Вчера, 18 сентября, в Петербурге состоялись выборы в Заксобрание и Госдуму. Они прошли с небольшим количеством нарушений, рекордно низкой явкой и предсказуемыми результатами.
Почему молодежь Петербурга не голосует, какие нарушения запомнились больше всего и почему в обществе нарастает апатия — «Бумага» поговорила о выборах с наблюдателями и членами УИКов.
Андрей
— Выборы прошли как обычно. Очень нервно, с нарушениями, хамством и некомпетентностью. В целом таких чудачеств, как в 2011-м, не было, однако всё равно председатель, секретарь и другие члены комиссии с правом решающего голоса чувствуют себя этакими царьками: хамят наблюдателям, не дают им сказать слова, огрызаются, угрожают удалением и не дают нормально наблюдать.
Что касается процесса проведения голосования, подсчета голосов и подведения итогов, все члены УИКов с правом решающего голоса из администрации руководствуются своими какими-то законами: стоять в 2,5 метрах, бюллетени смотреть нельзя, порядок мы не соблюдаем, потому что «нам удобно», и так далее. Впечатление крайне негативное, создается ощущение, что ты находишься не среди единомышленников, которые хотят провести честные и свободные выборы, а среди свары собак, которые лают на тебя и окружающих и вместе раздирают шкуру зверя в виде бюджетов от фальсификаций и подгонки результатов.
Явка на нашем участке № 2036 была порядка 21–22 %. В низкой явке в первую очередь заинтересованы как власти страны, так и города, так как им проще фальсифицировать результаты выборов, а имея в руках такой инструмент, как телевидение, они всегда всем расскажут, как народ любит и доверяет партии власти. Вы держитесь там, вам всего доброго и хорошего настроения. Я бы не стал как-то особенно выделять Петербург, так как он прекрасно ложится в общую стратегию государства в вопросе проведения выборов.
Молодые люди всегда мало ходили на выборы. Это проблема появилась не сегодня, так было и на предыдущих выборах (это мои пятые выборы в качестве члена УИКа). Однако, как мне кажется, на прошедших выборах появились новые свежие лица, по крайней мере, чуть больше, чем раньше. Это молодые и успешные люди, а также семейные пары, которых я раньше наблюдал в меньшем количестве. Надеюсь, это начало новой тенденции на ближайшее будущее.
На этих выборах было не так много нарушений, потому что власть изменила стратегию работы на выборах. Они сфокусировались на разделении большого количества оппозиционного электората по принципу создания для каждой малочисленной группы свой партии. То есть люди, голосуя за Партию роста, «Пенсионеров», «Зеленых», «Парнас» и так далее фактически голосуют за «Единую Россию», так как вероятность того, что небольшие партии пройдут 5-процентный барьер, минимальна.
В целом выборы никак не оцениваю. Печально всё. Люди всё равно продолжают голосовать за партию, которая вместо индексации пенсии или сдерживания инфляции дает денег в долг партнерам или инвестирует в американские ценные бумаги. Наверное, глупо во всем обвинять власти, когда самим гражданам, в первую очередь молодым, безразлично, кто находится у власти и кто определяет вектор развития страны, города, улицы или дома. Поэтому спрашивать всегда стоит в первую очередь с себя и своего окружения: теория малых дел в действии.
Елена
— Нарушений на моем участке, на мой взгляд, не было — только мелкие процессуальные, не влияющие на результат. У нас были КОИБы, с ними фальсифицировать намного сложнее технически.
Однако не так много нарушений было только в городах, где за выборами следят наблюдатели. Это в основном «славянские» регионы, где принято хотя бы делать вид, что законы выполняются. Из-за движения наблюдателей беспредельщиков и всех, кто достаточно глуп, чтобы попасться, повыгоняли. Всё реально стало лучше, чем четыре года назад. Кроме того, власти поняли, что победить можно без фальсификаций. Одним телевидением. Зачем же подставляться? Также для власти стал важен пиар:«у нас честные выборы». Однако в целом избирательная система улучшается. Если у нас вдруг появится настоящая многопартийность, то будет хороший инструмент для использования этой многопартийности. Пока она работает в режиме «отладки».
