательной аудитории. Спасибо вам всем за то, что вы есть».

«‎Я, Юрий Хованский, в 2012 году спел дурацкую песню. Статьи 205.2 и 2 тогда не существовало в том виде, в котором ее мне вменяют. Это прекрасно известно и судам, и следствию, но никто не собирается меня выпускать. Меня держат по абсолютному беспределу, и я не могу с этим ничего поделать, как и мои адвокаты. Я не знаю, что делать, мои счета заморожены, деньги кончились, как и надежда на справедливость. Пожалуйста, помогите мне, они уничтожают мою жизнь!»

«Привет, Денис! Ты застал меня в худшем расположении духа за эти 4 месяца — меня продлили до ноября <…> Мне конец. Здоровья на 5−7 лет точно не хватит, оно уже на исходе. Какая-то хрень с кровообращением: всё деревенеет и сводит. Погулял часок, не поднимал рук, сел за стол, а они опухли, хрен ручку удержишь, еле размял <…>

Я так больше не могу, старик. Не увидимся мы в скайпе, всё это дерьмо слишком жесткое. По левым показаниям подставлять человека под 7 лет — это даже для России перебор. Я не был готов. Я сломался».

«На суде 06.10 адвокаты просто разгромили следствие, были все доказательства, все документы, обвинение не смогло предоставить ни одного доказательства, и в итоге всем плевать. Эти люди привыкли творить то, что хотят, никто им не указ и нет на них никакой управы. Если ты правда веришь, что общественность поможет меня освободить, опубликуй и это письмо, но для начала мы должны оказаться в стране, где власти не насрать на мнение общества. Меня здесь держат по абсолютному беспределу — это казнь, а не правосудие».

«Вот уже пятый раз меня обвиняют в совершении преступления, к которому я не причастен. Следствие утверждает, что я могу скрыться, если не держать меня под стражей в СИЗО. Меня просто держат в СИЗО, подрывая мое здоровье, мою веру в человечество. Чем же занимается в это время следствие: уже пять месяцев они изучают песню, которую я исполнил в 2012 году. Один раз исполнил девять лет назад глупую, неудачную шутку, которая, по сути, сломала мою жизнь.

Меня просто пытают за то, что моя песня разозлила общественность. Но это не отменяет того, что я не причастен к совершению преступления в действующей на тот момент редакции закона. Я много раз просил прощения за эту песню еще до ареста. Я сделал пожертвование в фонд, занимающийся помощью жертвам терроризма.

Ваша честь, я ни о чем в своей жизни не жалею больше, чем об этой злосчастной шутке. Но разве это повод мучить меня? Да, у меня дурацкое чувство юмора, но неужели это причина ломать мою жизнь? У меня начались проблемы с кровообращением, с внутренними органами, я долго не выживу в СИЗО».

«Семь лет тюрьмы, что в моем случае равносильно смертному приговору. Параллельно меня кладут в дурку с левым диагнозом — там меня обкормят барбитуратами, чтобы сделать ссущимся под себя дурачком. Никто не сможет продержаться до конца. Я по сути уже мертв, Денис. Они приговорили меня к смерти. Этих беспредельщиков не остановить, они используют левых свидетелей направо и налево, им за это ничего не будет. Мой совет: если есть голова на плечах, вали нахрен из этой проклятой страны. <…>

Я больше ни о чем не хочу знать, не надо присылать писем. Я добью эту пачку, лягу на кровать и буду ждать смерти — такие вот у меня планы. Спасибо, но нет — твое письмо не подняло мне настроение. Больше ничто и никогда его не поднимет».