На мой участок пришло где-то 750 из 2000 избирателей. Явка низкая, очевидно, потому что люди считают всё это цирком. Особенно члены УИКа. При этом в Питере народ еще больше откликается на агитацию «не легитимизируйте выборы», а молодым людям вообще политика практически безразлична за редким исключением. Они не связывают выборы с реальной жизнью, и в чем-то они правы.
Хочется отметить низкий рейтинг «ЕР» в Москве и Питере. И это несмотря на то, что голосовали в основном люди старше среднего возраста. Власти стоит задуматься, ведь революции всегда происходят в столицах. При этом в Москве и Питере люди не то чтобы оппозиционней, просто здесь больше процент людей, имеющих доступ к интернету, значительно более жесткое наблюдение на выборах. Да и местные власти наглеют сильно меньше: всё на виду.
Что же касается общих ощущений от прошедших выборов: апатия и отвращение нарастают.
Ольга
— Я сама была не на участке, а в колл-центре «Наблюдателей Петербурга», почти сутки принимала обращения. Поэтому могу в общем сказать, что всё было в пределах стандартного ада. Днем еще более-менее, но после 8 вечера — как всегда. А уж ддосили нас и вовсе в первый раз.
В целом то же самое, что и в 2011–2014 годах, только «красивенько» и «причесано». Но это на федеральном уровне, на питерском же, как обычно, никто вообще не стеснялся: тлен и мертвые котики.
Из самых запомнившихся событий могу отметить массовое голосование военных: когда сначала сообщили, что выдают бюллетени как попало и кому попало, а потом выяснилось, что у них там даже кабинок для голосования нет. Еще была целая куча сообщений «председатель остановил подсчет, уже полчаса тупит над книгами, звонит в ТИК». А в Адмиралтейском районе председатели и вовсе так долго думали, что местами подсчет начался только несколько часов назад. Также на некоторых участках было всё, как в старом добром 2011 году: наблюдателей отгоняли от стола подсчета на 5 метров, строили им баррикаду из стульев и не давали проконтролировать отметки. От кандидатов поступали сообщения, что в процессе такого подсчета у них пропадало по 50–100 голосов, но не уверена, что это надежные сведения.
По поводу низкой явки трудно говорить за всех. Например, моя мама вечером выбирала между «припарковаться в пустом дворе, пока все не приехали» или сходить на выборы. Выбрала парковку. Просто не видит смысла, плохо знает кандидатов и так далее. Думаю, примерно такая же логика у многих избирателей, в том числе и у молодежи. А бюджетников, которых можно заставить или заманить, не очень много в процентах.
Петр
— На моем участке не было серьезных нарушений, только мелкие: не выдали удостоверения, пытались ограничивать перемещение наблюдателей по участку. Подвозов, каруселей и вбросов я не смог зафиксировать.
Впечатление — и мне удивительно это говорить — что ни на есть приятное. Комиссия № 545 отработала как в аптеке, особенно на подсчете голосов. Голоса гасили при всех, подсчет вели по одному, вслух, в случае сомнений пересчитывали стопку заново, списки унесли в сейф до начала подсчета. В общем, мне не к чему придраться. Все контрольные соотношения сошлись с первого раза: один раз даже ТИК ошибся и сказал, что у нас неверно, а на самом деле всё было верно. Протоколы заверили по всей форме: копия верна, дата выдачи протокола, реестровый номер, печать УИКа, подпись секретаря с расшифровкой. В общем, мне очень повезло с УИКом.
Явка по участку составила чуть менее 30 %. На глаз можно так разбить: 65 % бабушки, 15 % люмпены, 15 % семьи, 5 % условная молодежь. О том, почему так мало народу, особенно в Петербурге, думаю со вчерашнего дня. Мне кажется, что это какое-то отсутствие веры. И дело не в пресловутой вере, что «мой голос ничего не значит». Скорее, что как будто никому ничего не нужно. Все, кто поумнее, ушли во внутреннюю эмиграцию, гражданский отказ. Как будто «ничего уже не изменишь» — и осталось завернуться в простыню и ползти на кладбище. «Эта страна» не про них, не про их ценности. Федеральное мракобесие, кадровые решения, которые могут обидеть приличного человека, поощряемая на федеральном уровне озлобленность и оголтелый ура-патриотизм — всё это отбивает желание иметь какие-либо отношения с этой властью, в том числе электоральные. Наверное, технологи думали, что вдарят по либеральному флангу, но с водой выплеснули и ребенка: отказались голосовать почти все молодые люди. У меня на участке их было человек 20 от силы.
В 2011 году всё было иначе: и явка, и процесс. Выборы и подсчет тогда прошли честно, но потом тупо переписали протокол, уже в ТИКе. У меня на участке переложили 300 голосов из стопки «СР» в стопку «ЕР». Тогда в Петербурге была совсем другая ситуация, реальная конкуренция между этими партиями. В общем, люди хотели перемен, голосовали за оппозицию. В этом же году просто не нужно нарушать, потому что «ЕР» победила и победила честно, потому что избиратели других партий не пришли на выборы, потому что другие партии разругались и ослабли. Всё это вдвойне обидно, был реальный шанс всё поменять, потому как честные выборы были в федеральной повестке. Честные выборы + абсентеизм оппозиции = честная победа «ЕР».
В целом выборы честные, результаты неутешительные. Забавна и сдержанность, с которой партия власти комментирует свою победу: как будто стыдится ее. Вообще, кажется, что всюду царит такой экзистенциальный отказ, бодрийяровская «смерть через стерильность».
Кирилл
— Я впервые был в составе избирательной комиссии, на прошлых парламентских и президентских выборах работал журналистом. После того как протесты 2012 года заглохли, «Наблюдатели Петербурга» предлагали всем войти в новые комиссии, чтобы среди тех, кто считает голоса, были мотивированные люди, настроенные и на честный подсчет результатов, и на контроль процесса изнутри. Я записался и стал членом УИКа № 179 с правом решающего голоса — формально от «Справедливой России», которой совершенно не симпатизирую.
Наш участок (и соседний, 175-й) казался самым обычным: обустроенный в типовом школьном спортзале, куда составили парты и скамейки, он был похож на усредненное место для голосования в нашей стране, какие можно увидеть на видеозаписях с камер наблюдения. При этом он оказался чуть ли не образцовым на фоне других петербургских УИКов. Явка была выше, чем в среднем по городу, — около 30,5 %, нарушений не было, подсчет бюллетеней и составление протоколов прошли безукоризненно. «Единая Россия» набрала в Закс честные 35,7 %, а в Госдуму — 33,4 %. Второе место уверенно заняло «Яблоко» с 15,5 % и 14,9 % соответственно. В обеих комиссиях кроме меня были еще люди от «Наблюдателей», а сами наблюдатели на выборах были от «Единой России», ЛДПР и Партии роста — и все они вели себя донельзя прилично.
За 12 часов работы я поговорил со 187 людьми, которые брали у меня бюллетени и расписывались четыре раза в книгах учета избирателей. Это были приятные люди. Вот семейная пара за 50: хорошо одетые муж и жена шутят, что будто снова регистрируют брак в Загсе. Вот 30-летние супруги с двумя дошкольниками, которые пытаются украсть с моего стола то ли ручку, то ли бюллетень. На руках у их матери — маленькая собака. Вот бабуля, которая пытается разглядеть, куда ей ставить крестик. Вот 40-летняя женщина, возмущенная, что ее не предупредили о невозможности голосовать по временной регистрации (а закон о выборах она, конечно, не читала). Почти не было студентов и вообще людей моложе 25 лет; 18-летним, которые впервые голосовали, на наших участках дарили Конституцию. Из 30 с лишним книжек в коробке не ушло и десятка.
Что происходило в ТИКах, я знаю только благодаря работе моих коллег-журналистов. Думаю, основные нарушения были именно там. Да, вчера были и карусели, и вбросы. Но масштаб и наглость нарушений сложно сравнить с разгуляем 2011 года. Вчера я увидел, что 70 процентам петербуржцев наплевать на то, кто и как будет принимать законы в ближайшие пять лет. В этот раз те, кто хотел как-то повлиять на текущий порядок, проиграли не политическим и идеологическим оппонентам. Мы проиграли тем, кому всё равно, — нашим друзьям, знакомым и родственникам.
